Свобода слова в Украине … сейчас второсортная. Потому что без мысли. Свобода [слова] должна быть с нюхом на главные, а не поверхностные события, на смыслы, а не рефлексии какие-то стадные.
Самая высокая должность моего осведомителя — президент Украины. И не один. Когда знают, что ты ядовитая, но не продаешься, — тогда с тобой разговаривают.
Несистемность. Безответственность. Жадность. Потеря класса. Это то, что из себя представляет украинская политика.
Время титанов в мировой политике закончилось. Мир остался без взрослых, лидеров государства избирают [по] технологии. Берут таракана, на него направляют свет, деньги. И он становится львом.
Масштабные люди, которые из своего окна видели мир, а не стену соседнего дома, — это [экс-секретарь СНБО Владимир] Горбулин, [бывший премьер-министр Евгений] Марчук, [покойный руководитель Украинского центра экономических и политических исследований Александр] Разумков, [кандидат в президенты Анатолий] Гриценко, [покойный историк и политолог Юрий] Левенец. Совсем не глуп, но не востребован светлой стороной [один из лидеров «Оппозиционного блока» Сергей] Левочкин. Интересен [бизнесмен Виктор] Пинчук.
Сезонные политические контракты, которые заключал [первый президент] Леонид Кравчук с различными политиками и политсилами, убили во мне уважение [к нему].
Леонид Кучма как никто был готов к власти. У него было чутье на людей, а поначалу — очень неплохая команда, но он не смог удержать этих людей в концентрации… Олигархат — это серьезная ошибка президента Леонида Кучмы, конечно. В ноябре 2005-го, почти через год после «Оранжевой революции» [которая привела к власти президента Виктора Ющенко], мы встретились с Данилычем: он выкурил пачку сигарет за разговор, я выкурила пачку сигарет за разговор. Было непросто, в первую очередь ему. Я сказала все, что хотела сказать. Он слушал. Кучма сказал: «Вот ты пишешь правильные, умные вещи — чего [Ющенко] тебя не слушает?» Я говорю: «Данилыч, а вы слушали?»
Мне много раз предлагали идти во власть. Вот 2003 год, по-моему, на [парламентские] выборы идет [партия Виктора Ющенко] «Наша Украина», нужно решить гендерный вопрос — чтобы в [первой] пятерке [избирательного списка] была тетка. Приехал [заместитель руководителя избирательного штаба НУ Иван] Васюник — с предложением от Виктора Андреевича [Ющенко] войти в первую пятерку. Я ответила: «Передайте, пожалуйста, Виктору Андреичу, что война между подлецами и дураками — это не моя война».
Ющенко спросил: «Юля, почему ты так не любишь мою власть?» Я ответила: «Вы знаете, Виктор Андреич, подлость — она злит, а глупость — бесит, с ней сделать ничего нельзя».
[Бывший президент Виктор] Янукович — один из лучших вербовщиков, которых я встречала. У него тоже была своя [школа:] улица, тюрьма, безусловно, КГБ. Поэтому я всегда избегала личных, off the records, разговоров с Виктором Януковичем. Он не так прост, как его рисуют. Янукович — зверь. Со своими инстинктами, аппетитами, ощущением своей стаи.
«Зеркало недели» — это территория свободы, которая плавно переросла в интеллектуальный заповедник. Сейчас я не уверена в том, что нужно и первое, и второе.
В 2013 году, в начале осени, мы с Петром Порошенко в ресторане «Эгоист» пили кофе, и он, тогда просто народный депутат, просил: «Юль, помоги вернуться в большую игру». Порошенко было все равно кем быть: главой КГГА, мэром Киева, спикером, министром экономики — всем! Я сказала, что это не мое. «А во-вторых, — добавила, — я вас считаю самым неискренним из политиков, которых знала». Он возмутился: «Почему?!» И у него, как всегда, слеза блестит. Я объяснила: «Потому что вы с младых ногтей диабетик, а выпускаете самое большое количество сладкого в стране».
Юлия Тимошенко — не человек. Она была человеком. И я любила в ней эти остатки … Последний раз мы виделись, по-моему, позапрошлым летом. Говорили о не связанных напрямую с украинской политикой вещах. Я бы сказала, разговор был эзотерический.
Павел Лазаренко — колхозная глыба. Но все, что с ним произошло, — заслуженно. Он не был просто жадным политиком. Лазаренко был системным, и его криминальное крыло было ужасным.
Виктор Медведчук — честный враг, открытый. Медведчук совершенно искренне, с моей субъективной точки зрения, ненавидит все украинское. Я думаю, это … [из-за] ограничений, которые были наложены на его жизнь происхождением отца. [В 1944 году советский военный трибунал признал отца Виктора Медведчука виновным в работе на ОУН и приговорил к тюрьме и ссылке. Виктор Медведчук родился в поселке Почет Красноярского края.]
[Бизнесмен Виктор] Пинчук умеет быть ближе мне — я бы сказала так. Именно из-за него мы разругались с [Игорем] Коломойским. Грязь, которая лилась [на моего супруга Анатолия Гриценко] на «Плюсах» в 2014 году, — это месть Игоря Валерьевича мне за то, что отказалась свидетельствовать против Пинчука [в Высоком суде Лондона во время спора за Криворожский железорудный комбинат]. Коломойский не знал, что я отказала и Пинчуку. Просто Виктор Михалыч воспринял это спокойно, а Игорю Валерьевичу обязательно хотелось, чтобы я была на его стороне.
Я умею останавливать взглядом. А если не остановлю взглядом, то остановлю с ноги.
Я не понимаю, что будет с Коломойским, а следовательно, не понимаю, что будет с Тимошенко. Не в курсе, что происходит на бело-голубом фланге, потому что они в состоянии родить одного кандидата [который пройдет] во второй тур. Не знаю, смогут ли объединиться Анатолий Гриценко, [кандидат в президенты Андрей] Садовый и Слава Вакарчук. Пойдет ли Зеленский. Это тоже зависит от Коломойского: что у него будет со свободой, и не только слова.
С [Генеральным прокурором] Юрой Луценко произошла страшная метаморфоза, мне жаль. Но он свой выбор сделал — решил быть не правым, а счастливым.