«Мы пытались понять, если государство вкладывает деньги в какую-то школу — нах*я?» Консультант «Большого строительства» Юрий Голик о воровстве, деньгах, политиках и себе — огромное интервью

Ложкин до войны не предлагал переезжать в Киев?

Предлагал, два или три раза. После одного из разов мы даже очень сильно поругались с Валентином Резниченко тогда. Он был вице-президентом УМХ, и сказал: «Чего ты вы*бываешься, ты что, царевна какая-то?» Третий раз предлагали: «Давай переезжай». А я ему говорил: «Мне не интересно».

Когда ты понял, что пора уезжать из Луганска?

Когда захватили воинскую часть на Городке. Мы забрали всех сотрудников, увезли и расселили в Харькове. А я уже был в Киеве. Ничего не делал, дома сидел, валял дурака, читал книжки. У меня были свои медийные компании, занимался ими, но, скорее, на автомате.

В Луганске остались какие-то активы, бизнес? Сколько ты там потерял?

Мы потеряли бизнес, который был достаточно прибыльным и легко масштабировался. В конце 2012 — начале 2013 года мы как региональный издательский дом с двумя газетами были на шестом или на седьмом месте по доходам от рекламы.

В Запорожье вместе с Валентином Резниченко ты приехал в 2015 году.

В феврале 2015-го Резниченко назначили [главой областной администрации] в Запорожье, и я поехал с ним.

Я ничего не знаю о Запорожье, кроме того, что «Мотор Сич» делает колбасу. Довольно вкусную.

Запорожье — это область с уникальным набором характеристик, которой катастрофически не везло на руководителей.

С тобой и Резниченко тоже не повезло — быстро оттуда уехали.

Через месяц. Мы вообще не понимали, куда попали. Просто со всеми общались. У меня была тетрадка, я туда все писал и потом вечером читал. Мы [с Резниченко] делились впечатлениями и пытались понять, как эта вся херня работает. Проработали там 33 дня.

А кто предложил Резниченко возглавить Запорожье?

Глава Администрации президента Петра Порошенко Ложкин. Был спрос на менеджеров. Вспомните первое правительство — там действительно набирали людей из бизнеса. Резниченко был известной персоной в медийной тусовке. Он не нуждался в представлении. Ему сказали: «Предлагаем Запорожье», и он согласился.

А потом уволили Игоря Коломойского и случился Днепр.

Да, ночью позвонили: «Давайте на Днепр». Резниченко опять меня позвал. Я же последние несколько лет у него работал фактически заместителем.

Почему ты вообще решил пойти из бизнеса во власть?

Это тогда был эмоциональный выбор многих. Просто кто-то потом перегорел, кто-то испугался. Мне же тоже квартиру сожгли, как только мы приехали в Днепр. Но многие шли менять страну. У меня, например, забрали Луганск — это же кусочек меня. Это была моя эмоциональная реакция ― спасать страну.

Вы зашли в Днепр после увольнения Коломойского. Чувствовали его давление? А Геннадия Корбана и Бориса Филатова?

Мы не ощущали давления Коломойского. Корбан и Филатов не мешали, но было видно, что они считают нас самозванцами, непонятно откуда появившимися. Ждали, когда мы наконец ошибемся и нас оттуда уберут. Мы сами, если честно, считали, что мы в Днепре на полгода-год, потом обратно в Запорожье или куда-то еще. Не рассчитывали четыре года руководить.

Но Филатов достаточно критично отнесся к вам с Резниченко.

Да, мы ему долго объясняли: «Мы не против тебя, ты избранный мэр, успокойся. Зачем ты хочешь конфронтацию?» Конфронтация между губернатором и мэром никогда ничем хорошим не заканчивается». Говорили: «Давай в одну сторону бежать. Мы же все равно в Днепре строим, что-то делаем — тебе это не нужно? В чем логика этих вы*бонов?» И все, успокоили и работали.

Во время работы в Днепре появился хештег #командаРезниченко. Потом поменяли на #командаПорошенко. Зачем?

