Кандидата в кандидаты в президенты Виктора Бабарико не зарегистрировали. По разным данным, за него готовы голосовать более половины белорусов. Мы все до последнего надеялись на чудо, но чуда не произошло. Его задержали, инкриминировали целый ряд преступлений: отмывание денег, организация преступной группировки и прочее. Доверия у людей к этому нет. Потому что доказательств нет. Глава Центризбиркома заявила, что Бабарико виновен. Поэтому люди потеряли надежду. Я очень много читала в соцсетях, люди пишут: «Все, законные способы сменить власть у нас кончились, пора эмигрировать». При этом зарегистрировали Светлану Тихановскую, жену задержанного блогера Сергея Тихановского. Она вообще не хотела участвовать, но у нее выбора не было, муж арестован.
Даже если ты просто напишешь «пойдем гулять вечером» ― это уже призыв к протестам и уголовное наказание, а не 15 суток ареста. Потому акции вчера никто не координировал. Люди очень осторожно высказываются, никто конкретно ни к чему не призывает. Украинцы пишут: «Почему не дали сдачи ОМОНу?» Могли дать, легко, но ты понимаешь — любой пендель «омоновцу» и ты сядешь на несколько лет. На акциях очень много людей в штатском, которые все снимают на видео и тебя потом найдут. Мой знакомый в 2010 году вырвал щит у «омоновца» и сел на долгий срок.
Потому люди очень осторожничают. Любого, кто будет к чему-то призывать, тут же закроют. У оставшихся штабов мирная риторика: обращаться в суд и тому подобное. Потому что если она будет другой ― закроют штабы, сядут все. И так уже все сидят. Те люди, которые могли бы призывать и декларировать программы ― они все сидят в СИЗО.
Очень сложно выйти, когда ты один, когда точно знаешь, что ОМОН тебя побьет и затащит в автозак. Просто за то, что ты стоял и хлопал. Или если у тебя майка с «Евой». Я слышала, как ОМОН переговаривается: для них любой формальный повод — сразу пакуют. Люди партизанят. Ребята несли огромный мольберт, чтобы, если что, сказать, что они делом заняты, нечто вроде алиби. Никто не хочет сидеть 15 суток.
Сейчас условия в изоляторах невыносимые, людям даже матрасы не выдают, ты будешь 15 суток спать на голой кровати. Передачи тоже запрещены. Будешь 15 суток без мыла и зубной щетки, в чем из дома вышел. В камерах достаточно холодно. В общем, это пытки.
Сколько людей вчера было на акциях, сказать сложно, ведь люди выходили в своих районах, возле домов, в разных городах. В Минске акция была на проспекте Независимости. Мимо ехали автомобили, гудели, поддерживали нас. А потом ОМОН начал задерживать. Людей пробовали отбивать [у ОМОНа], было страшно. В самом начале все боялись сопротивляться, но потом сорвались. Потому что когда на тебя бегут с дубинкой, то ты не сдерживаешься и даешь сдачи. Там же тоже не все слабачки в очечках. Снимать это тоже нельзя, потому что потом вычислят по видео и придут с обысками и арестами.
ОМОН не «винтил» девушек, им говорили «Идите отсюда», но девушки становились в цепи и защищали парней. Их отпихивали, довольно грубо. Но все зависит от конкретного «омоновца». Были те, кто пытался по-человечески говорить: «Девчонки, вы же не хотите в автозак, уходите». В автозаках ужас — людей запихивали и ставили на колени. Зачем? Это просто унижение. Некоторые автозаки так набивали, что трудно было закрыть двери, как сельдь в бочки. Ну да, эпидемия коронавируса. Задерживали и велосипедистов. Люди устраивают велопробеги солидарности, просто едут по велодорожкам — и их тоже «винтят», прямо с велосипедами. Эти колонны в шутку называют «кавалерия ВКЛ». ВКЛ — это когда было государство, которым можно гордиться.
