День с Андреем Ермаком начинается в половине десятого утра, в кофейне Takava в центре Киева, недалеко от Бессарабского рынка. Первой на встречу приходит его пресс-секретарь Дарья Заривная. У нее в руках распечатанный план дня и тезисы ответов на вопросы, которые мы, вероятно, зададим. Даша кладет их на стол текстом вниз, чтобы нельзя было прочесть.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Ермак опаздывает на 15 минут. Он быстро заходит в кафе, садится на диван и кладет на стол два IPhone. Говорит, что с приходом во власть он меньше спит и не все успевает, но в человеческих вопросах ничего не изменилось: корона на голове не выросла, он, как и прежде, бегает по утрам и ходит без охраны.
— Это не бравада, охрана мне не положена. Если мы хотим быть современным европейским государством, где можно встретить президентов, гуляющих по городу с семьей, нужно начинать с себя.
— Тем не менее, люди узнают о власти из программы «Схемы»: о переезде президента на государственную дачу, тайных встречах [первого помощника президента] Сергея Шефира с Ринатом Ахметовым. Что мешает вам поступать по-другому и быть открытыми?
— Конечно, с точки зрения коммуникаций есть над чем работать. Мы учимся — общество, страна. До недавнего времени у нас вообще не было такой профессии, как коммуникационщик. Она появляется, но нужна практика.
— Но, когда общество узнает о таких встречах постфактум, оно теряет доверие к власти.
Ермак задумывается.
— Наверное, 50 на 50. Если я, как и Сережа Шефир, буду комментировать все свои встречи в течение дня, нам придется только этим и заниматься. Мы не комментируем не потому, что нужно что-то скрывать.
— Вы говорили, что у вас «не выросла корона», а в Facebook вас часто критикуют за то, что вас много на фото [на странице Офиса президента в Facebook] и всегда рядом с президентом.
— Видите, с одной стороны кто-то критикует, что мало коммуникации, что надо больше ходить, говорить, с другой, критикуют, что меня много. Все мои действия сконцентрированы на одной цели: обеспечить максимально эффективное выполнение президентом своих функциональных обязанностей.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Пока мы пили кофе с Ермаком, «Бабель» выпустил большое интервью с Геннадием Корбаном. Он давний друг предыдущего главы ОП Андрея Богдана. Когда тот работал с президентом, Корбан советовал определиться, кто он для Зеленского — серый кардинал или вице-президент. Последний должен красоваться, раздавать интервью и командовать. Серый кардинал — работать и отдавать всю славу президенту. Корбан считает, что Богдан так и не определился: утром был вице-президентом, вечером — серым кардиналом, и это сыграло против него.
— А кто вы для Зеленского, определились?
— Я — менеджер Офиса президента. Человек, который должен обеспечить работу Офиса так, чтобы президент мог максимально реализовывать задуманное.
От Ермака сложно добиться эмоциональных ответов — в этом он не Корбан и не Богдан. До ОП он не был на госслужбе, но отвечает так, будто был: официально, многосложно и дипломатично. Чтобы его расшевелить, вспоминаю еще одну цитату Корбана о Богдане.
— Корбан говорит, что Богдан понимал, как работает государственная машина, замыкал все на себе и так монополизировал влияние на президента. Вы тоже так делаете?
— Это неправда, — сразу резко отвечает Ермак. — Президента невозможно ограничить, кто бы этого не хотел. Он очень открытый человек и всегда хочет общаться, — от людей на улице до министров и их заместителей. Личное ощущение для него очень важно, и это невозможно изменить. Когда я могу какие-то вещи взять на себя, делаю это, чтобы он не тратил время.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Заставить Ермака откровенно говорить о Богдане тоже непросто. Об их конфликте писали задолго до того, как в феврале 2020 года президент уволил Богдана из ОП, но все это время бывший и нынешний руководители Офиса публично друг друга не критиковали. Только после ухода с должности в интервью Дмитрию Гордону Богдан признался, что они сразу друг другу не понравились. Ермак не говорит и об этом.
