В ночь на 22 августа защитники Белого дома, где находились депутаты российского парламента и президент республики Борис Ельцин, все еще не верили в победу над путчистами. Несмотря на самороспуск ГКЧП, ходили слухи, что войска могут штурмовать здание другого оппозиционного органа власти ― Московского горсовета
Утром 22 августа вокруг московского Белого дома, который кроме прочего был опорным пунктом протеста, все еще стояли баррикады. Стены соседних домов были исписаны лозунгами вроде: «Долой хунту», «Кошмар, на улице Язов
Около Белого дома было немало украинцев, они сформировали отдельную «Украинскую сотню». Кто-то из ее членов жил тогда в Москве, кто-то приехал из других регионов СССР. Успели добраться и из Украины. «Были ребята и из Харькова, Днепра, Киева, Львова, — рассказывает «Бабелю» защитник Белого дома киевлянин Григорий Лукьянчук, тогда живший в России. ― Несмотря на информационную блокаду, о событиях в Москве можно было узнать из эфиров «Радио Свобода» или «Голоса Америки».
Люди собираются вокруг московских баррикад утром 22 августа 1991 года.
Getty Images
Другой участник протестов, киевлянин Валерий Петрущак
Руководителем гражданской обороны Белого дома тоже был украинец ― Григорий Куценко. В Национальном музее истории Украины хранится его пропуск в здание. Двадцать второго августа ему и его подчиненным приходилось решать уже не связанные с безопасностью вопросы: например, что делать с толпами людей, которые прямо у баррикад просили внести их в списки защитников Белого дома на случай, если в будущем за это будут полагаться какие-то льготы. Было очевидно, что многие врут, но проверить это было невозможно — никаких списков реальных участников протеста никто не составлял.
В 12 часов дня начался митинг, который транслировали общесоюзные телеканалы. Лидер протеста, президент РСФСР Борис Ельцин выглядел на нем победителем. Он сообщил о десятках решений: зарегистрировать триколор как официальный российский флаг, запретить Коммунистическую партию и национализировать ее имущество, ввести новые государственные награды, забрать у изданий КПСС, в частности у газеты «Правда», их здания. Часть этих решений были вне компетенций и полномочий Ельцина, но толпа все его заявления встречала с ликованием. О тогда еще действующем президенте СССР уже вспоминали немногие.
Горбачева не было на публике весь день, якобы из-за плохого самочувствия жены. Только вечером 22 августа в телеэфире он зачитал сообщение «к советскому народу». «Заговорщики провалились. Они не уяснили главного ― того, что народ за эти, пусть очень трудные, годы стал другим». Горбачев рассказал, что представители ГКЧП явились к нему на государственную дачу в Форосе еще 18 августа — за день до путча. Они предлагали ужесточить режим, а после отказа заблокировали дачу и с суши, и с моря. В течение 72 часов Горбачев, по его словам, не знал, что происходит в стране. На 23 августа Горбачев анонсировал встречу с главами союзных республик. Он призвал арестовать зачинщиков переворота, а «лицам, которые не нашли в себе мужества встать на защиту закона» на всех уровнях власти, посоветовал самим подать в отставку. Как президент он пообещал новый союзный договор и новые органы власти СССР. Но большинство этих планов остались словами. Очевидцы тех событий в дневниках писали, что Горбачев выглядел растерянным — казалось, он не контролирует ситуацию. Позже и Ельцин, и члены ГКЧП утверждали, что Горбчаев знал о готовящемся путче, не помешал ему, а потом ждал, кто победит.
В течение двух суток арестовали всех участников ГКЧП, кроме министра внутренних дел СССР Бориса Пуго ― он совершил самоубийство. Его нашли в постели с женой, тоже смертельно раненной из пистолета. В квартире была предсмертная записка, в которой Пуго признал, что «совершил абсолютно неожиданную для себя ошибку, равноценную преступлению».
Митинг у Белого дома длился до вечера. Затем протестующие пришли на Лубянскую площадь
Вечером 22 августа московская мэрия распорядилась демонтировать памятник Дзержинскому. Что коммунальные службы сразу же и сделали.
Getty Images
В Украине о московском перевороте, разумеется, знали. В дни путча партийные газеты исправно перепечатывали сообщения ГКЧП, чиновники получили разнарядку «заняться сбором урожая» ― в частности, отправить на поля студентов, чтоб те не проводили акций в городах.
Леонид Кравчук, в то время спикер украинского парламента, вспоминал, что в те дни с ним активно общался главнокомандующий сухопутными войсками СССР Валентин Варенников ― он требовал прямо поддержать политику ГКЧП. Кравчук отвечал, что самостоятельно такое решение принять не может — необходим съезд Верховного Совета. В своих телеобращениях к народу 19 и 20 августа Кравчук говорил, что режим чрезвычайной ситуации на Украину не распространяется, поэтому стоит продолжать жить, как раньше. За эти заявления его позже критиковали все: представители ГКЧП за отказ открыто встать на их сторону, политики из демократической оппозиции — за нерешительность.
Заявления других органов власти в республике ― например, президиума Верховного Совета ― были похожими. Украинцев успокаивали, что власть ГКЧП на УРСР не распространяется, но призывали не собираться на митинги и не нарушать закон. Другими словами, власть ждала, чем закончится противостояние в Москве.
Просто принять сторону тех, кто победит встолице, в Украине были готовы не все. Лидер «Народного движения за перестройку» Вячеслав Черновол
К этой дате стало ясно, что путч провалился. Вместо «Народного движения за перестройку» 22 августа о себе дала знать Компартия УССР. Задним числом коммунисты резко осудили «авантюрную попытку государственного переворота». После этого Леонид Кравчук с другими членами президиума парламента решили созвать народных депутатов на экстренную сессию 24 августа. Ее участники осудили ГКЧП и провозгласили независимость Украины.
«Бабель» еще многое расскажет о прошлом и будущем, если современники поддержат нас донатами!