«Я не брала ответственность за страну, а вы взяли». Большой профайл главного редактора «Зеркала недели» Юлии Мостовой

Тайный заговор был раскрыт. Пятилетняя Юля держала в руках документ, который неоспоримо свидетельствовал: ее соперница по двору Таня собирала клятвы с подружек. Таня аккуратно расчертила лист формата А4 и вывела на нем текст клятвы. Подруги, подписываясь кровью, обещали не разговаривать с Юлей. Бумагу Юле тайно передали собственные источники.

Место действия — один из дворов Голосеевского района, время — примерно 45 лет назад. Это была первая добыча будущего репортера и главного редактора «Зеркала Недели». В «Зеркале» теперь работает и давняя соперница, а теперь лучшая подруга Таня — журналистка Татьяна Силина. Они по-прежнему живут по соседству.

1

Юлия Мостовая родилась 20 июля 1968 года в семье журналиста Владимира Мостового и биолога Валентины Науменко. Друзья и родные сходным образом описывают ее характер в детстве. «Он у нее всегда был дай боже, — рассказывает отец. — В школе она была закоперщицей всего. В десятом и одиннадцатом классах в день самоуправления ее выбирали директором школы».

Возможно, из-за характера Мостовой прочили художественную или театральную карьеру. Но она решила взять пример с отца. Владимир Мостовой заметил задатки журналиста, когда дочери было 13 лет. «Тогда она провела в Евпатории на лечении несколько месяцев, оттуда писала письма, которыми зачитывались все родственники». Мама была против. Впоследствии на вопрос о том, как она попала в журналистику Мостовая отвечала: «Мама сказала, что в журналистику я попаду только через ее труп. Труп хорошо сохранился». После окончания школы, в 1986 году Мостовая поступила на факультет журналистики Киевского государственного университета им. Т. Шевченко.

Во второй половине восьмидесятых, при Михаиле Горбачеве, в СССР началась Перестройка: возникли первые кооперативы, гражданам разрешили мелкую частную собственность, ослабла цензура. Появился «Народный рух Украины за Перестройку», впоследствии — просто «Рух» Черновола. Но во время учебы Мостовая не особо интересовалась политикой. «Мы собирали подписи в защиту [советского диссидента Андрея] Сахарова, а она писала о человеческих судьбах, ее интересовали люди», — вспоминает Силина. В институте Мостовая вышла замуж за однокурсника Владлена Самойлова. В интервью она сама не раз говорила, что в те годы ее главной установкой была семья: «Журналистика — журналистикой, но … жарить вкусные котлеты для друзей и мужа мне было важнее, чем публиковаться». Одним из тех, с кем Мостовая познакомилась и подружилась в институте, был Сергей Рахманин, в будущем — ее заместитель в «Зеркале» и один из лучших колумнистов страны.

К третьему курсу Мостовой поставил крест на журналистской карьере дочери. «Они [с мужем] проходили у меня в газете «Прапор коммунизма» институтскую практику и, ни черта не сделав, уехали в Одесскую область, — рассказывает он. — Второй проблемой была ее безграмотность. Но после 4-го курса она стремительно «вилюдніла» — за месяц практики в газете «Собеседник». Появился свой стиль, несколько неожиданный для ее возраста аналитический подход».

Летом 1991 года, окончив университет, Мостовая вернулась в «Прапор коммунизма», который к тому времени переименовали в «Киевский вестник», — работать в отделе писем. Она рассчитывала, что и дальше будет писать о семье и социальных проблемах. Все изменилось, когда Мостовая 23 августа 1991 года, после августовского путча и за день до того, как Верховная Рада провозгласила Независимость Украины, написала статью «Бой отшумел» — свой первый текст о политике. «Вся [горбачевская] Перестройка, когда мои однокурсники бегали на митинги, писали пламенные стихи, прошла для меня в декадансе. Я об этом жалею. А это был первый политический материал», — вспоминает Мостовая.