Гениальная история. Осенью 2016 года, через полтора года после того как нас назначили, к нам приехали блогеры. [Роман] Шрайк и все-все. Блогеры спрашивали: «Как вас можно описать? Вы кто? Вы не БПП, вы не политики, так кто вы?» И, кажется, Шрайк сказал: «Команда Резниченко». Нам понравилось, и мы начали ставить везде такой хештег, сделали футболки, сфотографировались. В июле 2017 года Администрация президента проводила соцопросы по каждой области. Там был вопрос: «За кого вы будете голосовать на выборах в областной совет?» Кто-то умный вставил вариант ответа: «За команду Резниченко». Оказалось, что чуть меньше чем за год существования этого мема у нас был рейтинг 22 или 23 процента, а у БПП — шесть.

И Администрации президента это не понравилось?

Нас вызвали в Администрацию. «Вы что, ох*ели...» — так прямо не спросили, но иносказательно пояснили, что мы этим мемом всех в АП возбудили. Мол, подаете плохой пример, сейчас каждый губернатор начнет делать свои команды, а вообще-то есть БПП и президент Петр Порошенко. В итоге мы сделали хештег #командаПорошенко и отправили в АП скрин. Наступила тишина [в Администрации] успокоились.

Ты сам верил, что Порошенко выиграет президентские выборы в 2019 году?

Мы были единственной областью, которая выборами не занималась. Резниченко говорил, что мы отвечаем за экономику, а за выборы пусть отвечает партия. Мы сразу решили, что после выборов уйдем. У нас была одна мечта. Мы посчитали всех губернаторов Днепропетровской области, сколько кто провел на посту. Был такой губернатор [Николай] Швец, руководил 1 490 дней. У нас была задача провести на посту 1 491 день. Получилось день в день.

Но вы же все равно занимались политикой!

Мы были менеджерами. Мы всем говорили, что в идеальной связке должны работать политики и менеджеры. Политики — это в хорошем смысле слова медийная крыша, которая объясняет, что делается, отбивает атаки и ходит по телеэфирам. А менеджеры — это те, кто в джинсах сидят и молча настраивают процессы. Проблема нашего государства в том, что менеджеры хотят быть политиками, а политики хотят быть менеджерами.

Выборы прошли, команда ушла. Ты стал советником Алексея Гончарука. Кто-то позвал или это опять история, как в твоей книге, о «шел-шел, вижу — совещание, зашел, предложили»?

Мы уходили 1 июля 2019-го, уже работал Офис президента, работал Гончарук. Мы общались «привет-пока». Последний раз его видел в Давосе на Украинском завтраке, мы развиртуализировались. Потом он мне звонил с вопросом, что делать с Днепровским аэропортом. А у нас была выписана пошаговая инструкция. Гончарук предложил приехать в Киев, пообщаться. Я ответил: «Давай нас уволят и тогда пообщаемся». Нас потом уволили, мы с ним встретились в киевском кафе. Он говорит: «Что делать с дорогами? У тебя есть понимание?» Я говорю: «Могу рассказать, что сделать с точки зрения госадминистрации». Он говорит: «А можешь расписать программу?» — «Могу». Потом мы познакомились с Александром Кубраковым. Тогда в ОП были такие маленькие группки людей, которым поручали какие-то направления. Один отвечал за авиа, второй — за судоходство. В июле было совещание у президента, он сказал: «Давайте сделаем трассу на Мариуполь и проведем там форум». Все схватились за голову и сказали: «Нереально 130 километров дороги сделать за три месяца». Мы сказали, что реально, и объяснили как. Так и началось «Большое строительство».

На совещание к Зеленскому кто привел, Гончарук?

Да, Гончарук, он был замглавы Офиса президента.

А с Кириллом Тимошенко вы позже познакомились?

Я Кирилла знал еще по Днепру. Мы познакомились на этапе подачи заявки на «Евровидение». Кирилл делал ролик для презентации. Его компания [Goodmedia] — вообще гениальные творческие люди. Объективно, они лучшие по креативу, как мне кажется.

