Евгений Малолетка / «Бабель»
Как можно решить проблему загрязнения Тисы?
Во время наводнений свалки в прибрежных полосах поднимаются и попадают в Тису, Прут и еще несколько рек. Чтобы решить этот вопрос, нужен комплексный подход — начиная с законодательной базы, закона об отходах, стимулирования бизнеса. Надо строить сортировочные станции и усиливать ответственность: штраф за засорение одного квадратного метра — восемь гривен.
Продолжая тему наводнений, что вы делаете, чтобы предотвратить вырубку лесов?
Скажу в цифрах: за первую половину 2020 года за вырубку лесов насчитали 135 миллионов гривен штрафов.
Это цифры ваших предшественников, а после последних наводнений были проверки и штрафы?
Около трех недель назад я выпустил отдельное поручение об усилении надзора и оперативных проверках незаконной вырубки лесов. Проверки лесхозов — один из приоритетных вопросов. Второй — стихийные свалки. К сожалению, сегодня существует мораторий на плановые проверки. Мы можем заходить на внеплановые [проверки] только по жалобе физлиц — таков закон.
Вы заявляли, что хотели бы получить статус правоохранительного органа Госэкоинспекции, зачем?
Хотели и работаем над этим. Правоохранительный статус нужен, чтобы от штрафов за недопуск в 750 гривен перейти к санкциям, которые предусмотрены 342 и 343 статьями Уголовного кодекса. Штрафы [по этим статьям] — от 50 до 200 необлагаемых налогом минимумов [доходов]. При определенных обстоятельствах может быть и уголовная ответственность для тех, кто препятствует работе инспектора. Например, лесхоз Великобычевский, который прозвучал в контексте ИКЕА, у нас было несколько недопусков на это государственное предприятие. Я уже не говорю о Дарницкой и Приднепровской ТЭС.
Евгений Малолетка / «Бабель»
Вас недавно не пустили на Приднепровскую ТЭС?
Да, к сожалению. После моих заявлений [о предоставлении правоохранительного статуса] в МВД думали, что мы будем проводить процессуальные или следственные действия. Мы не будем этого делать. Просто дайте допуск, и мы прозрачно, без давления проведем проверку.
А почему нельзя заходить на проверки вместе с полицией?
Так иногда бывает, но когда у нас есть внеплановое мероприятие по контролю, почему мы должны напрягать и звать полицию, писать какие-то заявления вместо того, чтобы просто зайти на предприятие?
Ваш предшественник Егор Фирсов шел другим путем — когда инспекторов не пускали на крупные предприятия, он был максимально публичным. Вы будете так действовать?
Мы применяли этот инструмент, но он не всегда действует. Неформальные контакты, звонки, жалобы, чтобы привлечь внимание, — мы все это делаем, но это не наш принцип. Должен быть правовой механизм и он должен работать на 100 процентов на уровне всех территориальных подразделений, всех инспекторов в автоматическом режиме, чтобы это не было показухой.
Фирсов говорил, что у инспекции нет средств, чтобы оплатить судебный сбор, пойти в суд, выиграть дело и перечислить штраф в бюджет. Как вы решаете эту проблему?
Мы сделали бюджетные запросы, чтобы предусмотреть финансирование на судебный сбор. Еще есть законодательный механизм, освобождающий Госэкоинспекцию от судебного сбора, — я работаю над этим вопросом.
Евгений Малолетка / «Бабель»
Назначение Егора Фирсова было отчасти политическим — сначала ему позвонил тогдашний руководитель Офиса президента Андрей Богдан, потом он (Фирсов) встретился с президентом. Вы с Зеленским накануне назначения виделись?
Нет.
Каким образом вы получили должность?
Я участвовал в конкурсе, эта сфера мне была близка. До того я работал в управлении экологии и природных ресурсов КГГА, были определенные амбиции расти.
Конкурс был долгим и непростым, собеседования с руководителями правительства, [премьер-министром] Денисом Шмыгалем, который и порекомендовал правительству меня назначить.
После собеседования с вами теперь уже бывший министр энергетики и защиты окружающей среды Алексей Оржель в письме премьеру сообщил, что не выбрал ни одного кандидата. Почему?