В марте 1992 года Юлия ушла из «Киевского вестника» в агентство «Франс Пресс», а через три месяца перешла в «Киевские Ведомости». Вопреки принятому в то время протоколу она взяла интервью у бывшего советника президента США по национальной безопасности Збигнева Бжезинского — просто подошла к нему на каком-то мероприятии. Потом было интервью с Госсекретарем США Генри Киссинджером. Диктофон дал сбой, и текст пришлось восстанавливать по памяти.

Второй раз диктофон отказал уже через несколько лет, когда Мостовая работала в своей газете, — на интервью с президентом Леонидом Кучмой. «Она вовремя заметила, — рассказывает Владимир Мостовой. — Кучма пошел в комнату отдыха рядом с кабинетом и вынес ей маленький диктофон Sony в кожаном чехле».

2

Работая в «Киевских Ведомостях», Юлия Мостовая мечтала создать первую в стране газету, которая бы предлагала взгляд на будущее страны. Она искала на нее деньги.

«Она всегда была масштабным человеком, еще в университете, — вспоминает Сергей Рахманин. — Она была очень харизматичной даже в 17—18 лет. Мне она нравилась принципиальностью и чувством юмора. Она уже тогда умела отделять масштабное от мелкого. Людей, которые умели это делать, было немного. А ей это удавалось. Обобщать, писать не просто прогноз, а сценарий».

Ныне покойный одесский бизнесмен Юрий Орликов, который половину времени жил в США, а вторую половину — в Украине, был готов выпускать такое издание.

Орликов и Мостовая познакомились во время парламентской избирательной кампании весной 1994 года: их в Одессе познакомил поэт-песенник Юрий Рыбчинский. Он тогда поддерживал своего друга Вадима Плоткина, который баллотировался по одному из одесских округов. Орликов получил высшее образование в Одессе, переехал в США, где жили его родители, работал таксистом и импресарио российских артистов. После этого вошел в долю в газете «Новое русское слово» — самого тиражного издания для русскоязычных иммигрантов в Америке. В начале 90-х Орликов торговал металлом в Украине и странах СНГ. Тут он считался бизнесменом даже не второго, а третьего ряда.

Орликов предложил Мостовой стать главным редактором. Она отказалась и посоветовала вместо себя отца. Владимир Мостовой тогда работал главным редактором коммунальной газеты «Крещатик», официального издания Киевского горсовета. Он согласился. Вместе с Орликовым в августе 1994 года они основали ООО «Ормос». 95 процентов газеты принадлежали бизнесмену, пять — Юлии и Владимиру Мостовым, по 2,5 процента на каждого.

В середине лета 1994 года Леонид Кучма выиграл президентские выборы. А осенью вышел первый номер газеты «Зеркало недели». По изначальному замыслу, это должен был быть дайджест «Нового русского слова», объемом 36 страниц в среду и 120 в пятницу. Украине отводилось всего четыре страницы. «Мы сказали [Орликову], что нашего читателя не заинтересует жизнь диаспоры в США, и Украины должно быть больше, — рассказывает Мостовой. — Орликов согласился, но сказал, что ни одной штатной единицы не добавит». В итоге газета запустилась на 36 полосах и с четырьмя людьми в штате. «Концепцию газеты придумала Юля. Название газеты — мое».

Окончательно газета оформилась к лету 1995 года — перешла на 24 страницы. Юлия стала заместителем главного редактора. Ей исполнилось двадцать семь лет. «Она — худрук театра, а я — директор, — рассказывает Мостовой. — Она говорит: “Хочу поставить Гамлета”, а я сижу и считаю, сколько надо краски, досок, гвоздей. Авторами стали ее друзья и коллеги по цеху. Мы были островом свободы. То, что не могли в своих газетах писать, они публиковали у нас. Она всегда говорила: “Папа, я у тебя заместитель по Орликову и политический обозреватель”». Быть «заместителем по Орликову» означало вести с ним переговоры, если кто-то из политиков жаловался ему на газету.