— Я благодарил Богдана на [своей] первой пресс-конференции за его работу, и повторил бы эти слова и сегодня. Несмотря на события, которые случились потом, несмотря на его интервью [Гордону].
Те, кто общались с двумя главами ОП, говорят, что, несмотря на очевидный конфликт, в чем-то они похожи. Например, многие депутаты «Слуги народа» жалуются, что до обоих Андреев сложно достучаться, и с фракцией Офис как не считался при Богдане, так и не считается при Ермаке. А вот стиль управления у них разный. Высокопоставленный сотрудник ОП, который работает там с первого дня, говорит, что при Богдане Офис держался «на бесконечном мате, *б вашу мать, сука, нах*й, бл*ть». Ермак в этом плане дипломат.
Даша Заривная напоминает, что нам пора ехать в аэропорт. Впереди — рабочая поездка президента в Черниговскую область. Ермак расплачивается наличкой, и мы идем на улицу. Там уже ждет его черный Mercedes. В марте этого года он купил его за три миллиона гривен. При выходе из кафе Ермак придерживает дверь, поднимает с асфальта упавшую ручку, волнуется, чтобы меня не задела машина. У него хорошие манеры — незнакомых людей это сразу подкупает. Даша садится на переднее сидение, мы с Ермаком — на заднее.
В салоне у Ермака бутылка минеральной воды Fiji и пачка антибактериальных салфеток. На подголовниках заднего сидения — небольшие подушки. По пути в аэропорт у нас есть время на несколько вопросов.
Когда Ермак стал главой ОП, «своих» людей там у него не было. Часть заместителей — Андрея Смирнова и Кирилла Тимошенко — привел Богдан, часть — Юрий Костюк и Сергей Трофимов — выходцы из «Студии «Квартал 95».
Сергей Моргунов / «Бабель»
Ермак говорит, что подбирает людей по двум принципам: профессионализм и порядочность. Еще важно, чтобы человек горел работой и мог работать почти круглосуточно.
— Есть много людей, которые пришли в команду и работают: заместители главы Офиса президента Юлия Соколовская, Роман Машовец, Олег Татаров. Ребята, которые работают сегодня в Трехсторонней контактной группе. Это не значит, что они мои креатуры, но решение о приходе этих людей в команду принималось, когда я уже работал на позиции главы ОП.
К профессионализму и порядочности Татарова есть много вопросов (и вот почему — наш большой текст о нем). Он пришел в Офис в начале августа этого года, а раньше, во время Евромайдана, работал в МВД под руководством министра Виталия Захарченко и оправдывал действия «Беркута». Также Татаров был адвокатом нардепа от «Оппозиционного блока» Вадима Новинского и защищал бывшего замглавы Администрации президента Виктора Януковича Андрея Портнова. Он называет Евромайдан государственным переворотом, а его участников — преступниками.
— Какие задачи у Татарова, кто его рекомендовал?
— Он курирует правоохранительные органы.
— У Татарова очень неоднозначная репутация.
— Мы проверяем каждого кандидата. Я не нашел чего-то такого, что заставило бы меня усомниться в этом решении. Президент уже исчерпывающе ответил на этот вопрос.
— Подождите, но Татаров на брифинге милиции в 2014 году откровенно врал — говорил, что протестующие на Майдане избивали «Беркут».
— Честно говоря, я этого не видел, такой информации у меня не было. Вот я родился в период Советского Союза, еще на первом курсе изучал политэкономию и вещи, которые сегодня по закону [о запрете Коммунистической партии] являются противозаконными. Это же не означает, что я разделяю эти взгляды. Если человек порядочный и профессиональный, меня интересует в первую очередь его эффективность. Кто-то справляется, кто-то — нет, решаем по ходу.
— Кто конкретно не справляется?
— Вы это увидите по тем изменениям, которые, возможно, будут. Пока структура Офиса такая, какая есть.
— Сергей Трофимов справляется?