У Гончарука ты был советником — хоть какой-то официальный статус. А сейчас кто?

Мне и советника дали, чтобы был пропуск в Кабмин. Даже дали какой-то кабинет, там всем дают кабинеты, но я ни разу там не был.

Так кто ты сейчас — бизнесмен, консультант «Большого строительства», волонтер, советник?

Объективно, консультант и бизнесмен.

И какие полномочия у консультанта «Большого строительства»?

Никаких полномочий нет. Есть координационный совет «Большого строительства», его возглавляет Кирилл Тимошенко, туда входят профильные министры. Этот координационный совет может привлекать кого угодно для консультаций. Поскольку я стоял у истоков [«Большого строительства»] и досконально понимал, как оно работает, первым позвали меня. Без статуса. Я говорю: «Можно, вы просто будете спрашивать, а я буду подсказывать?» Моя задача была расписать детально, как настроить процессы. Для государства такая сложно скоординированная программа была эвристической задачей, в которой никто ничего не понимал. Мы это все слепили, прописали в какие-то блок-схемы: делай раз, делай два, делай три — оно все заработало.

Ты как человек без официального статуса открыто говоришь: «Я не хочу подавать декларацию в НАПК». Подозрительно.

Я декларируюсь и плачу налоги с 2008 года. А мог бы вообще не платить, как и все. Мои юристы каждый год мне декларацию заполняют. Она у меня есть в Еxсel-таблице. Если завтра скажут подать декларацию — я ее подам, без проблем.

Но без официальной должности, когда ты ни перед кем не отчитываешься, очень удобно зарабатывать сторонними способами, которые никогда нигде не всплывут, а если и всплывут, то к тебе претензий нет.

Я же не скрываю, что я зарабатываю. С точки зрения декларирования — окей, взяли декларацию и подали. Но если этого можно избежать, я буду избегать. Любое назначение на официальную должность чиновника — это PEP, а это проблемы с бизнесом. Потому как бизнесмен стараюсь этого избежать.

Каким бизнесом ты сейчас владеешь?

Creative States, 25 процентов материнского капитала. Еще я партнер у ребят в Smartass. И у меня есть три рекламных агентства, которые занимаются узкоспециализированной таргетированной рекламой.

Откуда стартовый капитал на все это?

А я официально долларовый миллионер.

Выглядит так, что «Большое строительство» сделало тебя долларовым миллионером, а ты на эти деньги строишь свой бизнес.

К сожалению, нет. Это вопрос моей внутренней установки. Я не хочу владеть ничем, что связано с «Большим строительством», и ничем, что работало бы с государством.

А эти три твоих креативных агентства участвуют в пиаре «Большого строительства»?

Нет, они креативом не занимаются.

У нас есть подарок. Мы прочитали, что одна из твоих любимых книг — «Крестный отец».

Да, одна из самых любимых.

Мы сделали тебе постер. Я хочу зачитать самую известную цитату из книги: «Один законник с портфелем в руках награбит больше, чем 100 невежд с автоматами». Согласен?

Идеологически, наверное, да. Но законник с портфелем — это не о грабить, это о логике. А вот сто бойцов с автоматами — это чистое ограбление. Законник с портфелем — это правильнее, чем люди с автоматами.

Чем сейчас занимается Юрий Голик в «Большом строительстве»?

Консультирую и подсказываю. Например, я смотрю на фотографию, и мне кажется, что с точки зрения эстетического вкуса 80 процентов школ и садиков, которые строят, вообще нельзя строить и показывать. Хорошо, что они есть. Они стопроцентно лучше того говна, которое было до них, но это все равно штуки из прошлого. В Днепропетровской области мы строили космос, потому что не стеснялись работать с архитекторами. Вот я смотрю со стороны и говорю: «Ребята, возьмите примеры классной архитектуры, раздайте их всем. Сделайте внутреннюю комиссию, которая утверждает проекты на следующий год». И будет хорошо.

С чего началось «Большое строительство»?