Уже через год после появления газета опубликовала интервью с президентом Леонидом Кучмой. Корреспондент агентства Reuters Алена Притула (будущий главный редактор «Украинской правды») писала в «Зеркало» репортажи из Крыма. Газета единственная писала о том, как при премьер-министре Павле Лазаренко работал рынок газа, поставляемого из России, в том числе через компанию ЕЭСУ Юлии Тимошенко. Именно здесь, впервые, Мостовая описывала «орбиты» политиков. Все 90-е годы газета освещала конфликты окружения президента и самого Леонида Кучмы с бывшим и. о. премьер-министра Ефимом Звягильским, главой СБУ и премьер-министром Евгением Марчуком, секретарем СНБО Владимиром Горбулиным. «Мостовая всегда критически относилась к людям из власти. Критика не была самоцелью. Кучма пытался убеждать ее, объяснять. Но [в конце 90-х годов] во время акций «Україна без Кучми» встреч уже не было. Не имело смысла», — вспоминает Рахманин.

За это время газету предлагали купить политики и олигархи: «директор парламента» времен Кучмы — Александр Волков, начинающий бизнесмен Ринат Ахметов, уходящий премьер Павел Лазаренко и президент концерна «Славутич» Григорий Суркис. Она всем отказывала.

Лазаренко смог купить 40% «Зеркала», когда еще был премьером — во второй половине 90-х. Но не смог этим воспользоваться. «Он оказался ключевым владельцем издания. Орликов через голову Мостовой продал долю Лазаренко. Мостовая сделала все, чтобы это не сказалось на публикациях. Газета, которая формально принадлежала Лазаренко, была главным критиком Лазаренко. И он ничего не мог с этим сделать. Потом у него начались проблемы», — вспоминает Рахманин. Окончательно избавиться от токсичного совладельца «Зеркалу» удалось лишь в 2011 году.

В начале двухтысячных о покупке с Орликовым договаривался владелец «Систем Кэпитал Менеджмент» Ринат Ахметов. Мостовая встречалась с Ахметовым и предупреждала, что он купит только бренд, а коллектив не получит. Сделка сорвалась.

Все это время Мостовую соблазняли должностями во власти и креслом в парламенте. Накануне парламентских выборов в 2002 году ей предлагали место в первой пятерке блока Виктора Ющенко «Наша Украина». «При Януковиче, в начале его президентства [в 2010 году], от имени его правой руки ей предлагали вице-премьера по гуманитарным вопросам, — говорит Владимир Мостовой. — Она отказалась».

Главным редактором Мостовая стала в 2011 году, когда отец «взял ее измором». «Сказал: “Юля, устало железо. Я уже не могу”. И второе — это уже не моя журналистика. Я прилично отстал, я до сих пор не хожу в Интернет, не дружу с компьютером», — говорит Мостовой. На его рабочем столе в редакции «Зеркала» лежит распечатанный текст статьи, которую он редактирует, делая пометки ручкой.

3

Зимой 2000—2001 годов в одном из первых киевских пабов John Bull на улице Саксаганского (сейчас там расположена пекарня «Хліб & Soul») собрались четверо журналистов. Это были автор политических программ на канале «1+1» Мыкола Вересень, замглавного редактора «Зеркала» Юлия Мостовая, руководитель общественной организации «Интерньюз-Украина» Тарас Кузьмов и основатель журнала «ПіК» Александр Кривенко.

Это было тяжелое время для медиа. В конце девяностых и начале нулевых, после грязных президентских выборов 1999 года, на которых администрация Леонида Кучмы задействовала админресурс, оппозиция была разъединена и растеряна, а журналисты — подавлены. С оппозиционной и просто независимой прессой чиновники боролись с помощью исков «о защите чести и достоинства». Один из таких исков, на несколько миллионов долларов, против «Киевских Ведомостей» подал ставленник Леонида Кучмы — министр МВД Юрий Кравченко. По данным Минюста, в 1998—2000 годах по делам «о защите чести и достоинства» осудили 372 человека, восьмерых из них лишили свободы. Верховная Рада трижды провалила голосование за поправки к законодательству, которые бы защитили журналистов.

