1
Каждое утро Инна просыпается пораньше, собирает двухлетнего сына Камрана и отправляется на рынок за едой и питьевой водой. Длинные вьющиеся волосы она прячет под черный хиджаб, слои ткани покрывают руки и ноги. Кожа потрескалась от ежедневной стирки и готовки, дышать трудно из-за пыли. Пыль и песок здесь повсюду — это пустыня, без рек и тени. До рынка идти неблизко — это на другом конце палаточного городка размером с десять футбольных полей. Там можно купить фрукты, хлеб, какую-то кашу. Выбор невелик, но лучше чем ничего. Иногда еду раздают бесплатно, но Инна не любит стоять во многочасовых очередях. Домой она возвращается через несколько часов, вспотевшая и уставшая от жары. Так она живет более полутора лет.
Инна Добровольская в лагере «Аль-Холь».
«Бабель»
Их с сыном дом — это небольшая палатка в лагере «Аль-Холь» на северо-востоке Сирии. В нем нет кровати и мебели, только матрас и несколько одеял. Вместо кухни — газовая горелка. Готовить на ней надо осторожно, чтобы случайно не сжечь палатку. Летом температура в палатке поднимается до 70 градусов, а в непогоду ее сносят смерчи. Сейчас, в октябре, ночи становятся холоднее. Отопления нет.
Лагерь «Аль-Холь». Фото предоставлены Фатимой Бойко.
«Бабель»
В лагере Инна занимается чем придется. Чтобы заработать, стрижет других женщин и занимается с детьми. Больше всего любит играть с самыми маленькими — учит их буквам и цифрам. Формально в лагере есть школы и детские сады, по факту это палатки без учебников и учителей. Если нужно, Инна помогает в полевом госпитале. В лагере регулярно вспыхивают эпидемии, за последний год здесь были тиф и дизентерия. Люди болеют и умирают, лекарств не хватает. Тестов на коронавирус в лагере не делают, поэтому его здесь официально нет.
Инна Добровольская с сыном Камраном в лагере «Аль-Холь».
«Бабель»
Единственная связь с внешним миром — телефон с интернетом. Инна рассказывает новости своей маме, которая ждет ее в Черкассах, отправляет ей фото внука и просит за них не волноваться. Они почти не созваниваются, потому что за это в лагере могут наказать. Безопаснее переписываться.
Рядом с Инной и Камраном живут еще 16 украинок вместе со своими 43 детьми. Некоторые — из Крыма, есть семьи из Харькова и Мелитополя. У одной женщины семеро детей, также есть 62-летняя больная бабушка. Всего в лагере — более 70 тысяч человек. Они оказались здесь в начале 2019 года, когда курды разгромили в Сирии «Исламское государство». Большинство женщин в «Аль-Холь» — вдовы погибших в боях воинов ИГ. Курды взяли их семьи в плен, потому что считают их опасными. Среди жителей лагеря — сирийцы, иракцы и иностранцы из 62 стран мира. Украинки утверждают, что не причастны к преступлениям «Исламского государства» — они поехали в Сирию вслед за мужьями и не знали, что попадут на войну.
Дети украинок, которые живут в лагере «Аль-Холь».
«Бабель»
2
Инне Добровольской 34 года. Она родилась и выросла в Черкассах. Любила математику и физику, изучала иностранные языки. «Хорошая, веселая, добрая девочка», — описывает дочь ее мама Анжелика. После школы Инна решила сделать перерыв и поработать в Германии. Там она жила в семье и ухаживала за двумя детьми с инвалидностью. Через полтора года переехала на подобную работу в Австрию. Параллельно изучала немецкий и готовилась к поступлению — хотела учиться в европейском университете. По словам Анжелики, в Австрии Инна подружилась с чеченской диаспорой и начала изучать Коран: «Ей нравилось дискутировать с ними и сравнивать Коран с Библией. Для нее это был своего рода научный интерес».
Инна Добровольская дома в Черкассах. Ей здесь 18 лет. Фото предоставила ее мать Анжелика.
«Бабель»
Инна прожила в Европе семь лет, но часто приезжала в Черкассы. В 2011 вернулась окончательно, вышла замуж и родила дочь — Камилу. Ее мужа звали Арсен, он был выходцем из Нагайского района Дагестана в России. Анжелика рассказывает, что Арсен воевал на Чеченской войне, но бежал из России, потому что хотел мирной жизни. Долгое время он работал в Турции на стройке, пока не приехал в Украину и не познакомился с Инной. В Черкассах они жили три года, но дела шли не очень. Трудиться приходилось тяжело, но денег постоянно не хватало. «Он говорил, что еще никогда так много не работал и так мало не зарабатывал, как в Украине», — вспоминает Анжелика. Двоюродный брат убедил Арсена вернуться на работу в Турцию. В 2013 году он собрал чемодан, оставил жену и дочь в Черкассах и полетел в Стамбул.