Мы пытались ответить на простой вопрос. Когда государство вкладывает деньги в ту или иную школу, нах*я оно это делает? У нас были жесткие стандарты. Например, подвозить в школу детей не дольше 30 минут по качественной дороге. Понятная задача. Соблюдается это или не соблюдается? Если не соблюдается, то либо ставьте ближе автобус, либо стройте ближе школу. Все должно быть по стандартам. А раньше государство строило, потому что нужно строить.

Тебе приписывают встречи с разными персонажами. Например, с Араиком Амирханяном, который «держит в страхе Укравтодор», с Владимиром Кияшко.

Кияшко? Не знаю, кто это.

Тесть Владимира Александровича Зеленского.

С Кияшко я, наверное, встречался в Укравтодоре, когда был советником у Кубракова. Но не помню, как он выглядит. Араик Амирханян ― это притча во языцех. Я его видел раз в жизни. Я сидел в ресторане, ко мне подсел какой-то чувак и говорит: «Зачем вы меня убиваете?» Я говорю: «Я не знаю, кто вы». Он говорит: «Меня все знают, я Арай, ты про меня плохо написал в своей книжке». Я ответил: «Возможно, а вы читали? Могу автограф дать». Через сутки Юрий Николов написал пост в Facebook, что я встречался с Араиком.

Можешь ли ты позвонить какому-то чиновнику из Мининфраструктуры и сказать: «Нужно сделать вот это»? Будут ли они тебя слушать?

Вряд ли они будут меня слушать — не обязаны. Кроме Кубракова, Мустафы Найема и еще пары человек, в Мининфраструктуры не сильно кого-то знаю, чтобы звонить. И знать не хочу.

Ходят слухи, что в ОП кто-то докладывает о воровстве на «Большом строительстве». Предлагают убрать Кирилла Тимошенко. Между ним и главой Офиса Андреем Ермаком есть конфликт?

Не могу сказать, но думаю, люди в ОП читают эти слухи [в анонимных Telegram-каналах], смеются, обнимаются, целуются — и все.

А сам ты Telegram-каналы читаешь?

Читаю два или три [развлекательных] канала. В принципе, Telegram-каналы надо уничтожить, тогда все будет нормально.

На стройках висят борды: «По инициативе Владимира Зеленского». Но ведь строят дороги за деньги налогоплательщиков.

Я долгое время сам в Facebook писал: «Спасибо всем налогоплательщикам Днепропетровской области, все, что мы строим, — это ваши налоги». Но стройка — это несколько составляющих: первая — налоги, вторая — рабочие, третья — менеджмент, который все отрегулирует и проконтролирует. Если эти три составляющие совпадают — получаются дороги.

Рабочие получают деньги, менеджмент — свои бонусы. И все это оплачивается из налогов.

Бонусы менеджера — говно в СМИ. Объективно, никто не отменял законов предвыборной кампании. Нужно доносить до избирателей, почему один [политик] лучше другого, условно?

Избирателям доносят за деньги избирателей. Или борды установлены за другие деньги?

Нет, не за деньги избирателей. Ни в одном бюджете ты не найдешь ни одной платежки ни на одну копейку с оплатой бордов.

Ну, из каких-то денег вы же их оплачиваете.

Есть подрядчик, он оплачивает.

А, то есть на деньги подрядчика. Это все равно потом зашито в бюджеты «Большого строительства».

Нет, это не зашито, они не получают на это деньги из бюджета.

Это социальная ответственность подрядчика?

Это не социальная ответственность подрядчика. Это желание: хотят — вешают, не хотят — не вешают. С моей точки зрения, надо, чтобы висело. Если уж цинично к этому подходить, например, в рамках «Большой реставрации» в Харькове ремонтируют театр — у многих это может ассоциироваться с мэром, с [Игорем] Тереховым, например. За это ему в электоральную копилку добавится баллов. Но ведь реставрация связана с президентом, пусть ему [баллы добавляются]. Но я согласен, что надо придумать, как все-таки увязать это с налогами. Может, сделать отдельный сайт или QR-код, на который можно навести и почитать, на какие налоги это сделано и на что раньше эти налоги уходили.