Не знаю, не могу комментировать. Мы общались почти сорок минут, я защищал свою программу. Каким было его решение — мне не сообщили.
Каким образом вам удалось пройти все спецпроверки за два дня?
В этом нет ничего необычного.
Иногда эти проверки длятся месяцами, а тут всего два дня.
Я не могу комментировать этот вопрос. Все заявления для спецпроверок я написал оперативно. Нацагентство по вопросам госслужбы оперативно разослало запросы и собрало все сведения.
Евгений Малолетка / «Бабель»
Какие задачи ставили перед вами, когда вы проходили конкурс?
Задач никто не ставил. Мое собственная задача — уменьшить давление на окружающую среду. Особое внимание — на крупные предприятия. Мы уже создали Управление государственного экологического надзора (контроля) за промышленным загрязнением, которое будет работать с крупнейшими загрязнителями. Его отдел будет в Кривом Роге.
В центре Кривого Рога будет отдельный офис Госэкоинспекции?
Там будет центральный аппарат областной Госэкоинспекции и отдельный Офис чистой окружающей среды. Почему в Кривом Роге? Там 15 процентов от всего промышленного загрязнения Украины.
Одно из первых совещаний с участием Владимира Зеленского как президента касалось предприятия «АрселорМиталл» — говорили, что оно не выполняет часть взятых на себя обязательств по модернизации. Внимание к Кривому Рогу связано с этим предприятием?
Это одно из крупнейших промышленных предприятий-загрязнителей — в ближайшее время планируем придти [с проверкой].
Куда еще, кроме него?
Не хотелось бы давать четкий план проверок, чтобы был эффект неожиданности и не было времени подготовиться. В нашей практике были случаи, когда приедешь, а ничего не работает: обороты мощностей уменьшают, и сложно доказать те или иные вещи.
Евгений Малолетка / «Бабель»
По поводу утечек информации, зарплата ваших инспекторов около 8 тысяч гривен, да?
Восемь с половиной тысяч, и это большая беда. Одна из приоритетных задач — увеличить материальное поощрение сотрудников, потому что коррупционные риски высокие. Сегодня мы работаем с Минфином и бюджетным комитетом над пересмотром зарплат.
Сейчас завершается комплексный аудит состояния дел инспекции — работают госаудитслужба и НАПК. Я завершаю собственный юридический, кадровый, комплексный аудит. В течение ближайшего месяца сформулирую четкую программу действий и составлю отчет за период пребывания на посту — это условия испытательного срока.
Условные 100 дней?
Да, 90 дней — три месяца. В конце этого периода я буду отчитываться перед правительством, которое решит, нужен я дальше или нет.
Какой период охватывает аудит?
Госаудитслужба проверяет предыдущий период — 2019 год и до этого времени. НАПК зашло с проверкой на этой неделе, а собственные расследования и аудиты я провожу с первого дня работы. Я бы хотел, чтобы такой же аудит провели после моей каденции.
Как вы оцениваете работу своего предшественника Егора Фирсова?
К предыдущему руководителю у меня претензий нет, я не в праве субъективно оценивать результаты его работы. Многое уже сделано: начались системные реформы, нормальная кадровая ротация, задали тон открытости и публичности. Но многое еще предстоит сделать. На самом деле орган — низкой боеспособности, которого не боятся и которому не хватает кадров.
Евгений Малолетка / «Бабель»
Фирсова уволили неожиданно, даже для него самого, публично никаких претензий к его работе правительство не озвучивало. Не боитесь, что с вами поступят так же?
Не боюсь и за должность не держусь. Боюсь только личного фиаско — что не успею все сделать. Но если вектор работы и результаты будут недостаточными, кричать с рупором «ай-яй-яй, вы негодяи» не собираюсь — это не мой подход.
В интервью Интерфаксу вы говорили, что будете встречаться с Фирсовым как с общественным деятелем, уже встречались?
Не встречался, общались по телефону. У него не было желания или, возможно, повода. Я готов встретиться.
В своем Telegram-канале Фирсов часто критикует вас за откат назад в кадровой политике, в частности за увольнения руководителей на местах. Почему так происходит?