Последней каплей стало убийство Георгия Гонгадзе и последовавший за ним кассетный скандал: всплыла «прослушка», где Кучма, матерясь, обсуждал Гонгадзе. Президента обвинили в том, что он заказал убийство журналиста. В ноябре 2000 года началась кампания уличных протестов «Україна без Кучми».

В тот зимний вечер четверо журналистов решили объединиться сами и объединить оппозиционных политиков. Так появилась «Хартия-4». Все происходило на личных контактах. Журналисты принципиально не входили в политические блоки и партии. «Украина — наше хобби» — было написано на футболках, которые они себе сделали. «Политики ждали, что мы будем просить денег или места в списке. И удивлялись, что этого не было», — вспоминает Рахманин. «Все собрались по зову сердца», — рассказывает один из тогдашних оппозиционных депутатов Владимир Филенко.

«Тогда Украине не исполнилось и десяти лет. Никто своему величию и гению, как Петр Алексеевич [Порошенко], памятник еще не воздвиг. Коммуникация была проще. Амбиции, конечно, бурлили. Мы собрали всех в Институте ботаники. [Отец Мыколы Вересня — народный депутат Константин Сытник — прежде работал директором Института ботаники]. Власть была намного тяжелее, организованнее, чем вся оппозиция вместе взятая. Все были растеряны и слабы. Но это не означало, что нужно было сдаваться. [Глава Соцпартии Александр] Мороз, Филенко, [Юлия] Тимошенко и многие другие пришли на эту площадку. Мы придумывали акцию, у нее должен был быть какой-то финал. И мы решили спеть гимн. Тогда это казалось свежо и ново. И вот, в пустом темном Институте ботаники, в зале с высоченными потолками мы грохнули гимн Украины! Оказалось, замечательно поет Филенко, неплохо Мороз. Это был космос. В такие моменты из позвоночника вырастает энергетический столб и уходит в небо», — вспоминает Мостовая.

В феврале 2001 года политики, ушедшие в оппозицию к Леониду Кучме, создали «Форум национального спасения», лидером стала Юлия Тимошенко. На его основе в ноябре 2001 года появился «Блок Юлии Тимошенко».

В то время Юлия Мостовая и Юлия Тимошенко близко общались. Еще в середине девяностых Мостовая описывала Тимошенко как «перспективного, амбициозного и достаточно жесткого политика».

В феврале 2001 года Юлию Тимошенко, только сошедшую с поста вице-премьера, арестовали — за «контрабанду российского газа и неуплату налогов». «Когда Тимошенко пришли арестовывать [в больницу «Медиком», куда Тимошенко отпустили из-за язвы после 42 дней в СИЗО] … рядом была только я. У меня еще день были следы на руке от ее ногтей. [Она говорила:] “Юля, не уходи, не бросай меня!” Несколько минут растерянности, но она их доверила мне, понимаете? У нее сразу отобрали мобильный, но у нее был еще один, маленький. Я его спрятала в ванной, в небольшом люке для сантехники, чтобы она смогла связаться с адвокатом», — рассказывала Мостовая в интервью агентству УНИАН в 2010 году.

Юлию Тимошенко выпустили из СИЗО весной 2001 года. А осенью 2002-го, перед акцией «Повстань, Україно!», Юлия Мостовая и Алена Притула хитростью и с помощью уловок собрали в квартире на пятом этаже дома на Круглоуниверситетской лидеров оппозиции: главу «Нашей Украины» Виктора Ющенко, главу БЮТ Юлию Тимошенко, главу Компартии Украины Петра Симоненко и главу Социалистической партии Александра Мороза.

«Когда Ющенко с порога увидел эту компанию, он драпанул. Я за ним. За пиджак вытаскиваю из лифта, чтобы он сел за стол и поучаствовал в переговорах. Мы его убеждали, что амбиции не имеют значения, что разночтения идеологические не имеют значения, когда надо поставить власть на место», — вспоминает Мостовая.