Фирма «Автомагистраль Юг» Александра Бойко. Тебя называют его человеком. Почему эта фирма получает огромные подряды на десятки миллиардов гривен?

Не поверите, потому что она единственная, кто может эти миллиарды освоить. Мы как-то собрали простую таблицу, в нее занесли компании, которые в 2020 году получили от Укравтодора деньги. Расставили компании от большей к меньшей: кто больше всех получил, кто меньше всех. Рядом добавили еще несколько колонок: количество работников, техники, асфальтобетонных заводов. Если сравнивать фирмы и, например, на пятом месте оказалась бы фирма «Рога и копыта» с одним заводом, а на шестом с 18 заводами — значит, ее накачали искусственно. То есть это какая-то прокладка, которая забрала на себя генподряд и раздала субподряды. Вот тогда бы расследователям стоило напрячься. Поэтому когда говорят, что «Автомагистраль Юг» берет большие подряды, — это так. Потому что они — предприниматели, купили много техники и построили много бетонных заводов. Почему Бойко столько сделал [подрядов]? Потому что может.

Если бы у меня было пару миллионов, 500 работников и 20 бетонных заводов, мне бы дали подряд?

Да. И компании, которые берут большие подряды, растут. За два года они сильно выросли.

Но дело же не только в компаниях, а еще и в требованиях Укравтодора, которые он прописывал для участников тендера. Поэтому тебя и обвиняют, что создали условия, под которые подходят не все компании. Создали картель.

В прошлом году при объеме рынка Укравтодора в 85 миллиардов более 20 компаний выполнили подрядов больше чем на миллиард. Это точно не картель. Но если ты возьмешь любой рынок европейский, увидишь, что там две компании — это 80 процентов рынка. Так лучше для всех, это законы бизнеса. Как в Украине строят дороги? Есть два источника финансирования: госбюджет и деньги международных финансовых организаций, например, Мирового банка или ЕБРР. Открываем тендер на дорогу, например, объездная Львова. Его проводил Мировой банк. Он говорит: «Торговаться не будем, у нас есть цена аналогичных контрактов в других странах. Мы считаем, что отрезок дороги Киев — Полтава протяженностью 50 километров стоит столько. Подавайте свои предложения, мы выберем». Подавать можно, если вы отвечаете простым правилам. Вы должны показать, что за предыдущий год вы выполнили таких же работ с коэффициентом 3 и с понижающим 0,85.

Ничего не понятно.

Если вы участвуете в тендере на 100 миллионов, вы должны показать, что в прошлом году выполнили работ на 265 миллионов. Тогда вас допустят к тендеру и вообще будут рассматривать ваши документы. Укравтодор ввел другое правило — вы должны показать 85 процентов без повышающего коэффициента от работ за прошлый год. То есть это в три раза мягче, чем общепринятая мировая практика, но все начали стонать. Потому что очень часто на тендеры заявлялись фирмы-однодневки, которые занимались откровенным тендерным троллингом. А мне теперь говорят: «Вы создали картель». Я хочу, чтобы картель появился. Простой пример: у ребенка Николова завтра заболит зуб. Он куда его поведет лечить? К профессору или к выпускнику медучилища? Так и с фирмами.

Все же фирма Бойко в 2020 году получила подрядов на 48,3 миллиарда гривен.

Смотри, получили подряды — это не выиграли контракты. А сколько они выполнили работ — покажет конец года, и это не 48 миллиардов.

Но это все равно больше, чем в 2019-м.

Конечно, а у всех больше. Нет ни одной компании, которая бы получила меньше, чем в 2019 году. Все крупные компании сидят в диких кредитах. Государство не рассчитывается вовремя. Например, ты — Onur, построил дорог на 20 миллиардов, тебе отдали 10, а у тебя кредитов еще на 10. Ночью спится немножко неуютно. Представь, что у тебя большая компания, 1 500 самосвалов, они каждую ночь попадают в аварию. У тебя сотни работников — их надо возить, платить. Об этом никто не пишет.

