Солистка филармонии Людмила Уракова выступала в китайских барах, попала в тюрьму и вышла замуж за китайца. Зарабатывать песнями и танцами уехали тысячи украинцев, у них получалось, а вот у вас уже не выйдет

Это должна была быть простая мелкая подработка. Халтура на вечер — несколько часов попеть в баре и забрать свои пару сотен долларов. На основной работе в парке развлечений в китайском городе Гуанчжоу Людмиле Ураковой платили неплохо, но копейка лишней не бывает, особенно если учесть, что скоро рейс в Украину. Группа Людмилы быстро провела саундчек и начала шоу-программу.

Вдруг посреди выступления — полиция. «Есть разрешение на концерт? Откуда родом? Нелегально поете?» На Людмилу и других музыкантов надели наручники, увезли в полицейский участок, сфотографировали у стенки — как в фильмах фотографируют особо опасных преступников.

— Каждого из нас оштрафовали на 10 000 юаней, тогда столько зарабатывали в месяц, — рассказывает Людмила «Бабелю». — И еще пришлось отсидеть 28 суток в китайской тюрьме.

Людмилу Уракову в родном Запорожье знают как солистку местной филармонии. Карьера ее устраивала, хотя для нормальных заработков приходилось вести корпоративы и петь в джаз-бэнде. Поездка в Гуанчжоу в 2015 году была просто авантюрой, и получить еще и тюремный опыт для Ураковой было уже слишком.

— Уезжая оттуда, я сожгла все мосты. Говорила, что больше в Китай ни ногой! — вспоминает она. — Восстановилась в филармонии... А через три месяца начала искать способы вернуться.

Таких украинцев, как Людмила, на заработках в Китае тогда были тысячи. Далеко не все пели на таком же уровне, у некоторых вообще не был поставлен голос. Это никого не сдерживало: главная черта, которая привлекала владельцев местных клубов, баров, ресторанов и парков развлечений, у украинцев и так была. Причем с рождения.

Что такое чабудо?

— Почему китайцам так нравится европейская внешность? Видимо, отчасти из-стандарты красоты: здесь издавна ходили под зонтиками, пытаясь сохранить свою кожу как можно белее. А у нас она и так белая, — рассказывает киевский барабанщик Николай Куранда. Он зарабатывал в Китае игрой в кавер-группе три месяца. — Возможно, дело и в росте, который у нас обычно выше, чем у китайцев. И еще, наверное, повлияли старые голливудские фильмы, где положительный герой — белый человек.

— Когда мы с женой учили китайский в местном университете, названия цветов нам объясняли на примере кожи студентов. Преподавательница говорила: «Белый цвет — это как у Михаила и Ярославы. Черный — как у той девушки за третьей партой. Желтый — это как у меня». Спокойно, без какого-либо негатива или позитива говорила, — рассказывает «Бабелю» Михаил Гайдейчук, который сейчас играет на гитаре в китайском городе Лючжоу.

— Все так, — добавляет жена Гайдейчука Ярослава Танько. — Только перечислив все цвета, преподаватель добавила: «Но больше всего мы в Китае любим белый».

Что это означает для украинцев? Что здесь они — «люди с Запада», точно такие же, как американцы или немцы. И как только страна разбогатела достаточно, чтобы «позволить» себе иностранцев, китайские заведения начали платить уже просто за то, чтобы такие люди к ним зашли — ведь это существенно поднимает престиж места. Этим подрабатывала украинка Анна Бровченко, которая в 2017 году работала в Китае моделью.

— Хоть без макияжа, хоть просто в джинсах заходишь в бар или клуб на три-четыре часа — и неважно, что ты там делаешь, хоть в телефоне сиди. Затем просто подходишь к менеджеру и берешь свои деньги: 250 юаней, если ты девушка, 200 — если парень, — рассказывает она.

В середине 2010-х люди с западной внешностью могли без проблем устроиться преподавателями английского — даже если знали его очень приблизительно. Среди местных украинцев ходит байка о «преподавателе», который хотел зарплату в 14 000 юаней в месяц, но во время разговора с клиентом вспомнил только, как на английском будет «двенадцать». Пришлось получать эквивалент 48 тысяч гривен вместо 56.