В то время Администрацией президента руководил Виктор Медведчук. «Кучма был сильно деморализован кассетным скандалом, — объясняет Мостовая. — Он понимал, что не убивал Гонгадзе, но понимал, что враг — в команде, кто-то очень близкий. Он практически никому не доверял и во время событий «України без Кучми» он, как на костыль, оперся на Медведчука».

Акция «Повстань, Україно!» началась во второй половине 2002 года. Митингующие требовали отставки Кучмы и досрочных выборов президента. Кучма в отставку не подал. Вместо этого он положился на «донецкую» группу в своей парламентской фракции, которая собралась вокруг Рината Ахметова. Премьер-министром стал выдвиженец «донецких» — Виктор Янукович. Во внешней политике Леонид Кучма сделал уступки России.

«Когда Кучма победил [на выборах] второй раз [в 1999 году], он обещал, что мы увидим нового президента. Он не дал [бюрократу и бывшему «красному директору» Валерию] Пустовойтенко остаться на посту премьера, Кабмин возглавил [банкир Виктор] Ющенко, что по тем временам было прогрессивно. Украина двинулась в европейском направлении. Но произошло то, что произошло. И единственным последствием этой истории стало прижатие Кучмы к кремлевской стене», — вспоминает Мостовая.

На президентские выборы 2004 года вышли бывший премьер Виктор Ющенко и действующий премьер Виктор Янукович. Админресурс работал на последнего. Работали на него и журналисты. И тогда, за три дня до первого тура, Юлия Мостовая опубликовала статью «Післямова к прелюдии». Она посвятила ее ответственности СМИ, которые «окрасились в цвет хозяев» и «утратили право на собственное мнение, приведя его в полное соответствие с точкой зрения банкоматов».

Этот текст отличался от того, что Мостовая писала раньше. Это была статья-манифест. Такие материалы Мостовая будет писать и дальше — в критические для страны моменты. Их будут обсуждать в офисах, чиновничьих кабинетах и социальных сетях.

4

Они познакомились в 1997 году. Мостовая готовилась к интервью с тогдашним министром обороны Александром Кузьмуком и искала эксперта, который помог бы ей разобраться в военной тематике. Александр Разумков, с которым Мостовая тогда жила в гражданском браке, посоветовал ей полковника Анатолия Гриценко. Разумков в те годы возглавлял ведущий аналитический центр (позднее центр назовут его именем) и работал заместителем секретаря СНБО под началом Владимира Горбулина. Гриценко был подчиненным Разумкова, он руководил аналитической службой СНБО.

В 1998 году у Разумкова и Мостовой родился сын Глеб. А через год Александр Разумков умер от рака. «Юля осталась одна, с [сыном] Глебом, — рассказывал о знакомстве Анатолий Гриценко в интервью радио «Эра». — Потом я возглавил Центр Разумкова, были непростые события: «Україна без Кучми», убийство Гонгадзе. Надо было идти если не на баррикады, то на разрыв. Она не боялась, я не боялся. Мы сначала подружились, а потом полюбили друг друга».

Гриценко ушел из семьи, переехал на съемную квартиру. С Юлей они поженились в 2003-м. Перед свадьбой Гриценко познакомил Мостовую со своими детьми от первого брака. Она не старалась им понравиться. Ее сын, Глеб Разумков, очень скоро стал называть Анатолия Степановича папой. В разгар «Оранжевой революции» у Гриценко и Мостовой родилась дочь Аня.

Близкие друзья Мостовой в один голос говорят, что с его появлением она стала мягче, спокойней. «Она наконец стала счастливой», — говорит Рахманин. Она изменила прическу, стала чаще носить платья. Гриценко с ней тоже «расстегнул верхнюю пуговицу и задышал».

Из-за жены Анатолий Гриценко однажды подрался, по его словам, примерно семь лет назад. «Пробовал обидеть жену в моем присутствии — получил в ухо и не только. Это был депутат, генерал милиции и бизнесмен». Имя обидчика Гриценко называть отказывается, но, как предполагает theБабель, это мог быть бывший депутат от Партии регионов Василий Грицак.