А с Бойко ты связан?

Бойко работал в Днепропетровской области. А все, что работало в Днепропетровской области, когда я был там советником, связано со мной. Во-вторых, есть фотография, где я с Бойко стою на открытии его завода в Новомосковске. [Владимир] Омелян на этом фото тоже есть, но его почему-то с Бойко не связывают.

В 2021 году «Большое строительство» получило 150 миллиардов гривен на дороги?

Нет. Есть дорожный фонд, он делится на: 5 процентов на безопасность дорожного движения — это отдельная программа, 60 процентов идет на Укравтодор, 35 процентов идет на областные администрации. Кроме того, из этой суммы вычитаются проценты по кредиту, которые должны заплатить по международным обязательствам. В прошлом году выделили 85 миллиардов на дороги Укравтодора и где-то 22 миллиарда на дороги областных администраций. Вот 107 миллиардов дошли до ремонтов дорог. В этом году эта сумма будет больше — где-то 110 миллиардов.

Экс-министр финансов [Игорь] Уманский говорил, что из «ковидного» фонда отдали все деньги на «Большое строительство»?

Нет, не все. В «ковидном» фонде для Минздрава предусмотрено 22 миллиарда гривен, а Минздрав использовал 15 миллиардов. Все, что просил Минздрав, ему бы дали. Как получилось с «ковидным» фондом? В декабре 2019 года выиграли суд у «Газпрома», страна получила €3 миллиарда. Гончарук согласовал с Зеленским, что мы эти деньги не проедаем, а во что-то вкладываем для развития инфраструктуры.

«Нафтогаз» не мог выплатить напрямую Укравтодору деньги — это жуткая бюрократия. Вот на дороги отписали из 35 миллиардов фонда. Если бы «ковидный» фонд назвали «Фондом восстановления экономики», ни у кого вопросов не возникло бы. Потому не нужно говорить, что все деньги закопали в дороги. Во-первых, не все. Во-вторых, не закопали. А в третьих, изначально такая логика и была.

Как «Большое строительство» влияет на украинскую экономику?

Нацбанк по прошлому году подсчитал, что вклад «Большого строительства» в ВВП — 2,8 процента. Тот же [Игорь] Смелянский по «Укрпочте» скажет, что в этом году уменьшились затраты на эксплуатацию машин. Уменьшилось время доставки почты. Стали ездить прямее, быстрее, перестали ремонтировать машины. А еще — так банально сшивается страна. Проблема же «ДНР», «ЛНР» в чем — 80 процентов жителей оккупированных территорий раньше никогда дальше Мелекино на Азовском море не выезжали.

А почему стоимость материалов завышена на 20—30 процентов. Как это контролировать?

Если считать в лоб, то по сравнению с 2018 или 2019-м в 2020 году они стали дешевле на 22 процента. Если километраж разделить на стоимость дорог. Почему пишут, что завышено на 20—30 процентов? Считают, что когда какая-то мелкая компания приходит на тендер и дает скидку 20 процентов — это значит, что маржа составляет 20 процентов. Это же манипуляция чистой воды. Если я захожу на рынок, я могу демпинговать сколько захочу. Я буду в минус делать для того, чтобы зайти.

Сколько сейчас стоит километр дороги?

В районе 15—20 миллионов гривен за километр. Если с Европой сравнивать, у нас дешевле за счет более низких зарплат рабочих.

Ты же не можешь сказать, что никто ничего не украл на «Большом строительстве»?

Нет, не могу. Я даже больше скажу: у нас было несколько случаев, когда в 2019—2020 годах [на взятках] ловили начальников служб автомобильных дорог.

Начальники служб автомобильных дорог украли, остальные нет?