В Офисе президента бывший исполнительный продюсер «Квартала» Трофимов отвечает за региональную политику. Сейчас в его карьере сложный период. С одной стороны, им недовольны в регионах. К примеру, мэр Днепра Борис Филатов в интервью «Бабелю» прямо рассказывал, что Офис провалил коммуникацию с властью на местах, а до Трофимова не достучаться. С другой стороны, его критикуют в ОП. Советник Ермака Михаил Подоляк, который отвечает в Офисе за медианаправление, в комментарии УП заявил, что Трофимов плохо коммуницирует с губернаторами.
— Смотрите, я думаю, что можно работать лучше, но если он [Трофимов] продолжает работать, наверное, это лучший ответ на ваш вопрос, — отвечает Ермак.
До терминала В аэропорта «Борисполь», откуда мы летим в Чернигов, остается пару минут. Последний вопрос о скандале с «вагнеровцами» — его несколько недель обсуждали в новостях и ток-шоу. Если коротко, российские, а затем украинские СМИ заявили, что Украина пыталась выманить на свою территорию и арестовать группу боевиков «ЧВК Вагнера», которые раньше воевали на Донбассе. В последний момент на совещании у Зеленского Ермак предложил перенести финальный этап операции, и она провалилась — «вагнеровцы» оказались в Беларуси, а затем их передали России (все детали этой истории тут).
— Какая ваша версия всей этой истории: была спецоперация или ее не было? Было совещание с вашим участием, после которого все сорвалось, или нет? Что правда, что выдумка?
— Уже много раз об этом сказал: вся история с «вагнеровцами» придумана от начала до конца. Совещания, о котором написал [главный редактор сайта «Цензор» Юрий] Бутусов, никогда не было. Моя версия — это хорошо спланированная операция, направленная против нашей страны. Мне понятно, почему этим занимаются спецслужбы других стран, но почему вольно или невольно в этом были задействованы украинские журналисты и кто-то из украинских политиков — вопрос.
— Если это спецоперация, ее спланировали в Украине или за рубежом?
— Она точно внешняя. Был ли кто-то внутри, пусть покажет следствие. Делом занимается ГБР, дождемся и получим все ответы.
Выходим у терминала, на досмотр в аэропорт нас пропускают по спискам. Ермак идет в зал официальных делегаций, где его ждет президент.
На пороге зала стоит зам Ермака Кирилл Тимошенко. Нас с Дашей и фотографом Сергеем Моргуновым к вертолету везет белый микроавтобус. Там уже сидят несколько человек и пресс-секретарь президента Юлия Мендель.
— Маша, здравствуйте! Очень рада вас видеть, — приветливо улыбается она.
— Здравствуйте, если так, вернете меня в друзья в Facebook?
В январе этого года Мендель без объяснений удалила меня из друзей за вопрос о том, с кем президент будет встречаться во время своей поездки в Оман. На похожие случаи с пресс-секретарем президента жаловались и другие журналисты.
— А я вас удаляла? Наверное, вы вели себя некорректно.
— Некорректно, потому что спросила, с кем у президента Украины были встречи на высшем уровне в Омане? — удивляюсь я.
— Наверное, у вас были постики, — предполагает Мендель и уточняет, что на мой вопрос об Омане она ответила. Ответ звучал так: «Ми писатимемо в новинах».
Все вместе мы едем к взлетно-посадочной полосе, где уже ждет вертолет МИ-8 в камуфляжных цветах. На еще одном таком летит охрана. Третий вертолет, белого цвета с большой надписью «Україна», — для президента, Ермака, Тимошенко, Трофимова и главы «Укравтодора» Александра Кубракова, который тоже летит в Чернигов. Все три вертолета взлетают почти одновременно и движутся на небольшом расстоянии друг от друга. От громкого рева и перепадов давления звенит в ушах и тошнит.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Примерно через 45 минут мы приземляемся в поле. Президентский вертолет встречает группа местных чиновников. За полем — огороды. Там Зеленского ждут местные жители с детьми. Многие готовятся фотографировать и кричат:
— Президент, підійдіть до дітей!
Две женщины, выглядывая Зеленского, переговариваются между собой:
— Де наш прєзідент, ну де?
— Він у нас маленький, його не зразу видно.