Через полгода Арсен объявил Инне, что едет работать в Сирию. Он сказал, что ему предложили работу в лицее для мальчиков, он должен был стать заместителем директора. «Он всегда хотел преподавать, так что это было очень хорошее предложение», — вспоминает Анжелика. Арсен пригласил жену переехать к нему, но на сборы дал всего несколько дней. Второго февраля 2014 года Анжелика посадила Инну и полуторагодовалую внучку Камилу на самолет в Турцию, откуда они вместе с Арсеном должны были отправиться в Сирию. «В тот день у меня случился первый в жизни гипертонический криз», — вспоминает женщина. С тех пор они не виделись.
В Сирии дела у семьи пошли хорошо, рассказывает Анжелика. Арсен достаточно зарабатывал и вскоре купил два дома и машину. Инна рассказывала матери, что помогает мужу в лицее и довольна жизнью. Пара жила в провинции Ракка на севере Сирии. В то время ее главный город — Ракка — был столицей «Исламского государства». Арсен погиб во время одной из бомбардировок, вероятно, в 2016 году. Инна осталась в Сирии одна с маленькой дочкой. В мусульманской стране это было трудно, говорит Анжелика, и она уговаривала дочь вернуться домой: «Я ей говорила: доченька, у вас же война, беженцы... А она мне отвечала: “А у вас, мама? Тоже война и тоже беженцы”».
Осенью 2017 года Инна потеряла дочь, девочке было почти пять. «Ребенок сгорел за два дня, что произошло — мы не знаем», — говорит Анжелика. Инна написала матери, что не знает, как жить дальше. Связь с ней прервалась на полгода. Уже позже Анжелика узнает, что Инна пережила голод, жажду, жару в пустыне и километры дороги пешком. «Три месяца приходилось есть траву и пить воду из реки, чтобы выжить», — рассказывает женщина. В феврале 2018-го Инна родила сына Камрана от мужчины, который ей помогал.
История Инны довольно типична для иностранок, оказавшихся в лагере «Аль-Холь», говорит аналитик Украинского института будущего Илия Куса, который специализируется на событиях на Ближнем Востоке. Большинство из них тоже приехали в Сирию через Турцию вслед за своими мужьями. В 2012—2013 годах, когда ИГ наращивало силы в Ираке и Сирии, Турция была главным хабом по привлечению иностранцев. Турецко-сирийская граница была дырявой, поэтому попасть на войну было несложно, объясняет аналитик. Он убежден, что большинство женщин знали, куда едут. «Но я допускаю, что у части или не было выбора, или они не сразу поняли, что происходило. А когда поняли, выехать было невозможно», — говорит он. Сирийская армия начала самые масштабные контрнаступления на ИГ в конце 2015 года, разгорелась настоящая война. «ИГ начали отбрасывать на восток, мясорубка продолжалась весь 2016 и частично 2017 год. Этого нельзя было не заметить».
В «Аль-Холь» Инна, как и тысячи других женщин, попала в конце 2018 или в начале 2019 года. Они сдавались в плен курдам сами, чтобы остаться в живых. Курды, уничтожившие ИГ при поддержке США, считают захваченных женщин и детей потенциальными террористами.
Kate Geraghty / The Sydney Morning Herald / Fairfax Media via Getty Images
3
Лагерь «Аль-Холь» расположен в одноименном городе, посреди пустыни на северо-востоке Сирии. Он огражден сеткой, а периметр круглосуточно охраняют курдские военные. В апреле-мае 2019 года здесь жили от 73 до 75 тысяч человек, в основном женщины и малолетние дети. Сейчас в лагере немного меньше людей, но точного перечня нет.
«Бабель»
«Аль-Холь» существует в Сирии еще с 1991 года. Тогда его создали для беженцев из Ирака, пострадавших от войны в Персидском заливе. В 2003-м лагерь снова принял иракских беженцев — уже после того, как США вторглись в Ирак, чтобы свергнуть правительство Саддама Хусейна. Тогда «Аль-Холь» был в десятки раз меньше и действительно функционировал как место спасения для беженцев. Сейчас он больше похож на лагерь для военнопленных.
Так украинки в «Аль-Холь» готовят обед. На фото — блины из травы.
«Бабель»
Население лагеря «Аль-Холь» в апреле-мае 2019 составляло около 75 тысяч человек. Из них:
40% (≈30 тысяч) — граждане Сирии
41% (≈30,8 тысячи) — граждане Ирака
19% (≈14 тысяч) — иностранцы из 62 стран мира
«Аль-Холь» разбит на несколько секторов. Самые крупные районы — сирийский и иракский, иностранцы живут отдельно. Они разбились на группы: русскоязычные, франкоязычные, выходцы из Юго-Восточной Азии. Отношения между различными секторами складываются не очень хорошо. Проблемы возникают из-за языкового барьера, идейных разногласий и на бытовой почве. По словам Кусы, в лагере живет много сторонников «Исламского государства», которые верят в его возрождение. Рядом с ними живут и те, кто разочаровался в идеологии ИГ или никогда ее не поддерживал — например, женщины, приехавшие в Сирию с мужьями, не особо разбираясь в ситуации.
