Талибы выиграли войну в Афганистане за считаные недели. Почему так быстро? Теперь там начнутся казни? Чему радуется Россия? — отвечает эксперт-международник Александр Кореньков

Почему американцы уходят и почему сейчас?

Это решение лично президента США Джо Байдена. Он еще в команде Барака Обамы выступал за то, чтобы свернуть военное присутствие в стране и завершить операцию в Афганистане. Американцы давно понимали, что военная победа против талибов невозможна. Громко об этом начали говорить после провала плана Обамы подавить талибов, наращивая военное присутствие США и НАТО в 2009 году. Оставалась надежда на то, что можно подготовить местную армию и полицию, которая будет держать ситуацию в стране под контролем, но и это не удалось.

Дональд Трамп после прихода к власти попытался переломить ситуацию, забросав талибов авиабомбами, но после провала этой идеи США сделали ставку на переговоры. В 2018 году американцы переопределили само понятие победы в этой войне. Если раньше победой была площадь освобожденной от талибов территории, то после 2018 года победой стали считать безопасный выход самих американцев из страны.

Байден просто продолжил эту политику. Он воспользовался тем, что сами американцы уже мало следят за происходящим в Афганистане, и тем, что переговорный процесс с талибами начали республиканцы, потому политически это было удобно. Но что талибы за 3,5 месяца возьмут страну, в США, конечно, не ожидали. Поэтому то, что планировалось как демонстрация победы, обернулось провалом.

Почему талибам удалось так быстро выиграть войну? Штаты только в развитие афганской армии вложили 830 миллиардов долларов.

Война не заканчивалась с самого 2001 года, поэтому вряд ли можно говорить о том, что они именно победили. А вот то, что талибы за 3,5 месяца захватили власть, — следствие нескольких факторов.

Во-первых, сказалось отсутствие мотивации у афганцев отстаивать существующий режим. Тут виной и коррупция, и безработица среди молодого населения, и миф о справедливых талибах, и шок от быстрого ухода американцев. Американцы были становым хребтом для армии Афганистана. Они обеспечивали воздушную поддержку при проведении операций против талибов, разведку, точечную ликвидацию полевых командиров и лидеров, логистику, эвакуацию раненых с поля боя. Они удерживали армию Афганистана на плаву, и когда этот стержень вынули — армия посыпалась.

Во-вторых, у талибов была долгосрочная стратегия. Они не сидели в подполье, а годами работали с афганскими администрациями в регионах и паразитировали на существующей системе. Например, зарплаты учителям в школах платил официальный Кабул, но учебную программу утверждали на местах талибы. Так же было с больницами. А там, где государство не могло обеспечить предоставление качественных услуг, например судопроизводство, талибы предлагали альтернативу, которая была понятнее и эффективнее. Кроме того, талибы отказались от мести, по крайней мере пока. Они не наказывали чиновников кабульского режима, военных, если те соглашалась сотрудничать, — это многих подкупает.

Ну и, наконец, в Афганистане традиционно так: захватить власть там довольно просто, а удержать ее очень сложно. Талибы не взяли власть после решающей военной победы — им просто ее передали на определенных условиях. И в этом опасность для самих талибов: если они не оправдают ожиданий населения, война может возобновиться, только теперь против самих талибов.

Кстати, о мести. Можно ли надеяться, что «Талибан» смягчит свои порядки и правила в обмен на международное признание своей легитимности?

Хотелось бы на это надеяться, но думаю, что нет. «Талибан» — это неоднородное движение. Там есть политическое крыло, есть военное, есть еще религиозные авторитеты. Политики талибов – это ветераны движения, люди постарше, они готовы идти на компромиссы, так как понимают, что управлять страной без международного признания будет очень сложно. Чтобы кормить растущее население страны, нужны деньги, а для этого нужны инвестиции. Но их не будет, если не будет международного признания и порядка в стране, если не будет гарантий безопасности для инвесторов.

Но есть военное крыло — молодые радикалы, которым на политику плевать. Они выросли, получили власть благодаря войне и готовы продолжать ее. Для них сам факт победы — это доказательство того, что они на правильном пути. А значит, они должны быть еще более строгими к себе и к остальным в том, что касается порядков. О смягчении можно было бы говорить, если бы демократический Афганистан сопротивлялся талибам. Но он сдался без боя, что еще сильнее убедило талибов в правильности их норм и порядков.

Станет ли «Талибан» новым «Исламским Государством»? Если ли риск, что они будут вторгаться в соседние страны или устраивать теракты в остальном мире?

Победа талибов станет огромным толчком для джихадистов во всем мире — это точно. Пойдут ли талибы маршем на Таджикистан или Узбекистан? Скорее нет, чем да. Они привыкли воевать дома, партизанскими методами, и точно учли неудачный опыт ИГ в Ираке и Сирии. Те после первых побед маршевыми колоннами наступали на города и поплатились за это. Но никто не мешает талибам помогать джихаду в других странах, как они делали прежде: создавать базы, готовить боевиков, предоставлять коридор через страну. Так, как делает сегодня Иран для сохранения своей системы — воюет через прокси-силы в разных странах. Вполне возможно, что такой соблазн появится и у талибов.

