Сергей Моргунов / «Бабель»
1
Начало еврейского района в Умани легко узнать по вывескам на иврите, громкой музыке и десяткам недостроев. Хасиды в традиционных нарядах — белых рубашках, черных брюках и длинных черных накидках — неспешно прогуливаются по главной улице Пушкина. Именно здесь расположена синагога с могилой основателя брацлавского хасидизма рабби Нахмана, ради которой они приехали. Хасиды молятся и обсуждают новости — из Беларуси в Украину из-за карантина не пускают других паломников.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Сергей Моргунов / «Бабель»
— Это такой большой праздник, мы должны быть вместе. А они там застряли! — разочарованно говорит хасид лет 50-ти, идущий со стороны синагоги на окраину еврейского района, за реку.
Мужчина живет в Нью-Йорке и приезжает в Умань на еврейский новый год — Рош ха-Шана — уже 17 лет. В этом году успел прилететь до закрытия границ, еще три недели назад. Услышав о Беларуси, посреди дороги останавливаются еще пятеро хасидов помоложе. Они эмоционально переговариваются между собой на иврите и ищут что-то в телефоне.
— Вот, здесь наши друзья! — один из них говорит по-английски и показывает видео с границы. — У них нет еды! Они спят на земле!
— Они сделают все тесты, отпразднуют и сразу уедут! Почему их не пускают? — возмущается другой.
В этом году в Умань приехало не более трех тысяч хасидов, хотя до недавних пор их собиралось здесь в десять раз больше. Двадцать девятого августа Украина закрыла границу для иностранцев, и большинство паломников из Израиля, Европы и США прилететь не успели. Многие из них все же пытаются попасть в Умань, несмотря на запрет — более тысячи хасидов сейчас застряли в нейтральной зоне между границами Беларуси и Украины, еще несколько сотен — на границе с Волынской областью. Хасиды разбили там палаточные городки и не собираются возвращаться домой — они надеются, что Украина все-таки впустит их на празднование Рош ха-Шана. 16 сентября Украина вообще закрыла пункт пропуска на беларусской границе.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Ситуация особенно возмущает главу хасидской общины в Умани Хайма Хазина. «Это что, люди с оружием, с наркотиками? Вы не пускаете людей, которые приехали молиться рабби Нахману, царю, цадику» — говорит он. Мужчина объясняет, что для каждого брацлавского хасида важно встречать новый год именно в Умани — как можно ближе к могиле рабби Нахмана. Хасиды верят, что только тогда год будет счастливым.
2
Хайм Хазин садится за деревянный стол во дворе у своего дома, рядом его же сувенирный киоск и отель. Ему около 45 лет, он родился и вырос в Израиле, а в Умань переехал десять лет назад. Купил здесь жилье, начал бизнес, а затем перевез всю семью. С женой у них семеро детей, двое младших родились уже в Украине — мужчина в шутку называет их «хохольчиками». Хайм не носит длинных пейсов и традиционной хасидской одежды, кроме цицита — сплетенных нитей, символизирующих в иудаизме 613 заповедей Торы.
У Хайма постоянно звонит телефон, подбегает кто-то из его детей, а прохожие останавливаются поздороваться. Его здесь знают все — он держит связь между хасидами и городской властью и решает вопросы, связанные с празднованием. В нынешней ситуации мужчина обвиняет не мировую пандемию, а мэра Умани Александра Цебрия. С середины августа тот требовал запретить празднование Рош ха-Шана и вообще не пускать хасидов в Умань. Мэр даже ездил ночевать под Офис президента в Киеве и в конце-концов добился того, чтобы Кабмин закрыл украинскую границу. Въезд запретили всем иностранцам, но паломники уверены — все из-за них.
«Мэр говорит, что хасиды сюда привезут коронавирус. Что вот мы были в «зеленой» зоне, уже мы в «желтой», а после хасидов будем в «красной» — возмущается Хайм. Он называет Цебрия манипулятором и утверждает, что тот пытается задобрить местных перед выборами, которые пройдут через месяц. «Сейчас ему выгодно быть антисемитом, поэтому он против нас. Он хочет сейчас выиграть, а потом снова зарабатывать на хасидах деньги», — говорит он. Сам Цебрий говорил, что в прошлом году Умань заработала во время Рош ха-Шана 7,5 миллиона гривен. Почти треть этих средств город потратил на уборку.
Сергей Моргунов / «Бабель»
3
Место возле синагоги — самый центр хасидского района. В надежде подзаработать здесь скучают шесть таксистов-украинцев. «Это первый год, когда они сидят без работы», — говорит Хайм. Тем временем один из таксистов достает пачку денег, в ней много купюр по 200 гривен. Неподалеку проходит молодой хасид, на ходу запихивая в карман скомканные доллары.
В тени вблизи расселись несколько пожилых местных женщин. Они продают сувениры на память — платки, кипы, открытки. Пенсионерка Ольга уже более 20 лет торгует на этом месте картинами, которые рисует ее сын — есть несколько с изображениями рабби Нахмана, на остальных — виды Умани. Ценников у продавщиц нет, — говорят, цена зависит от покупателя. За последнюю неделю Ольга продала всего одну картину за 500 гривен. Пока она размышляет о хасидах и коронавирусе, к ней подходит полицейский.
Сергей Моргунов / «Бабель»
— Решением городского совета любая торговля запрещена с сегодняшнего дня, — говорит он.