Радикально настроенные женщины время от времени устраивают в лагере погромы и терроризируют других жителей. «Наиболее радикальные призывают остальных не сотрудничать с администрацией лагеря, ничего не рассказывать. Есть целые отряды женщин, которые следят, чтобы другие соблюдали шариат», — рассказывает Илия Куса. За «нарушения» они поджигают палатки или нападают на других женщин. Охрана лагеря не рискует с этим бороться. «Были десятки случаев, когда такие женщины нападали на охранников. С камнями, ножами, были убийства с использованием пистолета с глушителем. Где они брали оружие — это уже другой вопрос», — говорит аналитик. Лагерь охраняют всего 500 охранников — их хватает только на то, чтобы контролировать внешний периметр.
Курды боятся отпускать женщин из лагеря. Они считают, что те присоединятся к ушедшим в подполье террористам ИГ. «Что бы ни говорил Дональд Трамп, террористов ИГ не победили. За этот год в северо-восточных провинциях ежемесячно происходило от 50 до 200 нападений. Они поджигают поля, обстреливают автомобили и магазины, терроризируя местное население», — объясняет Куса.
4
Из «Аль-Холь» можно сбежать. Помочь могут местные контрабандисты, которые за деньги договариваются с охраной лагеря. Женщин и детей прячут в металлических бочках, в которых перевозят их через границу с Турцией. Побег стоит от 10 тысяч долларов с человека, говорит Илия Куса. За перевозку семьи с детьми берут до ста тысяч.
Kate Geraghty / The Sydney Morning Herald / Fairfax Media via Getty Images
Так из лагеря выехали шесть украинок, говорит Фатима Бойко — тетя одной из женщин, которая до сих пор находится в «Аль-Холь». Фатима входит в интернациональную группу родственников женщин, которые хотят вернуться домой из Сирии, и представляет в ней Украину. По ее словам, бежать из лагеря самостоятельно очень опасно. «Гарантий никаких. Могут поймать и вернуть в лагерь, могут избить и оставить, — говорит Фатима. — Я знаю женщину, которая смогла выехать только с третьей попытки». Украинки, бежавшие таким образом, до сих пор не вышли на связь. Скорее всего, они скрываются в Турции. Фатима советует им обращаться в украинское посольство и просить о депортации на родину. Тех, кто еще находится в «Аль-Холь», она просит дождаться официальной репатриации.
За почти два года из лагеря официально забрали не более 1 200 людей, говорит Илия Куса. Сначала страны устанавливают личности пленных, проверяют их связи с «Исламским государством» и ведут долгие переговоры с курдами. Успешную операцию провел Казахстан, забрав почти 600 своих граждан. Россия вывезла из Сирии и Ирака более 200 женщин и детей. Австралия забрала только сирот. Западные страны часто не хотят забирать женщин из «Аль-Холь», поскольку не знают, что с ними делать, говорит Куса. Великобритания даже лишила гражданства одну из них — Шамиму Бегум, которая сбежала в Сирию в 15 лет. Родственники девушки полтора года боролись за то, чтобы вернуть ее домой. Недавно суд признал, что она имеет право вернуться, но ей придется заново получать британское гражданство.
Фатима Бойко рассказывает о содержащихся в «Аль-Холь» украинках и показывает фотографии из лагеря.
Юлия Вебер / «Бабель»
Украина уже больше года обещает вернуть своих гражданок и их детей. Министерство иностранных дел даже вело переговоры с курдами, говорит Фатима. В конце 2019 года родственникам обещали, что женщины и дети вскоре вернутся из Сирии домой, но процесс внезапно остановился. «Мне трижды говорили в МИД, что их группа уже там, — вспоминает Анжелика. — Говорили: “Мы вас поздравляем, скоро скажем время прилета вашей дочери”». Инна несколько раз паковала чемоданы, но ее так никто и не забрал. По словам Фатимы, договариваться с курдами чрезвычайно сложно. Украинского посольства в Сирии тоже нет, и переговоры ведут через Ирак или Турцию.
Анжелика Добровольская, мать Инны. Фатима Бойко. Фатима Бойко, Анжелика Добровольская и сестра еще одной удерживаемой в «Аль-Холь» украинки ждут встречи с сотрудниками Министерства иностранных дел.
Юлия Вебер / «Бабель»
В октябре 2020 года Фатима, Анжелика и еще несколько родственниц женщин, удерживаемых в «Аль-Холь», собирались в Киеве. Это была их первая реальная встреча, до этого они общались только в соцсетях. В Министерстве иностранных дел им пообещали, что они встретятся со своими дочерьми, внуками, племянницами и сестрами до конца года. Анжелика верит в эти обещания с осторожностью, но уже планирует, какой будет жизнь после возвращения Инны. «Я уже всех в гости пригласила, мы сядем в нашем доме в Черкассах — там такой вид на реку, — говорит она. — Это будет трудное время, но мы им поможем. Лишь бы были дома».
Юлия Вебер / «Бабель»