«Наша функция — сокрытие деклараций чиновников: они будут их подавать, а мы — скрывать». Председатель НАПК Александр Новиков — о будущем агентства и неконституционном Конституционном суде. Интервью

Вы улыбаетесь, значит, не все пропало?

Пока в этой стране есть президент и парламент, ничего не пропало, страна продолжит существовать.

Сейчас планируется срочное заседание СНБО, вы будете на нем? Объясните, что там могут принять?

Да, буду. Это закрытое заседание. Те решения, которые можно обнародовать, озвучат.

Фактически Конституционный суд и вообще судебная власть, как мы видим из последних решений, уже подменила собой не только исполнительную власть, запрещая деятельность целых авиакомпаний, но и парламент. Согласно Конституции, только он определяет, какое деяние является преступлением (прописывая это в Уголовном кодексе). Конституционный суд прямо, безо всяких обоснований написал: «Мы считаем, что неподача декларации или ложь в декларации на десятки миллионов — не преступление». Это называется узурпация государственной власти. Конституционный суд должен защищать Конституцию, а он сам ее нарушил.

После этого решения у НАПК остались какие-то полномочия?

Помимо написания антикоррупционной стратегии, разъяснительной, информационной, просветительской работы практически все полномочия НАПК заблокированы. Например, заблокировали распределение финансов политическим партиям [из госбюджета], в том числе партии ОПзЖ, которая выступила инициатором этого решения КС. Закон требует, чтобы мы проверили финансовый отчет партии, для этого надо истребовать документы. А теперь мы не можем этого сделать. Так что партии не получат финансирование за третий и четвертый кварталы этого года. Это сохранит налогоплательщикам существенные средства.

Что НАПК будет делать без полномочий? Чем будут заниматься ваши сотрудники?

Теперь мы обеспечиваем сокрытие деклараций чиновников, то есть они будут их подавать, а мы — скрывать от граждан, на которых они (чиновники) работают. Например, будем скрывать данные о расходах на выборы — они были колоссальные, но мы не сможем их проверить...

Мы должны восстановить выполнение Конвенции против коррупции, которое заблокировано решением КС. Конвенция требует, чтобы законы о предотвращении коррупции распространялись на всех госслужащих. Судебная власть считает, что ее это не касается.

Сегодня пресс-служба НАПК сообщила, что назначить избранных на недавних выборах мэров, глав облсоветов, секретарей советов и других чиновников теперь невозможно, поскольку вы не можете провести по ним спецпроверки. Все правда так серьезно?*

Да, большинство руководителей в этом государстве сейчас нельзя назначить. Я бы рекомендовал назначать на эти должности главных специалистов — их декларации не нужно проверять. Например, министра без спецпроверки назначать нельзя, а главного специалиста сделать и. о. министра — можно. Только так [шутит Новиков].

Многие мэры переизбраны на очередной срок. Ранее их уже проверяли — это не спасет ситуацию?

Их назначение будет под вопросом, потому что наша спецпроверка обязательна. Любой сможет обжаловать такое назначение, и Административный суд будет иметь все основания его отменить или запретить кандидату исполнять обязанности. То есть сейчас вся власть в стране парализована.

Есть ли у вас план «Б»?

Я надеюсь, на заседании СНБО его выработают. Но если судебная ветвь власти не будет служить обществу, какие бы решения ни принимал парламент, ничего не будет иметь смысла.

О каком решении все же может идти речь? Сейчас говорят разве что о реформировании Конституционного суда, потому что его решения нельзя обжаловать, нельзя запретить...

Новый состав Конституционного суда, согласно статье 91 Закона о КС может изменить позицию.

Для того, чтобы в КС был новый состав...

... Парламент должен принять закон, каким образом сделать новый состав.

Да, тогда это означает изменения в Конституцию, поскольку КС — это конституционный орган и его не так легко реформировать.

Сейчас судебная власть и КС фактически нарушили Первый раздел Конституции, который гарантирует, что наивысшей социальной ценностью является человек и гражданин. Это уникальный случай, когда орган, который должен защищать конституционный строй, его разрушает. У НАПК нет полномочий определять, какие решения принимать парламенту. Но когда один президент бежал из страны, решение не соответствовало конкретному разделу Конституции, но оно было призвано сохранить государство. На вопрос, как сохранить государство, может ответить только парламент.

Есть еще какой-то вариант, кроме реформирования КС?

Сейчас у КС в планах отменить Высший антикоррупционный суд, закон о языках, о земельной реформе, поэтому я не вижу другого пути.

Президент и министр юстиции Денис Малюська сказали, что будет новый законопроект, который возобновит работу НАПК. Но на это нужно много времени — разработать проект, принять его в парламенте. Это может растянуться на несколько месяцев, может и на год...