Первым из вертолета выходит Зеленский, за ним — Ермак. Люди хватают президента за руки, фотографируют, делают селфи и наперебой рассказывают о проблемах. Разобрать что-то конкретное трудно.
Сергей Моргунов / «Бабель»; Пресс-служба президента Украины
Рядом со мной появляется Ермак. Спрашивает, как долетела. Автоматически говорю, что хорошо, но потом признаюсь, что плохо — уши все еще заложены и тошнит. Он рассказывает, что в детстве хотел быть летчиком.
— Проучился два года в Малой воздушной академии, прыгал с парашютом. Но в тот год в КИИГА набора пилотов не было, принимали только на бортинженеров. Я никогда не планировал становиться юристом, но решил подать документы в последний момент. В первый год не поступил, пошел работать. Подготовился и поступил со второй попытки.
Когда президент заканчивает общаться и фотографироваться, мы едем в заповедник «Качановка». Это один из ста объектов, которые будут реконструировать в рамках программы «Большое строительство». В заповеднике — красивый парк и усадьба, в которой несколько раз бывал Тарас Шевченко. Ермак говорит, что любит его поэзию и еще Лину Костенко. Для Зеленского организовали экскурсию. Ермак рассказывает, что такие поездки в регионы полезны, тут люди не избалованы и прямо говорят, что нравится, что нет, благодарят за дороги.
Сергей Моргунов / «Бабель»
— Почему половину денег из Фонда по борьбе с коронавирусом потратили на строительство дорог? — спрашиваю я.
— Более профессионально об этом может рассказать министр здравоохранения, финансов, главы профильных комитетов Рады. Могу точно сказать: к тому, что касается ковида, президент относится щепетильно, и ни одну из программ ради дорог не ущемили.
— У этой программы есть куратор от ОП — Кирилл Тимошенко (как он курирует стройки, читайте тут). Программу затевали под выборы?
— С Кириллом захотите, не захотите общаться, но есть Александр Кубраков, — говорит Ермак и просит главу «Укравтодора» ответить. Задаю тот же вопрос. В ответ Кубраков вываливает кучу цифр, но ничего по теме вопроса. Фактически он отвечает на обвинения в том, что стройкой занимается несколько крупных компаний, и по какому принципу они получают заказы — никто не понимает.
— Любые планы по строительству дорог утверждаются Кабмином. Мы часто слышим критику о компаниях, которые строят дороги. Наша структура рынка ничем не отличается от Чехии и Польши. Около семи—восьми компаний у нас формируют 45—50 процентов рынка. Всего на наших объектах работает порядка 60 компаний. С контрактом более миллиарда — 12 или 13 компаний. В Австрии, Франции и Германии — два-три крупных игрока на весь рынок. В этом году мы действительно строим на больших участках — 20—30—50 километров, а если брать весь объект, то он может быть 120—130 километров. Да, так получилось, что мы не хотим ждать. Давайте разобьем трассу в 130 километров на участки по пять километров. Да, так смогут поучаствовать больше компаний, но у нас задача не [привлечь] больше компаний, а выполнить планы.
— Еще раз спрошу: почему половину денег из Фонда по борьбе с коронавирусом пустили на дороги (на самом деле даже больше — вот детальная разбивка)?
Ответ звучит неожиданно. Оказывается, никакого специального COVID-фонда не было — такое название возникло по ошибке.
— У нас планы не менялись. Мы начали их обсуждать внутри в декабре, а представили официально в январе. Изначально было финансирование на уровне 85 миллиардов гривен на 4 200 километров государственных дорог. Планировалось, что 35 миллиардов мы получим из средств, которые «Газпром» в виде штрафов выплатил «Нафтогазу». Когда проводили секвестр бюджета, создали спецфонд, который удачно назвали COVID-фондом. На самом деле «Нафтогаз» перечислил 27—28 миллиардов в бюджет Украины, их поместили в фонд, откуда нам суммарно выдали 35 миллиардов. Я думаю, наш коммуникационный промах, что спецфонд сформировался как COVID-фонд.
О скандалах с депутатом Гео Леросом, политической карьере кума Николая Тищенко и работе отца в Советском Союзе — читайте во второй части текста.