Снежана Хромец / Артем Марков / «Бабель»
Нине Багинской 73 года, больше тридцати из которых она участвует в акциях протеста. Мы говорим поздно ночью — она только что вернулась с очередного митинга. У нее высокий и звонкий голос, она в отличном расположении духа и готова говорить хоть всю ночь.
Впервые Нина Григорьевна вышла на протестную демонстрацию в 1988 году. Тогда в газете «Литература и искусство» историк Зенон Позняк и инженер Евгений Шмыгалев опубликовали статью «Куропаты — дорога смерти» и рассказали, что в урочище под Минском сотрудники НКВД БССР расстреляли, по разным оценкам, от 30 до 200 тысяч человек.
— В день праздника Дзяды, [Зенон] Позняк позвал людей в Куропаты помянуть тех, кого там расстреляли в 30-е годы. Мы колонной отправились к урочищу. Вскоре нам передали, что впереди стоят автозаки, чтобы нас арестовывать.
Нина Багинская рассказывает, что советская власть не жаловала националистов, к которым она себя относит. Советская власть даже издала указ — не допустить распространения национализма в Белорусской ССР. Потому историю о Куропатах хотели замять, а в СМИ говорили, что «там ничего не случилось».
— Тогда, в ноябре, я впервые увидела, как милиционеры разогнали митинг — атаковали жестко, с отравой из баллончиков. Тогда я не пострадала: у меня рост 156 сантиметров, так что более высокие люди меня прикрыли, и им досталось больше. Мы стали в сцепку — если мы бы были по одному, то каждого затоптали бы.
Нину Багинскую задерживали на акции в Куропатах в 2019 году. Первые протесты в урочище Куропаты.
Valer Pałściuk / Wikimedia; Радыё Свабода / Telegram
На вопрос, почему вышла впервые, отвечает, что ее возмутило несправедливое отношение к беларусской культуре.
— После разгона митинга в Куропатах мы много говорили о том, что Беларусь должна быть независимой. Народ, который родился на беларусской земле, должен соблюдать свои традиции, говорить на своем языке и знать свою историю. Мы уникальны — и этим интересны другим народам. Но Москва проводила в Беларуси свою политику, насаждая свои ценности и порядки.
Это главный «дракон», против которого она выходит на протесты и одиночные пикеты уже много лет, — чужая культура, которая агрессивно вытесняет беларусскую. Во время разговора активистка еще несколько раз расскажет о лингвистических особенностях беларусского языка, вспомнит литературных и политических деятелей, а себя и своих знакомых будет называть «мы, националисты».
Милиционеры упрямые, но я тоже
Лукашенко пришел к власти в 1994 году. Активистка говорит, что с тех пор его режим становился только жестче.
— В конце 90-х власти России и Беларуси стали обсуждать политическую интеграцию, людям это не понравилось. Они вышли на улицы, и власти начали жестко разгонять протесты. Тогда Лукашенко в некотором смысле победил: в Беларуси ввели два официальных языка — русский и беларусский. Мы сопротивлялись и протестовали, но по сравнению с сегодня нас было гораздо меньше.
И хотя беларусский язык стал одним из двух официальных, государство больше поддерживало русский: преподают в школах и университетах в основном на русском, документы тоже оформляют по-русски, большинство населения говорит на русском.
Милиция всегда относилась к националистам враждебно. Красно-белое знамя Нина Багинская приносит на протесты уже не один десяток лет. Силовики флаг отбирают.
— Я начала их стыдить, говорю: «Это же наше знамя, наш флаг, даже Лукашенко ему присягу приносил, когда стал президентом. Почему вы меня задержали?» Милиционер мне ответил: «Когда вы к власти придете, я прямо стану перед этим знаменем на колени. А пока что я буду защищать красно-зеленый флаг». Я ответила: «Ты под этим флагом до моих лет не доживешь». В таких ссорах мы и проводили время в изоляторе.
В 2010 году в Беларуси тоже были массовые протесты из-за результатов президентских выборов — официально Лукашенко победил с большим отрывом. Люди разбивали палаточные лагеря на площадях, их часто забирали на Окрестина.
— Тогда я тоже выходила поддержать молодежь. Стояла в одиночном пикете с флагом. Через несколько дней мне уже даже не разрешали стоять — только я становилась, тут же подходили милиционеры и забирали флаг. Но ничего, они упрямые, но я тоже.