Насколько вообще уместно сравнивать талибов и ИГ?

Я говорил о разнице поколений в «Талибане». Старики уже насиделись в горах, теперь им хочется посидеть в кабинетах. Поэтому политику, которую хочет проводить руководство талибов, я бы скорее сравнил не с ИГ, а с Ираном. Это теократия, где выше всех стоят религиозные лидеры, а уже потом идут политики, военные и все остальные. Для джихадистов политика — переговоры с американцами, китайцами и русскими — это недостойное дело, духовные лидеры не будут этим заниматься, это дело людей менее авторитетных. Сейчас все заявления талибов делает их Комиссия по политическим вопросам, религиозные вожди даже не появляются в публичном поле.

Но политика нужна для того, чтобы получить международное признание. Даже не от США или Европы, а хотя бы от других арабских стран, от Китая. Для этого все равно нужна некоторая стабильность, пространство для инвестиций, официальные структуры, с которыми можно вести переговоры. Этим путем идет Иран, где есть избираемый президент, а над ним — режим аятолл, за которыми окончательные решения по важнейшим вопросам.

ИГ — это другой формат, им никакая политика не нужна, для них главное — продолжать войну. И вот молодежь «Талибана» ближе к этому формату. Они не умеют управлять, делать бизнес, налаживать производство и договариваться — только воевать.

И как этот конфликт поколений может разрешиться в перспективе?

Тут могут быть разные сценарии. На какое-то время у стариков хватит авторитета, чтобы проводить умеренную политику и контролировать ситуацию, оправдывая это тем, что нужно держать страну в порядке и строить экономику. Но у них тут будет сразу несколько проблем.

Талибов почти везде пустили без боя. Даже шииты-хазарейцы, которых талибы раньше убивали, пустили их в свой город — Бамиан. В Афганистане на местах остается много традиционных структур власти — клановых лидеров. И они решили в этот раз с талибами договориться, а значит, те пообещали не трогать существующие иерархии, торговлю и так далее. Насколько у них получится — вопрос.

Кроме того, деньги и стабильная экономика нужны талибам уже сегодня. Страна привыкла жить за счет иностранной донорской помощи, большая часть населения — сельская молодежь, для которой банально нет работы, а вот к джихадистам она вербуется быстро.

Афганистан в таких условиях может очень быстро взорваться от внутренних противоречий. И на первый план снова выйдет радикальная молодежь, которая скажет, что, мол, ваша политика и ваши переговоры ничего не решают, нужно продолжать джихад. Поэтому я думаю, что в перспективе победа за радикальным крылом, к сожалению.

Выгодна ли победа талибов России? Сейчас российские пропагандисты откровенно радуются уходу США из Афганистана.

Поведение российского руководства по отношению к Афганистану — это серьезный выстрел себе в ногу. Они радуются уходу американцев, которые последние 20 лет несли бремя ответственности за безопасность и стабильность в Афганистане. Теперь американцы это бремя скинули, но брать его на себя никто не хочет. Нужно понимать, что многие полевые командиры, воевавшие против России на Северном Кавказе, прошли подготовку в Афганистане, многие до сих пор воюют на стороне талибов. Теперь у них под контролем страна размером больше Украины, с 40-миллионным населением, кучей американского оружия и закаленных в боях боевиков, которые физически не найдут работу дома, да и не будут так просто возвращаться к мирной жизни. И если вдруг появится кто-то, кто захочет использовать этих бравых парней, поможет им деньгами, они вполне могут снова оказаться в Чечне или Дагестане.

Насколько велико влияние Пакистана на «Талибан»? Талибы — прокси или они ведут свою политику?

Влияние Пакистана большое. Они по сути спасли талибов от разгрома 20 лет назад, предоставив им убежище на своей территории. Но прокси-силами я бы их не назвал. Талибы — вполне самостоятельные ребята. Если Пакистан готов им помогать на их условиях, они примут это, но действовать по чьим-то прямым указаниям не будут. У Пакистана сложная ситуация. Почти 15 процентов населения страны — пуштуны. Города Кветта, Пешавар и другие принадлежали когда-то Афганистану. Пакистан боится пуштунского национализма и влияния Индии. Талибы — удобные союзники, они как раз и не националисты, и Индию особо не жалуют из-за конфликта в Кашмире. Другое дело, что у талибов есть свои прокси на территории Пакистана, которые хотят построить там свой эмират. И непонятно еще, кто кого в этой ситуации использует.

Ваши донаты помогут нам и дальше разбираться в тонких материях Ближнего Востока.