Есть байка и о музыкантах. Была, говорят, группа, в которой шнур от электрогитары включали не в усилитель, а в другую электрогитару. Ни единого звука — но фонограмме все равно, а местным зашло.

— Есть такое слово у китайцев — «чабудо». Это значит «и так сойдет», «почти как договаривались», «приблизительно», — улыбается Гайдейчук. — Например, ушла жена недавно красить волосы. Хотела русый цвет, даже краску нужную им принесла. А покрасили ее в черный, такой прямо китайский черный. Ярослава чуть не плачет: «Ну как так?» Они ей: «А как же чабудо?» Так и с артистами. Нас иногда просили выучить новую песню за пару дней. И когда я говорил, что для этого нужна неделя, отвечали: «Да нам не надо прямо очень хорошо, пусть будет приблизительно!»

Холод, перец, карантин

Что же привлекло на этом непритязательном рынке академическую певицу Людмилу Уракову?

— Знаете, как в Украине: видишь иностранца и думаешь: о, фирмач пошел! А в Китае мы все фирмачи, — смеется она. — И когда говоришь, что ты из Украины, они восторженно восклицают: «Там же все красавицы, все красавчики!» Сразу твой номер телефона хотят. Это подкупает. Ну, а еще... В Запорожье меня уже немного подзабыли, все казалось вялым, рутинным. Это уже был не тот кайф. А работа в Китае — как наркотик: ежедневная занятость и нормальный заработок.

Вскоре Людмила нашла новый контракт и отправилась на работу в китайский город Яньчэн. Еще не зная, что там, на севере Китая, все немного сложнее. Яньчэн — приморский курорт. А север Китая — это серьезные холода.

— Местные привыкли, они просто в фуфайках спят. А мы как только не заклеивали окна, как только не включали кондиционер на обогрев — не помогало. Все равно постоянно холодно было, — рассказывает Людмила.

Бар, в котором пришлось выступать в этот раз, был небольшим — из тех, где помнят имена большинства гостей и где артистам нужно с ними выпивать.

— Это не было принудительным, но китайцы любят, когда ты в качестве респекта уделяешь им внимание, — говорит женщина.

Еще одной сложностью было то, что в баре ждали исполнения не только западных, но и китайских песен. Уракова же тогда по-китайски могла сказать только «Добрый день», «Сколько стоит?» и «Я не понимаю».

— Но как когда-то мы, не зная английского, учили «Эври найт ин май дримз ай си ю» из «Титаника» — так и здесь. Все на слух, — улыбается певица.

Впрочем, когда представилась возможность переехать в город Чунцин — побольше и в центральной части Китая, Людмила с решением не медлила. Хотя и знала, что это один из самых «острых» в кулинарном плане регионов страны.

Со временем Людмила справилась и с этой проблемой. Нашла несколько кафе со славянской кухней, привыкла ездить в гипермаркет на другой конец города за сыром и заказывать в онлайн-маркетплейсе TaoBao свеклу. Но ей пришлось столкнуться с другим вызовом. Точнее — с тремя.

Когда в Китае началась эпидемия коронавируса, в стране закрыли все заведения. Так Людмиле пришлось несколько месяцев пожить без работы — соответственно, и без зарплаты.

— Работодатели по-разному выходили из ситуации. Кто-то просто закрывался. Где платили людям по 50—100 юаней в день — исключительно на еду. Где-то оставляли половину оговоренной в контракте суммы. Но никто не знал, когда и чем закончится этот период. Поэтому многие украинцы поехали домой, — рассказывает Уракова.

Когда же заболеваемость в Китае пошла на спад, а в остальном мире, наоборот, росла в геометрической прогрессии, местные начали видеть в иностранцах угрозу — мол, они разносят вирусы. Это было психологически тяжело, как-то Людмилу даже не впустили в подъезд ее дома — те же консьержи, которые видели ее каждый день.

Прошло и это. Вот только те украинцы, которые выехали из Китая и рассчитывали скоро вернуться, сделать этого до сих пор не смогли. Из санитарных соображений официальный Пекин долгое время не пускал в страну вообще никого, потом — только иностранцев, у которых в Китае есть семья. До работников сферы развлечений, предполагает Уракова, очередь в этом году может и не дойти.

