«Формула Штайнмайера» и война с Россией
Во время президентской избирательной кампании электорат Зеленского приучили к простым и понятным тезисам. В этот раз выбрали другую тактику — минимум информации и обтекаемые фразы. Ожидаемо, многие запутались, перестали вникать и реагировали по принципу «верю/не верю». Когда такое случается, главное — чтобы власть сама себе не противоречила и выглядела последовательной. У Зеленского так не получилось.
С первого дня президент говорил, что ни в чем не похож на предшественников. В случае со Штайнмайером этот тезис стал ловушкой: власть признала, что формула досталась ей от предшественников, ее реализуют по договоренности с западными партнерами. В этот момент у обычного избирателя президента возник вопрос: «Подождите, то есть неправда, что ваши предшественники все сделали плохо?»
Правильно было бы выбрать для себя и коммуницировать один из двух тезисов: «Мы выбираем и реализуем то хорошее, что сделано нашими предшественниками» или «Мы это делаем, потому что у нас нет другого выхода». Но ничего не выбрали и получилось: «Мы это делаем, потому у нас нет другого выхода, но мы не делаем, как предшественники». Это сложно и неубедительно.
Каждый президент иногда не может озвучить информацию, которая важна для общества. В случае со Штайнмайером Зеленский это признал — это правильный ход, но когда скрываешь что-то принципиальное, нужно публично очертить красные линии, за которые ты не перейдешь. Когда речь о войне, эти красные линии, прежде всего, в головах солдат, добровольцев и людей, которые их поддерживали. Эти простые и конкретные вещи: Россия — сторона конфликта; Донбасс — наш; Крым вернем; мы заботимся о безопасности своих солдат, но не ценой их капитуляции. Все это нужно было сказать сразу, а не рассчитывать, что людям достаточно предвыборного «мы хотим перестать стрелять».
Президент ничего не должен изобретать — все уже придумали. Во время войны нужно как можно чаще искренне и простыми словами говорить о главном. Так, как во время Второй мировой делал Уинстон Черчилль, выступая перед британцами по радио. Это успокаивает, создает контакт.
Во время пресс-марафона Зеленский сделал правильный акцент в теме разведения войск: для него разведение — способ сохранить жизни солдат. По-человечески это понятно и правильно. Но параллельно ОП должен был четко рассказать, что произойдет с людьми в зоне разведения, как Украина обеспечит их безопасность. Вместо этого чиновники поехали на восток, поговорили с парой людей и сказали, что все за. Но это не выход.
О коммуникациях ОП и общении с журналистами
Коммуникация власти с гражданским обществом и электоратом частично провалена, и рекордный по хронометражу пресс-марафон — реализация большого информационного голода. Таким образом ОП выиграл для Зеленского еще полгода, но бесконечно ставить рекорды не получится — нужны новые формы общения.
В конце своей каденции Петр Порошенко правильно выстроил отношения с топ-блогерами, экспертами и некоторыми журналистами. У ОП другой подход — там говорят, что справятся без СМИ. Первое интервью Зеленский тоже дал не журналисту, а актеру. Такое отношение к медиа сейчас не редкость — Дональд Трамп и другие политики тоже так делают. Но если власть выбрала такую позицию, нужно быть последовательными и не стоит ждать, что журналисты будут приходить на закрытые встречи и доверительно общаться — для таких встреч нужна лояльная аудитория.
Зеленский быстро учится. Его выступление на пресс-марафоне и два месяца назад — две большие разницы. После марафона многие сделали два простых вывода: у нас выносливый и грамотный президент. Но этого мало, ему нужно представить и донести свое видение стратегии развития страны. Электорат должен ее понять и принять. Приемы вроде «выйди отсюда, разбойник», особенно если «разбойники» остаются безнаказанными, долго работать не будут.
О снижении популярности Зеленского
Падение рейтинга президента в диапазоне от полугода до года — естественный процесс. У нас очень очаровывающаяся страна: люди возлагают большие надежды на власть, но снимают с себя ответственность за происходящее в стране. Зеленскому не очень повезло, потому что 24 процента не проголосовавших за него — это люди, которые чаще всего берут на себя ответственность. Поэтому первые протесты против новой власти случились так быстро.
Нельзя оскорблять людей, которые выходят на митинги против власти — это табу, особенно в стране, пережившей Майдан. Люди, которые недавно стали публичными, об этом забывают, и некому им напомнить. Каждое такое высказывание бьет по рейтингу. Зеленский тоже был публичным лишь отчасти — он из мира монтажа, где все можно вырезать. Теперь он должен четко знать, кому и что он говорит и как это может быть истолковано.
ОП и сам активно транслирует протестные настроения. На них была выстроена предвыборная программа нынешней власти — вскрыть главные проблемы и наказать виновных. Но, как говорила бывшая премьер-министр Великобритании Тереза Мэй, «человек с протестной риторикой может возглавить протест, а мне приходится управлять страной». Зеленский сейчас в заложниках у самого себя. Он должен либо продолжать критиковать всех и себя, либо честно признать, что простые решения работают на выборах, а президенту нужно управлять страной и идти на компромиссы.