Почему? В целом в первом чтении это может быть за две недели.

Но закон нужно выписать так, чтобы Конституционный суд снова его не отменил?

Смотрите, Конституционный суд и его деятельность не имеет никакого отношения к верховенству права. Они даже представителя президента и Верховной Рады не допускают на свои заседания. Поэтому, какой бы закон парламент ни принял, без решения проблемы Конституционного суда ничего не будет.

Нынешний Закон «О предотвращении коррупции» не регулирует много вопросов, и все они прописаны в разъяснениях НАПК. По Конституции, никто не может нести ответственность за действия, которые не определены законом как нарушение. Новый законопроект — возможность изменить эти недоработки.

Да, конечно, мы будем стараться имплементировать это в текст закона. Мы надеемся выйти сильнее из этой ситуации. Мы — это не я и не НАПК, а каждый гражданин. Нам всем нужны должным образом развитые институты, которые эффективно работают.

ОПзЖ в своем обращении отметила, что мониторинг образа жизни чиновников, который проводит НАПК, частично подменяет собой следственные действия. Осуществлять их могут лишь отдельные правоохранительные органы, и НАПК среди них нет.

Абсолютно нет, в мониторинге образа жизни мы использовали только открытые данные, доступ к реестру, право на которые и так у нас есть. И как профессиональный прокурор могу сказать, что это никоим образом не дублирует следственные действия. Мы не нарушали тайну частной переписки, корреспонденции, личной жизни. Условно говоря, если есть публичные документы о какой-то жомовой яме у одного из подписантов этого конституционного представления, мы просто берем эти документы и проверяем.

Теперь о производствах НАПК по судьям КС. Когда вы начали их проверять? Административные протоколы по судьям Владимиру Мойсыку и Игорю Слиденко появились уже во время рассмотрения этого производства?

Нет, смотрите, 4 августа Мойсыка и Слиденко вызвали в НАПК, чтобы вручить протоколы. А 5 августа они зарегистрировали конституционное представление об отмене статей, по которым их вызвали. И Слиденко стал докладчиком по делу об отмене статьи, по которой его вызвали.

А вообще мне кажется, что бенефициар этого процесса еще и судья Головатый. Он получает зарплату более 250 тысяч гривен в месяц. Всего получил более 4 миллионов гривен, а задекларировал только 800 тысяч. Разумеется, мы начали его проверку в августе.

Но он как раз не поддержал решение Конституционного суда и раскритиковал его в пух и прах.

Сам Головатый — да. Мне кажется, это искупление за то, что фактически он не допустил представителей президента и Верховной Рады на заседание Конституционного суда — он председательствовал на том заседании, на котором КС закрыл это рассмотрение от общества (перешел из устного в письменное производство). Это он обеспечил, что суд так быстро за два месяца принял решение, тогда как другие конституционные представления лежат там по пять-шесть лет.

То есть вы считаете, что его позиция — это какая-то игра?

Это попытка скрыть его предыдущие действия. Смотрите, как это [система проверок НАПК] работает. Я не определяю, кого и когда мы проверяем. Есть нагрузки на сотрудника. Все остальное компьютер распределяет. Есть очередность [проверок]: президент, премьер-министр, министры, заместители министров, судьи Конституционного суда и судьи Верховного суда. То есть закончились проверки одних и автоматом компьютер подтягивает следующих. Здесь даже человеческого фактора нет.

Двадцать восьмого августа, когда началась проверка Головатого, мы даже не были в курсе, что есть такое конституционное представление — узнали в начале сентября. А по большинству судей КС проверки были в мае.

Кроме Головатого у НАПК вопрос еще к судье Мойсыку — вы нашли признаки уголовного нарушения?

Он подделал решение о предоставлении земельного участка, чтобы обосновать недостоверности в декларации. Нам городской совет дал одно решение, а он — совсем другие, поддельные решения. Кстати, по этой статье есть возможность привлечь его к ответственности и сейчас, она конституционная.

Вы успели передать эти материалы в НАБУ или прокуратуру до решения КС, которое вас этой возможности лишило? Или они теперь так и останутся у вас?

Есть Уголовный кодекс и есть ответственность за сокрытие преступления. Мы передадим эти материалы на основании Уголовного кодекса.

Я спросила о производстве в отношении судей, потому что они считают это давлением.

Хронологически это не может быть давлением, и я только что это вам показал. Мы начали проверки в мае, 4 августа вызвали двух, чтобы вручить протоколы. Мы же не говорим, что у всех конфликт интересов. И после этого как раз они сами зарегистрировали представление [от депутатов ОПзЖ], определили Слиденко судьей-докладчиком по этому делу. Он фактически принимал и писал решения [относительно НАПК] о себе. Это уникальный случай в мировой истории конституционных судов.