— Ой, я думала, с завтрашнего! — улыбается женщина.
— Ну, я вас трогать сейчас не буду, но в восемь здесь будет наше начальство с проверкой. Так что давайте часиков до восьми и собирайтесь, хорошо? И девчатам скажите.
Женщина разочарованно вздыхает — запретили торговать именно тогда, когда шансов заработать больше всего. Пока хасиды даже не смотрят в сторону ее картин, идя в синагогу.
4
Ранее на месте еврейского района было кладбище, в советское время здесь построили многоэтажки, а теперь он превращается в маленький Израиль. Таких как Хайм — хасидов, которые переехали в Умань насовсем — здесь около 70 семей. Остальные бывают в городе только на Рош ха-Шана. Даже для этого они покупают здесь квартиры, которые местные продают им за бешеные для Умани деньги. Хайм говорит, что хасиды выкупили здесь почти все жилье.
Сергей Моргунов / «Бабель»
— Вот в том доме есть квартира: две комнаты, первый этаж. Так 250 тысяч долларов отдали! А в этом есть один местный, никак не хочет продавать квартиру.
— Почему?
— Хочет больше денег!
Здесь постоянно строят новые дома. За несколько дней до праздника строительство не прекращается — со всех сторон что-то стучит и гримит. На один из недостроев рабочие вешают огромный плакат с фотографией Зеленского, рядом уже висит похожий с Дональдом Трампом. Хасиды молятся за процветающую Украину и просят помочь организовать Рош ха-Шана, гласят плакаты.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Хасиды предпочитают иметь в Умани все свое. В магазинах здесь продают кошерную еду из Израиля, у них есть свой телеканал «Умань медиа», охрана и волонтерская полиция. Они не доверяют украинской медицине, поэтому обустроили собственную больницу, лабораторию и привезли из Израиля несколько скорых. На Рош ха-Шана сюда ежегодно приезжают израильские врачи, правда в этом году доехал только один — и тот нелегально. Он просит не фотографировать его лицо и объясняет, что в Израиле работает в скорой помощи и не имел права покидать страну во время пандемии.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Больница хасидов больше похожа на полевой медпункт. Это несколько небольших комнат — мини-операционная для несложных процедур, несколько кушеток и полки, заставленные израильскими лекарствами. Одну из комнат при входе хасиды готовят на случай, если кто-то подхватит коронавирус. Хайм разрешает одним глазком заглянуть внутрь — там несколько коек без постели, на полу разбросан пенопласт. Комната выглядит неубранной, но совсем скоро ее обещают привести в порядок. Среди хасидов уже фиксировали несколько больных, но врач отмахивается — мол, из них только двое остаются на самоизоляции, остальные уже выздоровели. «Все это политика», — резюмирует он.
Сергей Моргунов / «Бабель»
5
Накануне нынешнего празднования городской совет Умани усилил карантин в еврейском районе. На въезде поставили блокпосты, но пока там никого не проверяют. На время Рош ха-Шана здесь запретили торговлю и закрыли школу. Контролировать хасидов отправили около 500 полицейских — они будут следить, чтобы те не хулиганили, носили маски и соблюдали дистанцию. Хайм утверждает, что хасиды согласны на все условия властей, лишь бы разрешили праздновать. Они развесили на улицах напоминания о масках, а на асфальте нанесли надписи о дистанции. За все это отвечает хасид Нахим Карлинский. Как объясняет Хайм, он работает на одного состоятельного американца, который помогает уманским хасидам деньгами.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Чтобы попасть к могиле рабби Нахмана, теперь надо пройти охрану и надеть маску. За порядком здесь следят полицейские, украинцы в футболках с надписями VIP Security и хасиды-волонтеры в желтых жилетах и масках. Также в синагоге поставили металлический забор, чтобы в помещении не было толпы. На прошлой неделе хасиды разозлились и начали его ломать, а в синагоге устроили беспорядки. Двух зачинщиков Украина депортировала.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Сергей Моргунов / «Бабель»
Теперь хасиды ведут себя спокойнее — к могиле подходят по очереди, целуют, охрана протирает ее тряпкой и лишь потом подпускает следующего паломника. Сейчас к могиле пускают только мужчин. Для женщин есть отдельный вход с заднего двора, но на Рош ха-Шана его закрывают. Девушки-хасидки время от времени пытаются попасть внутрь, но охранники преграждают им дорогу и говорят «ноу».
Карлинский вместе с Хаймом останавливаются у парикмахерской. Речь снова заходит об уманских властях.
— Мы очень уважаем украинский народ, но есть люди с плохой интерес, — Карлинский говорит на ломаном русском. — Они хотят построить стену между народом и хасидами.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Хайм толкает Карлинского под руку — к ним приближается делегация: мэр Умани Александр Цебрий и недавно назначенный глава Черкасской ОГА Сергей Сергийчук идут к ним вместе с помощницами и журналистами. Хасиды мгновенно надевают маски, здороваются с чиновниками и ведут их на короткую прогулку районом. Те уже не впервые пришли с проверкой. На этот раз ни у мэра, ни у губернатора замечаний нет. Зато недовольны хасиды.
— Я хочу сказать всем провокаторам, которые здесь есть: антисемитизма в нашем городе нет! — раздражается мэр. — Я хочу, чтобы жители Умани и гости города были живы и здоровы.
Сергей Моргунов / «Бабель»