Всякое бывало, но дымовыми шашками не разгоняли
Девятого августа 2020 года Нина Григорьевна пошла голосовать на избирательный участок.
— Когда я только пришла на выборы, я поняла, это не те выборы, что были раньше, а хуже, гораздо хуже. Я на таких выборах еще не была — на участки уже подогнали милицию, ее было много, и непонятно, зачем так много.
Когда люди узнали, что победу приписали Лукашенко, Нина Григорьевна с другими активистами отправилась к Стеле возле проспекта Победителей. Омоновцы начали бросать в протестующих дымовые шашки, полиция применила водометы.
— Я это увидела и думаю: просто ужас. Всякое было: наручники надевали, в автозаки сажали, но все же дымовыми шашками нас не разгоняли. Потом они стреляли резиновыми пулями. Полилась кровь. Одному парню прострелили колено. Когда молодежь стала массово выходить, я поняла, что должна присоединиться. Я сшила новый флаг — мне помогла внучка, и мы вышли на следующий день.
Я за то, чтобы сын ходил на митинги, потому что я сама на них хожу
У Нины Багинской двое детей — сын и дочь. Она воспитывала их, прививая любовь к беларусскому языку и литературе. Вместе с другими активистами они даже создали беларусскоязычный детский сад, а позже и гимназию, ее дети учились там.
Однажды, когда в стране праздновали День независимости и оппозиция организовала митинг, сын поздно вернулся домой. Он рассказал, что их с друзьями задержала милиция.
— Молодежь не обижала милицию, но им не понравилось, что ребята говорили на беларусском. Их задержали, увезли в отделение и даже били палками по спине. Я решила, что этот фашизм прощать нельзя, и мы написали жалобу в МВД.
В итоге ее вызвали к местному прокурору. Он попытался пристыдить ее — мол, что ж вы за мать, если сына милиция задерживает.
— Я честно сказала, что я за то, чтобы сын ходил на митинги, что я сама на них хожу, а еще не хочу, чтобы русский язык и литература были основными в нашей стране. Он ответил, что да, вас мы знаем.
Дети Нины Багинской уже взрослые, они заняты работой и редко выходят на протесты. Раньше они ходили на митинги, которые организовывала оппозиция на национальные беларусские праздники — Дзяды, День независимости. Маму не отговаривают, хотя переживают.
— Сейчас молодежь поднялась, даже моя внучка научилась шить флаги. Стараюсь ходить на митинги каждый день, хоть и устаю. Лучше так, чем сидеть дома и думать, что там происходит, сколько снова автозаков нагнали.
Омоновцы меня не били, но стали забирать флаг
Последнее столкновение с ОМОНом и задержание Багинской тоже связано с бело-красным флагом. Это случилось двадцать шестого августа.
— Когда я пришла на площадь, милиция уже молодежь начала оттеснять от площади Победы. Я пошла к активистам, мы стали в сцепку. Я уже знаю, чего ждать от омоновцев: они, конечно, звери, но не будут бить пожилую женщину, поэтому я их не боюсь.
ОМОН оттеснил людей с площади, а у Нины Григорьевны полицейские снова забрали флаг. Людям пришлось уйти, и они оставили сумки с водой и перекусами — их тоже забрал ОМОН.
— Это меня разозлило, и я начала их стыдить: «Ладно, вы забирали у меня флаги, но теперь вы забрали воду у молодежи!» Меня взяла злость, и я начала на них ругаться. Омоновцы меня не били, но стали забирать флаг, а я сопротивлялась. Я вспомнила о мужчинах, которые массово лежат в клиниках избитые. Бросилась к милиционеру, стала бить его по ногам — руки были заняты, я забирала флаг.
Нина Багинская стала известной еще в 2016 году — тогда власти оштрафовали ее за участие в акциях на 16 тысяч долларов, а также арестовали две дачи и выставили их на продажу. Их до сих пор никто не купил. Сейчас ее узнают на улицах — как бабушку, которая дает отпор ОМОНу на популярных видео в соцсетях.
— Молодежь уже сделала меня героиней, легендой, они называют меня «зорькой». А я радуюсь, что молодежь не такая подавленная, поэтому принципиально хожу на протесты каждый день. Да, мне не очень нравится, что большинство говорит на русском. Но гораздо важнее любить свою семью, не уезжать из своей страны. Как бы хорошо ни было за рубежом, жить на своей земле лучше.