«Почему кто-то считает, что я — человек Авакова, а не Кернеса?» Игорь Терехов борется за проспект Жукова, соревнуется с Михаилом Добкиным и хочет стать мэром Харькова — интервью

Вы для Харькова «хозяйственник», а теперь хотите быть политиком?

Я не хочу быть политиком. Если бы я хотел быть политиком, то давно бы им стал.

Давайте начнем с 2007 года. Вы работали в команде Арсена Авакова, а потом, когда Авакова уволили с поста председателя Харьковской ОГА, работали с Геннадием Кернесом. Почему вы перешли в команду врага Авакова?

На самом деле, Арсен Аваков, Геннадий Кернес, я, Павел Фукс — это была одна харьковская компания. Мы были вместе, иногда возникали разногласия, иногда нет. На тот момент [в 2007 году] не было глобальных противоречий.

Мы все поддержали Оранжевую революцию, а потом по многим причинам команды разделились. Арсен Борисович не мог общаться ни с [городским головой] Михаилом Добкиным, ни с [секретарем Харьковского горсовета] Геннадием Кернесом. Однажды он мне сказал: «Слушай, ну ты ж коммуникабельный, попробуй с ними выстроить какую-то линию, потому что глава областной государственной администрации, мэр города, секретарь горсовета — между ними не может быть противоречий, это вредит области и городу».

Я общался больше с Кернесом, чем с Добкиным, и выстроил систему баланса. Когда Авакова уволили с поста главы облгосадминистрации, а на его место назначили Добкина, я сразу написал заявление об увольнении. Но с Кернесом продолжал общаться. Он сказал: «Смотри, я конечно заинтересован, чтобы мы работали вместе». Я ответил: «Не знаю, надо подумать». Мы тогда поговорили с Аваковым, который сказал, что никакой политической составляющей [в этом назначении] нет. Мы очень долго потом разговаривали с Геннадием Адольфовичем — в «Национале», потом в мэрии, потом опять поехали в «Националь». Такие разговоры шли несколько дней. У меня было два условия: я никогда не буду в Партии регионов и мы не разговариваем об Авакове. Он эти условия принял, и мы начали работать.

Вы что, действительно десять лет не разговаривали об Авакове?

Не разговаривали плохо, не разговаривали хорошо. Разговаривали очень взвешенно и спокойно.

Вы все это время поддерживали отношения с Аваковым?

Периодами — да, периодами, когда его не было, нет. Не было никакого конфликта, Аваков — самостоятельная политическая фигура. Когда он стал министром, я помню разговор между мной, Кернесом и Аваковым, когда тут все пылало [в 2014 году], затем какое-то время разговоров не было. Когда [в апреле 2014 года] в Геннадия Адольфовича стреляли, я позвонил Авакову. Кернеса нужно было выпустить из страны, а он был под следствием [за похищение двух активистов Евромайдана], я объяснил ситуацию. Было понятно, что наша медицина не справится, нет оборудования и такого опыта. Аваков сказал: «Да, хорошо, я все сделаю». Он все сделал.

Кернес много раз обвинял Авакова в организации покушения на него.

Последнее время — нет.

Вы были медиатором между ними?

Я не могу так сказать. Мы много говорили на тему покушения — и я, и [друг Геннадия Кернеса, бизнесмен] Юра Димент, которого застрелили в 2016 году. Обсуждали и выстраивали логические цепочки: что это могло быть, как это произошло. Но последнее время Геннадий Адольфович не говорил, что к покушению причастен Аваков.

Из Киева вы смотритесь так: есть Михаил Добкин, который был близок к Кернесу, и есть вы — человек Авакова, который противостоит Добкину.

Я никому не противостою и не хочу никому противостоять.

Так вот. Есть Аваков, который возвращает себе влияние на Харьков через своего человека. То есть — вас.

Да нет такого! Задайте вопрос Авакову, у нас даже и близко разговора на эту тему не было! Почему кто-то считает, что я человек Авакова, а не Кернеса? Я десять лет с Кернесом проработал бок-о-бок, мы были в тех ситуациях, из которых оба могли не выйти. Оба!

Это каких же, например?

[Улица] Рымарская [где в марте 2014 года происходили столкновения]. Харьковский горсовет, когда кричали, что нужно объявлять «ХНР». Я тогда со своим охранником держал одну дверь, а Геннадий Адольфович со своим охранником — другую. Никого нет, идет лавина вооруженных людей, которые шли в СИЗО освобождать задержанных — и развернулись, пошли сюда, к горсовету. Мы их не пустили, к нам люди, депутаты подтянулись, а дальше уже приехала Нацгвардия.