По словам Мостовой, с Гриценко они могут «поцапаться» только из-за воспитания детей. «Была у нас история с Глебкой. На летних каникулах [между четвертым и пятым классом] Толя погнал его на даче на турник, показать, сколько раз тот подтягивается. Глеб подтянулся полтора раза. Толя говорит: “Утром два подхода, вечером два подхода, каждый день пробежка, к концу лета должен подтягиваться 15 раз”. Сколько было у ребенка истерик, сколько истерик было у меня: оставь сына в покое, он — душа голубой акварели, ты ломаешь ему психику. Первый день занятий в новом классе. Возвращается Глеб из школы, влетает в дом, обнимает Гриценко и говорит: “Я подтянулся 19 раз, а второй после меня парень только пять! Я круто себя поставил, спасибо тебе!”»

В 2010 году, когда Анатолий Гриценко первый раз баллотировался в президенты, Мостовая решила развивать сайт «Зеркала недели»: кроме материалов газетной версии, появились новости. Курировал процесс ее брат Алексей, который тоже работает в газете. Тогдашний главный редактор сайта Константин Войтенко, который запускал ленту новостей (сейчас работает главным редактором tsn.ua), отзывается о Мостовой как о человеке потрясающей памяти и системности. «В работу отдела особо не вмешивалась, подсказывала правильные акценты там, где дело касалось Украины, — рассказывает он. — Могла вспылить, говорить на повышенных тонах, если допускались какие-то ошибки. Но если была не права, могла попросить прощения».

На президентских выборах в 2010 году Анатолий Гриценко получил 1,2 процента голосов. На выборах 2019 года выдвинуть свою кандидатуру он решил, не советуясь с семьей. Мостовую и своих детей он поставил перед фактом. Если в 2010 году шансов у него было немного, то сейчас, если верить соцопросам, он может выйти во второй тур. Юлия Мостовая — главный редактор «Зеркала недели», беспощадная и к власти, и к оппозиции — может стать первой леди страны.

«Я всегда боролась за право оставаться собой, — комментирует его решение Мостовая. — Не за деньги, привилегии, звания или посты, а за право оставаться собой. Поэтому я теперь не знаю, что со мной будет. Я правда не знаю».

Может ли влиять Мостовая на Гриценко, если тот станет президентом? Ее друзья и она сама говорят, что это исключено. Мостовая объясняет это так: «Хирурги не могут оперировать своих. Когда-то Юрий Левенец — «разноцветный» был человек, но самый сильный политтехнолог — мне сказал: “При всем уважении, меня ваше мнение как электоральной единицы не интересует, таких, как вы, гораздо меньше статистической погрешности”. Избиратели видят мир совсем не так, как я. Поэтому я никогда не была в штабе Гриценко. Я не лезу в его кадровую политику, потому что про каждого человека в украинской политике мне есть что сказать. Давно тут сижу». [Покойный политтехнолог Юрий Левенец работал с Леонидом Кучмой, Юлией Тимошенко и Партией регионов.]

О том, что Мостовая знает об украинской политике больше него, говорит и сам Гриценко: «Она о политиках писала тогда, когда я вообще этим не интересовался [и работал] далеко от партийно-политического серпентария».

5

К Юлии Мостовой ходят советоваться политики, независимо от своего политического окраса. Даже те, кто явно не считает ее союзником, говорят о ней уважительно. Григорий Суркис, который, по словам Сергея Рахманина, в конце девяностых хотел купить «Зеркало», чтобы «разорвать последний экземпляр газеты», в комментарии theБабелю назвал ее «великолепным журналистом».

Вот что о Юлии Мостовой говорит Леонид Кучма: «Честно скажу, читая Юлию Мостовую, я редко чувствовал ее любовь к себе. Зато всегда — ее любовь к стране и верность профессии. Украинская журналистика занимает в жизни Юлии Мостовой примерно такое же место, как и сама Юлия Мостовая в украинской журналистике — где-то в самом основании, совершенно незаменимое».