Коррупция существует. И в «Большом строительстве» в том числе. Проблема — как понять, на каком уровне. Когда перезагружали Укравтодор, Кубраков выполнял пункт опустить коррупцию на максимально низкий уровень. Чем выше уровень, на котором воруют, тем больше воруют. Глава Укравтодора, начальник Службы автомобильных дорог или какой-то начальник отдела в Тернопольской области — это три разных уровня коррупции. Задача Укравтодора была очень простая — утрамбовать коррупцию как можно ниже. Может ли глава Укравтодора проконтролировать все 5 тысяч сотрудников? Конечно, нет.

Про битум забыли спросить.

Битума беларусского будет ехать все меньше и меньше.

А сейчас сколько? Юлия Самаева для «Зеркала недели» писала, что сейчас 60—70 процентов битума в основном из Беларуси, немного из Польши.

Нет, битум в структуре километра дороги занимает от 30 до 35 процентов — это первое. Второе — все равно же существует невидимая рука рынка. Когда все понимают, какой п*здец происходит в Беларуси, что там диктатор, сходящий с ума, бизнес начинает диверсифицировать свои риски. Во-первых, многие компании поставили установки по модифицированию битума. Во-вторых, с прошлого года битум пошел танкерами. В-третьих, с этого года танкеров стало еще больше. По итогам этого года битума будет меньше 50 процентов. Думаю, по итогам следующего года будет меньше 30.

Кто основные тролли «Большого строительства»?

Омелян, Николов, Петр Алексеевич [Порошенко], [Игорь] Уманский. Николов отрабатывает свой хлеб. Он правильно делает. Наша история взаимоотношений началась в 2016 году. Он все пытался нас «вывести на чистую воду», зашел на сайт банка «Конкорд», прочитал, что банк кредитует строительство котельной Днепропетровской областной больницы и это поддерживает губернатор. Николов сделал вывод, что компания, которая строит альтернативную котельную, принадлежит губернатору. Ему сказали: «Юра, ты долбо*б». Потом он долго сравнивал запорожскую четырехполосную трассу с двухполосной трассой в Стрые и говорил, что в Запорожье мы потратили денег в два раза больше. Что ты сравниваешь? Нельзя бухту с яхтой сравнивать.

А ты ему пишешь контраргументы?

Когда он меня не банит, я ему периодически пишу.

Кстати, о банит. Ты давал интервью «Лиге» в 2019 году. У тебя была такая фраза: «Правда мертва, но скоро Telegram-каналов станет много, они умрут, и мы вернемся к Forbes времен Владимира Федорина». В этом году Федорин вернулся вместе с Forbes, написал, что ты не дал ему интервью и забанил. Почему?

Нет, не забанил. Мы вернулись из Национального олимпийского комитета. Федорину показалось, что в стране будет Олимпиада. Будет она или нет — вопрос другой. Меня в этом интересует, чтобы инфраструктура после Олимпиады осталась и использовалась. Один из персонажей, который сидит в комитете при Кабмине, начал умничать, мол, Олимпийские игры — это плохо. Я ему пишу: «Зачем ты это пишешь?» Приходит Федорин и говорит: «Ты ходишь по кромке льда». Я ему говорю: «Вова, перестань бухать, а если бухаешь, не пиши лучше ничего». А он мне говорит: «Все, ты нарвался, я буду брать у тебя интервью». И задает мне какой-то вопрос в мессенджере. Я ему говорю: «Вова, это же не интервью. Интервью — это ты меня пригласишь, мы с тобой поговорим. Ты перепутал». Он пишет: «Ах ты козел, я сейчас пост про тебя напишу». Я говорю: «Пиши». Он написал. Удивительно ли, что Федорин себя так повел? Нет. Он в последнее время считает, что он небожитель.

Тебе Кирилл Тимошенко не предлагал советником стать?

Нет.

А ты не хотел?

Нет.

А если премьером стать предложат?

Мне не предложат. Я четыре года работал с 8 утра до 8 вечера. Семью видел только на выходных. Я во всей этой бешеной гонке уже был. Второе — у меня есть свое расписание в жизни. Например, я триатлоном занимаюсь. Я не уверен, что хочу расписание менять.

Мы не получаем денег из бюджета, потому большому строительству «Бабеля» поможет ваш донат.