Анатолий
Год назад Анатолий пришел во флигель проведать парализованную мать. В какой-то момент он почувствовал, что в воздухе пахнет гарью. Выглянул в окно и увидел — горит лес. Когда мужчина понял, что огонь перейдет на дом, вынес мать, а потом вещи. Он собрал их в узел и отнес в огород. В этот момент загорелся дом, кусок раскаленного шифера оторвался и прилетел прямо в тюк с вещами — от них ничего не осталось.
Анатолий у флигеля, который уцелел в пожаре. Дом правее сгорел, октябрь 2020.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Весь год Анатолий пытался получить положенные 300 тысяч гривен компенсации. Говорит — безуспешно. «Ходил к [Сергею] Гайдаю, потом комиссия какая-то приезжала —в этом году уже, чтобы убытки зафиксировать. Сказали, денег нет. Никто ничего [остатки сгоревшего дома] не вывозил. Депутаты приезжали или их помощники ― обещали связаться и перезвонить, не перезвонили».
Анатолий у своего дома, сентябрь 2021.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Анатолий говорит, что получил из местного бюджета пять тысяч гривен и сделал новую крышу в сарае. Они с матерью по-прежнему живут во флигеле. «Она и раньше лежачая была, а теперь совсем, нужно убирать за ней и кормить. Слышал, по селу люди получили деньги, но не я. Даст бог, перезимую».
Анатолий у своего дома, сентябрь 2021.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Михаил и Сергей
Михаил жил в своем доме в Вороново вместе с женой. Недалеко жил его брат Сергей вместе со своими внуками. В день пожара Михаил был дома — смотрел телевизор. Когда увидел за окном зарево, собрал все, что попалось под руку, и вытолкал жену из дома. Сам побежал заводить машину, чтобы уехать от огня, думал, что жена уже где-то на дороге. «Но она зачем-то побежала за документами в дом. Вернулась. Я уехал за ворота, думал, что она убежала. Я кричал сквозь дым: “Люба, беги”. Я орал, срывал горло, надеялся, что она где-то за двором. А потом понял: она в доме. Я только крикнул: “Люба!”, и тут крыша обвалилась и все засыпало горящими балками. Я смотрел, как она горит, горит заживо». Останки Любы Миша нашел на третий день.
Миша и Сергей на развалинах после пожара, октябрь 2020.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Пожар уничтожил оба дома — и Михаила, и Сергея. Перезимовать в один из уцелевших домов их пустил сосед-военный. Сам он уехал служить в Чугуев. Михаил, Сергей и его внуки оказались под одной крышей. Они вместе «воровали» дрова в лесу и собирали уголь по кучам у дворов. «Воровали» — потому что местная власть запретила пилить лес, но и в помощь погорельцам дров не привезли.
Машина Сергея, сгорела в сентябре 2020.
Сергей Моргунов / «Бабель»
У Михаила сгорели все документы, чтобы их восстановить, он каждый день ездил в Северодонецк. Сделал паспорт, права, документы на дом, получил удостоверение охотника. Теперь он снова может стрелять зайцев в лесу.
Миша в комнате нового дома, сентябрь 2021.
Сергей Моргунов / «Бабель»
На восстановление дома Михаил получил 300 тысяч гривен, его брат — 20 тысяч «за то, что отравился [угарным газом]». На эти деньги Михаил купил стройматериалы и нанял рабочих: они сделали каркас дома и проводку. Остальное Михаил с братом закончили сами.
Миша и Сергей на пороге нового дома, сентябрь 2021.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Сейчас в доме готова гостиная, скоро Михаил доделает ванную и туалет. В день, когда мы приехали, он купил спутниковую антенну, чтобы смотреть телевизор. «Вот, с Сергеем обмывать собрались. Скромно. Пацаны антенну варили аж в Лисичанске».
Сергей Моргунов / «Бабель»
После пожаров Михаил зимовал в Северодонецке, а эту зиму собирается провести в новом доме. «Будет тепло, у меня тут все готово. А вообще, лес опять горел, но в этот раз быстро потушили. Всем, как обычно, плевать на пожары». О жене Михаил старается не вспоминать.
Надежда и Петр
С Надеждой мы тоже познакомились в прошлом году. Она разбирала завалы и не хотела общаться, тем более фотографироваться. Надежда вместе с мужем Петром всю жизнь прожили в доме в Вороново. Он достался им по наследству от родителей. Отец Нади построил дом в 1950-х годах. «Сначала мы с родителями жили, ездили на работу на комбинат, нам дали квартиру, но жить в ней мы и не собирались». Дом был четырехкомнатный с верандой. Когда начался пожар, Петр смотрел новости, а Надежда занималась домашними делами.
Петр и Надя в переделанной под дом мастерской. Сентябрь 2021.
Сергей Моргунов / «Бабель»
«Я увидел огонь, — говорит Петр, — выскочил на бугор, первый побежал, думаю: сам спасусь, а все пусть горит». Сначала пара хотела укрыться в погребе ― но Петр испугался, что там можно угореть. В итоге они побежали по селу к тем улицам, где не было огня.
Надя у развалин старого дома. Сентябрь 2021.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Раньше у Петра была мастерская — плотницкая. Пожар ее уничтожил. «Инструмент, рубанки, фуганки — все поплавилось от огня. Пилораму покорежило. В гараже гвозди расплавились. У нас имущества сгорело на столько денег, что два дома купить можно было». Петр получил компенсацию — 300 тысяч гривен. Говорит, что этих денег едва хватило на крышу.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Сейчас семья живет в бывшей плотницкой, после пожара от нее остались одни стены. Петр сделал навес, внутри постелили пол и поставили две кровати. «Потихонечку строим. Живем в таких условиях. На зиму уезжаем [в Северодонецк]». Надежда хотела купить за компенсацию дачу, но отказалась от этой идеи. «Мы к дачам не привыкли. Тут никого вокруг нет, а там люди со всех сторон». Петр думает, что мог бы построить большой дом, как раньше, но мешает возраст — ему 76 лет, Надежде — 74.
Надя в переделанной под дом мастерской. Сентябрь 2021.
Сергей Моргунов / «Бабель»
В переделанной плотницкой Петр и Надежда собираются оставаться до первых холодов. Зимовать снова поедут в квартиру в Северодонецке, чтобы весной вернуться. «Мы так привыкли тут, — говорит Надежда, — побыли зиму в квартире, в четырех стенах — это вообще смерть. Лучше смерть, чем там жить. Сейчас нам на природе хорошо».
Сергей Моргунов / «Бабель»
Мы не забываем о героях наших историй, а вы не забирайте о нас — оформляйте донат.