«Они приходят [советоваться], когда они под конем, — говорит Мостовая. — Когда на коне, они никого не слушают. Если человек поднимается своим умом выше тучи, то люди кажутся ему как мыши, как говорил Голохвастов. Но ничего, я их тут, на земле подожду». «На земле» она дождалась президента Леонида Кучму и после «Оранжевой революции» высказала ему все, что думала о его политике. По ее словам, во время разговора они оба выкурили по пачке сигарет.

Именно она после «Оранжевой революции» прямо сказала Петру Порошенко, тогда новоназначенному секретарю СНБО, чтобы он заменил золотые коронки, за которые его высмеивали. «Я умею действовать хирургически жестко, — говорит Мостовая. — Очень не люблю, когда смеются у человека за спиной. Вообще, по Бабелю, “Мы рождены для наслаждения трудом, дракой и любовью”. Мы не рождены для того, чтобы трусливо хихикать, подличать и обманывать слабых. Порошенко не единственный, кому я говорила подобные вещи».

Порошенко попросил у нее совета в 2014-м, когда выиграл выборы, перед инаугурацией. «Я сказала: вы блестяще разбираетесь, как лоббировать свой бизнес. Но при этом вы считаете себя лучшим банкиром, военачальником, дипломатом, финансистом, лучшим энергетиком. А это не так. Поэтому я хочу вас упредить от того, чтоб ставить на посты укладчиц «Птичьего молока». Возьмите лучших из лучших. Не пытайтесь быть стратегом там, где вы дилетант. Мы с вами — два дилетанта. Но я не брала ответственность за страну, а вы взяли».

Пока что главный оппонент ее мужа на грядущих выборах — это не действующий президент, а Юлия Тимошенко. Некогда доверительные отношения давно остыли, близко они больше не общаются. «Юля [Тимошенко] проживает не свою жизнь, — говорит Мостовая. — Для нее власть — это самоцель. Мне удалось застать осколки того человека, который разбился лет 25 назад. Там внутри давно уже все вытоптано и выжжено. Осталась талантливая и яркая оболочка. Кто и чем ее заполнит? Социалистический блокчейн солидаризма? Я даже говорила ей об этом. Но она разучилась слышать. Пока же я готовлюсь наблюдать за противостоянием [спичрайтера Юлии Тимошенко] Виталия Чепиноги и авторского коллектива «Квартала 95» [Владимира Зеленского]».

Как и прежде, Мостовая наблюдает за политическим процессом из своего кабинета в редакции, расположенной через дорогу от Печерского районного суда, в Крестовом переулке. Мостовой хватает вызовов и кроме избирательной кампании мужа. «Зеркало Недели» выходит уже не на 24 полосах, а на 16. Тираж, который еще в 2010 году составлял 57 тысяч экземпляров, сократился до 20—30 тысяч. Бумажный формат «Зеркала недели» устарел. У газеты скромные гонорары, поэтому Мостовой все сложнее искать авторов. Владимир Мостовой уже семь лет предлагает продать бумажное издание. «Но у Юли сантименты к бумаге, точнее к тем, кто ее выписывает», — говорит он.

«В 91-м году я была журналистом по духу, но не по навыкам и уровню компетенций, — говорит Мостовая. — После текста о ГКЧП меня бросили в международный отдел [«Киевских Ведомостей»], потому что я принесла интервью со Збигневом Бжезинским. Потом меня ужасно интересовало закулисье, я копошилась в этих историях. Позднее это подхватили Сергей Лещенко, Мустафа Найем и Соня Кошкина. Они стали шпионами в закулисье. А я прошла этот путь первой, все поняла и потеряла к нему интерес. Мне важней искать ответ на вопрос «что делать?», чем на вопрос «кто виноват?». Кто виноват — уже писали многократно, а что делать — для этого «Зеркало» и существует как площадка. Вопрос: остались ли те, кто готов читать шумерские письмена».