Чтоб тебя задержали, достаточно быть мужчиной и оказаться в центре Минска — забирали прямо из Burger King. Там молодые ребята вышли похлопать на порог, их тут же «свинтил» ОМОН. Задержали и многих случайных прохожих. Говорили, что всех везут в центральное РОВД, но это неправда, никогда никому не говорят, где задержанные. Человек пропадает, у него выключен телефон, а когда ты приходишь в отделение ― тебе нагло врут, говорят, что никого нет, и советуют писать заявление о пропаже. Матери, жены, дочери стояли под РОВД и центром изоляции и ждали до четырех утра хоть каких-то новостей.
У ОМОНа, у властей — квартиры служебные, контракты. Подписываешь контракт на пять лет, тебе дают огромную премию, в десятки окладов. Им есть, что терять. Эти люди понимают, что если что-то изменится, жизнь их семей резко ухудшится. Они не смогут столько зарабатывать, не найдут другую работу. Кому они будут нужны с единственным навыком — бить людей? Милиция точно не с народом. Надеюсь, когда все изменится, больше денег будут тратить не на силовые структуры, а на медицину, культуру, образование. А сейчас они защищают свою колбасу на завтрак.
У нас журналистов задерживают за то, что они ведут стримы с акций протеста. Стрим журналиста расценивают как призыв к протестам. Законных способов сменить власть не осталось. Заявления ЦИК лицемерные, нам просто смеются в лицо. Штабы кандидатов обращаются в суды, в Комитет по правам человека, но это бесполезно. Мы уже это все проходили много-много раз. Странно делать одно и то же и ждать другого результата. Тут всем плевать на закон. Люди мирно выходят похлопать, а их за это бьют дубинкой. У нас уже такой стокгольмский синдром, что вот, мол, вы выходите с детьми, с собаками — как вы смеете их подставлять? Как вы вообще смелости набрались куда-то выходить? То есть, уже мы виноваты, а не ОМОН, который избивает.
Лукашенко не раз прямо намекал на расстрелы. Как после этого ждать чего-то мирного? Лукашенко власть просто так не отдаст, сомнений в этом нет. У многих апатия. Но раньше людей разгоняли и они просто уходили, а теперь они прячутся и выходят снова. Это как волна накатывает — их отогнали, они прибежали.
Старшее поколение медленнее реагирует, не может так, чтоб написали в интернете и через полчаса они куда-то пошли. Старшее поколение не следит за стримами. Но зато они выходили на сборы подписей за кандидатов. Это показательно. Люди устали. На протестах были женщины средних лет, которые сумками пытались отбивать молодых парней у ОМОНа. Раньше на протесты выходило много пенсионеров, такая классическая оппозиция из советских времен. Они и сейчас выходят, потому что уже нечего терять. Их тоже задерживали и достаточно жестко, сама видела.
Большинство протестующих — молодежь. Мы, тридцатилетние, помним, как было раньше, и понимаем, что бесполезно говорить «милиция с народом». А сейчас пришли молодые ребята, которые не помнят предыдущих протестов. Для них это новая серия сериала, они еще не видели, чем все заканчивается. И вот эта новая волна протестов дает надежду. Я вижу, что они бесстрашные. Сложно стоять в цепи напротив ОМОНа и знать, что ты никак не защитишь себя. Это страшно, но ребята вели себя достойно.
Лукашенко настолько по-хамски обращался с людьми, что всем надоело. Называл коронавирус психозом, а народ — трусливым народцем, который сам во всем виноват. Это просто тошнотворно, людям стыдно, люди устали от всего. Лукашенко — сам главный организатор протестов.
Самый пророссийский кандидат — это Лукашенко. У него столица — это Москва, а не Минск. Вначале людей смущало, что Бабарико работал в российском банке, но теперь уже никто не говорит, что его выдвижение спонсирует Россия. Российский банк рейдерски захватили, а в России ничего не ответили, мол, это несущественная потеря. Очень много людей боятся, что под шумок Россия введет какие-нибудь войска. Или нас купят за долги.