Смотрите, нет никакого отката назад. Право общественного деятеля, которым сегодня является Егор Фирсов, — критиковать. Сейчас мы формируем общественный совет — я открыт ко взаимодействию с общественностью. На безосновательную, провокационную критику, которая не требует комментариев, я не обращаю внимания.
В кадровых вопросах никакого отката назад нет: ищу людей и назначаю по собеседованию, так называемому карантинному конкурсу. Ищу профессиональных, незаангажированных, некоррумпированных людей с боевым духом. Ни кума, ни свата, ни брата я не назначал и не собираюсь.
Евгений Малолетка / «Бабель»
Вы говорите, что отката нет, но Госэкоинспекцию в Днепропетровской области временно возглавил Дмитрий Половица, который работал в инспекции 12 лет, во Львовской области — Николай Маланич, который работал пять лет, имел низкие показатели и которого Фирсов уволил после первого собеседования.
Половицу я не возвращал, он там работал. Увольнение Дмитрия Шибко было слабым с правовой точки зрения — сейчас идут суды, мы пытаемся помешать ему вернуться. Половица как первый заместитель выполняет функции руководителя до назначения нового. Чтобы стабилизировать ситуацию, я делегировал туда Николая Власенко из Кировоградской области. Дальше будет прозрачный конкурс на должность руководителя.
Что касается Маланича, его не назначили руководителем во Львовской области, но по конкурсу определили лучшим претендентом. Сейчас он проходит специальные проверки и, видимо, получит должность. По моему мнению, он достойный кандидат. Старый кадр? Возможно, он когда-то и работал в Государственной экологической инспекции, но это не причина не назначить его снова.
Люди, которых назначил Фирсов, увольняются?
Из руководителей территориальных подразделений, если память меня не подводит, никто не уволился. Работают пока.
Правда, что вы хотите уволить своего первого заместителя Дениса Каплунова?
Это неправда. Если он не будет выполнять задачи, не будет справляться, тогда, возможно, будем прощаться. Сегодня такой позиции нет. Вообще, его назначал Кабинет министров.
На фоне борьбы с пандемией коронавируса вам пришлось сократить бюджет?
Нет, есть определенное сокращение статей бюджета развития, например, на закупку дополнительного оборудования, техники, но зарплатные статьи защищены.
На уровне министерства и правительства мы сегодня обсуждаем вариант возвращать часть средств, которые мы собираем, на обеспечение Госэкоинспекции. Это дало бы мотивацию: больше даем в бюджет — больше получаем в фонд заработной платы и развития. Пока все грустно.
Евгений Малолетка / «Бабель»
Ранее вы заявляли о возвращении инспекции в морские порты, но после встречи Владимира Зеленского с портовиками в Одессе резко сменили риторику...
Я не менял риторику. Экологические инспекторы должны быть на предприятиях, которые могут навредить экологии Черного и Азовского морей, но не постоянно. Госинспекцию Черного и Азовского морей ликвидировали, но если возникнут чрезвычайные ситуации, мы будем заходить на судно или в порт, чтобы выполнить свою работу. Я не допущу, чтобы инспекторы сидели на судах и требовали средства.
По поводу корабля Stavanger с пальмовым маслом: Госэкоинспекция насчитала убытков примерно на 60 миллионов гривен. Корабль арестовали, а после вашего назначения отпустили. На депозит компания-владелец положила 26 миллионов — менее половины суммы штрафа. Когда заплатят остальное?
Действительно, корабль разлил пальмовое масло, это зафиксировали инспекторы, подсчитали убытки. Есть постановление суда о том, что мы не можем удерживать это судно. Есть международная ассоциация, которая подтвердила, что не было прецедентов, чтобы начисленные убытки не платили, и гарантировала их оплату. Но судно стоит, и каждый день простоя юристы этой компании оценивают в 20 тысяч долларов убытков.
Они могут пойти с этим в суд?
Да.
Но они не пошли?
Они уже, скажем, настаивали, была претензия.
Убытки из-за простоя могли быть больше, чем неоплаченный штраф?
Да. Сейчас мы ожидаем решения суда, чтобы взыскать убытки в интересах государства.
Евгений Малолетка / «Бабель»