Сама она осталась в Китае и уже два года не видела своих украинских родственников. А группа, с которой Людмила выступала до пандемии, потеряла половину участников. Пришлось собирать новую — из таких же обломков других коллективов.

В конце концов все более или менее вернулось в норму — и даже конкуренция снизилась. Вот только гонорары не росли и вряд ли уже вырастут. Золотая эпоха западных лиц в Китае подходит к концу. Начало конца даже имеет точную дату — 1 октября 2019 года.

Китайцы привыкли к западным лицам

Первого октября китайцы отмечают годовщину создания государства — Китайской Народной Республики. В 2019 году ей исполнилось 70 лет — и юбилейная церемония получилась особенно громкой. С большим парадом военной техники и знаковыми речами.

— В этих речах говорилось, что пора китайцам гордиться своей экономикой и своей армией. И если раньше они стремились стать лучшими, то сейчас уверены, что они уже лучшие. Флагов китайских теперь море везде — никогда раньше этого не было, — говорит Михаил Гайдейчук.

У китайцев растет ощущение собственной национальной гордости. Соответственно, идет на спад очарование иностранцами: в больших городах к западным лицам уже привыкли. Спрос растет разве что на учителей английского: если несколько лет назад средняя зарплата преподавателей, для которых английский не родной язык, составляла две тысячи долларов в месяц, то теперь из-за дефицита кадров она может достигать четырех тысяч. Плюс дополнительно оплачивают жилье и питание.

— А артисты... Прошли времена, когда можно было выйти на сцену неподготовленным, в джинсах и какой-то мятой футболке. Китайцы уже не наивны. Теперь ты или действительно предлагаешь какие-то свои таланты, или надолго не задерживаешься. Есть еще любители, которые здесь благодаря своим старым связям. Но в конце концов все превратится в обычный жесткий рынок без суперзаработков, — заключает Михаил.

Что делать? Есть три способа. Первый — уезжать из Китая. Второй, как со смехом говорит Гайдейчук, — «ехать по селам». То есть в те небольшие по китайским меркам миллионники, где европейцы — еще экзотика.

— Как-то у нас был контракт на выступления в баре в таком «селе», и владелец заведения возил нас по улицам в своей машине — просто чтобы похвастаться. Вскоре он продал бар: похоже, мы помогли поднять цену, — вспоминает Гайдейчук.

Третий путь удается единицам — это стать известным на национальном уровне. Так, как это получилось у Андрея Шамрая. Когда-то парень участвовал в украинских песенных конкурсах, а сейчас уже пятый год учится в Институте искусств Гуанси. Недавно Шамрай принял участие в китайском песенном телешоу CHUANG — он выступил с украинской песней «Двічі в одну річку не ввійдеш».

CHUANG стало самым популярным музыкальным телешоу сезона в Китае. И хотя до финала Андрей не дошел, для него теперь открыты многие двери. По словам собеседников «Бабеля», гонорар за одно выступление участника подобного шоу может достигать ста тысяч долларов. В Китае огромная состоятельная аудитория.

Михаил с Ярославой планируют через некоторое время покинуть Китай. Они легки на подъем: когда-то несколько лет жили в Канаде, хотят новых впечатлений. А вот Людмила Уракова планирует остаться. Сейчас она откладывает часть из каждой зарплаты на депозит, необходимый для получения в Китае вида на жительство. Этот документ, который местные называют «зеленой картой», позволит ей не продлевать постоянно визу и не переживать из-за подработок. Риск полицейских облав уйдет в прошлое. Вот только вряд ли Людмила будет зарабатывать как артистка.

— Мне уже почти 40 лет, петь еще недолго так буду. Поэтому уже изучаю дизайн, делаю 3D-визуализации. Надеюсь вскоре зарабатывать этим, — говорит она.

Причина такой любви к Китаю проста — Людмила уже замужем за местным. Они познакомились в баре, где Уракова выступала. Он стыдливо подошел к сцене и сказал: «Вы так похожи на Селин Дион. Можете спеть какую-то ее песню?» Через несколько месяцев они поженились.

Эври найт ин итс дримз коллектив «Бабеля» планирует еще больше интересных историй — и ваши донаты помогут их рассказать!