А что было на Рымарской? Когда он прямо туда пошел, когда заложники были захвачены. Были моменты, когда в нас на площади камнями бросали.

А почему «ХНР» не получилась?

Мы были просто в шаге от того, что случилось в Донецке и Луганске. Тогда мы может чего-то не понимали, но ситуация была серьезная. Чудом, благодаря усилиям и мудрости Кернеса, который тогда принял ситуацию, и благодаря мудрости людей, которые не перешли тонкую грань, сегодня в Харькове нет «ХНР».

Вы тогда тоже были при власти. Именно при вас город оказался в шаге от «ХНР». Как так вышло?

Что такое Харьков? Это украинский город, где у огромного количества людей есть родственники в Белгороде, Курске, близлежащих областях России. До Белгорода 45 километров, до России — 25. Понятно, что экономика Харькова еще при СССР была интегрирована в экономику РФ, мы выпускали полупродукты, которые собирались в комплект уже в Российской Федерации. В быту мы все говорим на русском языке, мало кто говорит на украинском.

Я никогда не забуду облгосадминистрацию, возле которой выстроились вереницы машин, и людей с российскими флагами. Это были украинские машины, украинские студенты, наши дети, но они кричали и махали российскими флагами. Только искру высеки, а дальше остановить очень сложно. Почему здесь было такое количество людей, которые хотели сделать «ХНР», это вопрос не к нам — есть правоохранительные органы, есть пограничники.

Но, например, надеть футболки с «Беркутом» — это перебор.

Я не надевал, в горсовете никогда не надевали футболки с «Беркутом».

Так этими же футболками подогревалась обстановка так, что чуть «ХНР» не случилась.

Ну не случилась же.

За семь прошедших лет вы можете сказать, что эта искра угасла?

Угасла. Когда люди увидели этот ужас [«ЛНР» и «ДНР»]. Когда к нам приехали, по моей оценке, около 300 тысяч вынужденных переселенцев. Я на этой неделе был в городке для переселенцев, там живут люди с инвалидностью, за это время там родились 30 детей. Я никогда не забуду первый приезд в этот городок. Знаете, что меня поразило? Я захожу и спрашиваю: «Ну, как вам?» А они отвечают: «Спасибо, все хорошо, мы живы, целы, главное, чтобы мир был, но есть одна проблема…» Я думал, скажут, что садик или школа для детей нужна. А они говорят: «Мы возле аэропорта живем, и когда самолет пролетает, ребенок прячется под стол». Это я запомнил на всю жизнь.

Кернес готовил вас как преемника?

Да.

Чего он от вас ожидал?

Продолжения развития города и той динамики, которую мы набрали. Мы обсуждали многие проекты. Мы общались каждый день, включая субботу и воскресенье. Мы все обсуждали вместе.

Кернес вам оставлял план или программу, которую вы должны выполнять?

Мы обсуждали проекты, стратегии города. Например, зоопарк. Я настоял, чтобы его строили. Геннадий Адольфович упирался по поводу зоопарка, и это не соперничество с «Экопарком» Александра Фельдмана. После парка Горького возник вопрос, что же делать дальше. Я предложил делать зоопарк. И зоопарк — это будет бомба…

Вы не все документы отправили в парламент, чтобы депутаты не успели назначить выборы в срок. В чем проблема была отправить документы вовремя и таким образом назначить выборы на март?

Проблем никаких нет, не было и не существовало. Вот был закон, хоть кто-то сказал принять решение о прекращении полномочий Харьковского городского головы? Ну кто нам сказал: «Примите решение»? Надо было бы — приняли. Решение — это же формальность. Но где в законе это прописано?! Там написано, что секретарь горсовета в течение 15 дней обязан проинформировать парламент о том, что случилось, и попросить назначить досрочные выборы. Тридцать первого декабря я отправил все, что прописано по закону. Посмотрели [в парламенте] уже после новогодних праздников, прислали письмо — дайте решение сессии, а где это написано в законе?! Что я могу сделать?

Павел Фукс всем рассказывал, что Геннадий Адольфович скоро вернется. Из Киева казалось, что Харьков выбрал себе мертвого мэра.

Господи, как хорошо, что Киев и Харьков живет по-разному.

Вы не понимали, что Кернес скоро умрет?

Нет. Мы ждали его 29 декабря, на этот день заказали самолет, чтобы он прилетел. Врачи давали позитивные прогнозы, я с ним разговаривал по телефону, обсуждали ситуацию по депутатам и горсекретарю. У него все было нормально, он мыслил как обычно. А потом умер.

Как это «Слуга народа» и «Блока Кернеса — Успешный Харьков» соединились в горсовете? Кернес об этом договорился в Офисе президента?

Были переговоры. Но я не участник этих переговоров. Это не ко мне.

Павел Фукс дал интервью «Украинской правде», и там журналист называл фамилии Ярославского, Фукса, Авакова — и Фукс ответил, что все эти люди будут вас поддерживать. Вы их поддержку чувствуете?

Поддержку в чем? Фукс не живет в Харькове. Когда Фукс звонил Кернесу или мне, мы всегда говорили втроем по громкой связи по полчаса, минут по 40. Это дружеские отношения, которые есть и, надеюсь, будут. Что нужно Фуксу от Харькова? Спросите у Фукса. Как по мне — это просто дружеские отношения и желание того, чтобы город динамично развивался и чтобы он мог гордится за родной город. Он не будет сюда переезжать, у него тут нет бизнес-интересов. Сегодня ему больше интересен Киев.

С Ярославским сложнее. Мы вместе делаем «Харьковский трамвай», мы вместе помогаем заводу ХТЗ. Ярославский — патриот Харькова, несмотря на то, что он живет в Лондоне. Он прилетает сюда, его тут любят и помнят по футбольному клубу «Металлист», который ему пришлось отдать в свое время.

Простой вопрос — проспект Жукова или Григоренко?

Жуков.

То есть вы — продолжатель дела Геннадия Адольфовича.

Я вам точно говорю — Жуков. Вынесу вопрос на сессию [горсовета], и кто бы что ни делал — будет Жуков.

Почему?

Как почему? Потому что это правильно. Можно узнать, а кто сказал, что Жуков — не герой? Вы считаете Жукова героем? Человеком, который вместе с народом выиграл войну против нацизма, считаете?

Я считаю, что он выиграл войну против нацизма, пустив в расход сотни тысяч людей.

А можно, я переверну ситуацию и скажу по-другому? А что бы было, если бы Жуков не выиграл войну? Где бы мы с вами были?

История не знает сослагательного наклонения.

Мой отец воевал, и у него в семье было девять детей. К концу войны остался он один, вдумайтесь. Кто в праве забрать у людей победу, кто в праве говорить сегодня, что Жуков — не «Маршал Победы»?

О декоммунизации. Памятник Ленина снесли — это правильно или нет?

Так, как снесли, считаю, это надругательство. Все можно было сделать, только на все должно прийти время в головах у людей. Стоял памятник — хороший, плохой. Одни люди были за него, другие против, но процесс должен был быть естественным. И на тот момент Харьков не понял сноса памятника Ленину. Как только памятник снесли, рейтинг партии Порошенко в Харькове обвалился в три раза. «Народный фронт» набрал больше их, потому что их ассоциировали с этой ситуацией. Все нужно делать взвешенно, нельзя махнуть шашкой в таких вопросах. Тем более, памятник стоял в центре Харькова. Теперь там фонтан красивый — нужно же чем-то компенсировать.

Вас бы устроила ситуация, при которой у вас в Харькове стоит Ленин, вам никто ничего не навязывает, в Тернополе стоит Бандера — и все нормально сосуществуют?

Как по мне, да. Вопрос в том, что рано или поздно назрел бы момент, что люди бы спросили: «А зачем здесь этот памятник? Давайте сделаем что-нибудь другое».

Харьков — европейский город. Но в то же время мы обязаны, чтобы у нас нормализовалась ситуация с Россией, у нас должны быть нормальные, взаимовыгодные экономические отношения с Россией.

Вы знакомы с Кириллом Тимошенко, который теперь отвечает за региональную политику. Как вы выстраиваете отношения с Офисом президента?

Знаком. Я несколько раз встречался с Кириллом Тимошенко, последний раз во время программы, где мы обсуждали вопрос вакцинации. Вживую видел его несколько раз — во время приезда президента, когда у нас сгорел незаконный пансионат. Ровные, нормальные отношения. Задач они не ставят, они с облгосадминистрацией встречаются больше, чем со мной.

Вы считаете Михаила Добкина возможным конкурентом и оппонентом?

Не считал, не думаю вообще о Добкине.

Он говорил, что Фукс возил вас на смотрины к Авакову.

Давайте оставим на совести Михаила Марковича, что он говорит. Я что, невеста на выданье?

Можно ли сказать, что Кернес вам доверял?

Да, а я ему.

В последние полгода вы узурпировали Кернеса?

Его узурпировать невозможно. На то он и Кернес.

Сергей Моргунов / «Бабель»

Сергей Моргунов / «Бабель»