Сергей Моргунов / «Бабель»
Акцию памяти в парке Славы анонсировала партия «Оппозиционная платформа — За життя». Возложить цветы к Вечному огню решили в 10 утра. С девяти возле станции метро «Арсенальная» уже много правоохранителей — Национальная полиция, конная и полиция диалога. Тут же дежурят Нацгвардия, «Муниципальная варта» и несколько скорых. Чтобы пройти к парку, нужно показать содержимое рюкзака, после этого полицейский проводит по одежде металлоискателем и пропускает через ограждение. За ним — полиция диалога с пакетами медицинских масок в руках, которые выдают всем желающим.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Тротуары улицы Ивана Мазепы, которая ведет к парку Славы, огородили лентами, идти можно только по проезжей части. Вдоль дороги выстроились полицейские на лошадях. У входа в парк еще одно ограждение и еще больше полицейских. К Вечному огню пускают небольшими группами. Возле ограждения перепалка. Мужчина в берете с запрещенной советской символикой пытается пройти через кордон. Полицейские просят его снять берет. Рядом с ним его знакомый, седой мужчина лет пятидесяти, в пиджаке с орденом на груди. Он объясняет полиции, что ему очень нужно возложить цветы к памятнику:
― Мой прадед воевал, и дед воевал. Он Киев освобождал от бандеровцев и фашистов. И он мне всегда говорил: «Вот кого я не добил, тех ты добей, этих недобитков». А мы сейчас какую политику ведем? Уже шестой год уничтожаем Украину.
Мужчина в берете дергает его за руку: «Та короче, кому ты объясняешь». Он одет в камуфляжную форму, тельняшку, а на кителе у него больше 10 орденов. Полицейский объясняет, что с символикой пройти нельзя. Мужчина снимает берет и берет его в правую руку, в левой у него гвоздики:
― Я сниму, сниму, это не так важно. Вот вы говорите, что акция «Бессмертный полк» инициирована Россией. Но, поймите, есть веление сердца и зов души. Вот он я, пришел сам, никем не финансируюсь, купил за свои деньги цветы и пришел. Каждый год сюда прихожу. И буду приходить. Вы можете звезды посдирать, а из сердца вы это не вырвете. Мы этой памяти детей своих учим — любви к Родине, к Кожедубу, к тому же Ивану Кудре! Теперь и улицу уже назвали в честь Маккейна, который ничего для страны не сделал.
Приятель поправляет мужчину:
― Ну, как это не сделал. Он друг вьетнамских детей. Все, пойдем. Вот — берет сняли, символики нет, счастья вам, здоровья, пропустите к огню.
Полиция расступается и разрешает мужчинам пройти на аллею. Через несколько минут появляется митрополит Онуфрий с двумя священниками. Они проходят кордон и останавливаются на входе в парк. Священники звонят по телефону и явно кого-то ждут. Через пять минут становится понятно кого — на аллею вместе с охранниками выходит лидер «Оппозиционного блока» Вадим Новинский. Они обнимаются с Онуфрием. За депутатом следом приходят еще несколько священников из Киево-Печерской лавры, в руках у них огромный венок с ленточкой в цветах украинского флага. У Новинского спрашивают, не болеет ли он коронавирусом. Он смеется:
― Я уже переболел. Уже все хорошо. Я сдал два теста, оба негативные. Симптомов у меня не было. Я просто пошел провериться для профилактики, потому что много с кем общаюсь, сдал тесты и узнал, что у меня коронавирус. Но уже все.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Новинский снимает пальто, отдает его охраннику, а взамен берет букет цветов и передает его Онуфрию. На лице депутата маска, Онуфрий свою спустил на подбородок. Онуфрий, Новинский и священники из лавры начинают медленно двигаться к Вечному огню и петь на ходу: «Христос воскресе, смертию смерть поправ». Они подходят к Вечному огню, на них направили объективы несколько десятков фотографов. Новинский, Онуфрий и другие священники выстраиваются полукругом и молятся, держа цветы в руках. После молитвы Онуфрий три раза говорит: «Христос воскресе», а толпа ему отвечает: «Воистину». Он отдает цветы и произносит речь:
― Мы почитаем память тех воинов, которые отдали жизнь на поле брани за нашу Родину. Пусть Господь упокоит души тех, кто погиб, а тем, кто остался жив, даст свое благословение. С праздником вас всех. С Днем Победы! Христос воскрес.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Онуфрия спрашивают, как его здоровье и не болеет ли он коронавирусом.
― Мое здоровье? А ваше как? Мое — слава Богу.
Онуфрий благословляет желающих. Священника, который все время стоит от него по правую сторону, спрашивают, почему в лавре так много заболевших. Он приспускает маску и отвечает:
― Знаете, вирус не разбирается, какой у человека социальный статус, кем он работает или к какой конфессии принадлежит. Вирусу все равно. Он может коснуться каждого человека. Умирают все: и ученые, и грекокатолики, к сожалению, умирают и монахи лавры. Но все равно, эту проблему создают искусственно, и некоторые СМИ так и ждут, когда кто-нибудь умрет, чтобы в очередной раз накинуться на Украинскую православную церковь. Но мы все воспринимаем как Божий промысел и молимся за всех, кто болеет, за всех, кто переживает за нас, и за тех, кто не переживает. Господь поможет нам победить в этой новой войне. Христос воскрес.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Священник собирается еще что-то сказать, но его прерывает сотрудник полиции диалога: «Уважаемые журналисты и все, кто тут собрался. Расходимся, сейчас будут все дезинфицировать». Несколько человек в оранжевых костюмах с распылителями в руках идут вдоль памятника и брызгают вонючей жидкостью на асфальт, сам монумент, парапеты и траву. Священники во главе с Онуфрием и Новинским уходят по аллее в сторону лавры. Люди приходят к огню и кладут цветы. Их не очень много: у памятника одновременно не больше 70 человек, две трети из них — журналисты и фотографы.
Около 11 утра к памятнику приходит еще одна делегация. Их человек тридцать, очень похожих друг на друга — в похожих куртках, джинсах и обуви, с похожими короткими стрижками. Предводитель в черном шарфе на лице и черном костюме кладет к памятнику цветы и кричит в сторону журналистов:
― Вы должны быть благодарны своим дедам, что вы родились на этой земле и вас не убили фашисты. А вы сейчас не празднуете День Победы. Что вы все молчите? Вот, пожалуйста, вот такое у нас информационное пространство.
Мужчину пытается отвести в сторону полицейский и объясняет, что тот закрыл проход для возложения цветов.
― Да ничего я не закрыл, вы не даете мне возможность выразить свое мнение, а я могу его выражать по Конституции.
Еще один мужчина, бритый и в кожаной куртке, вмешивается в спор. Он пытается говорить речь и все время поглядывает на экран смартфона:
― Украинцы, мыслящие люди, не дайте себя зазомбировать!
Его перебивает крик из толпы журналистов: «Так это же мы зомбируем!» Мужчина смотрит на телефон и продолжает:
― А о чем и речь. Не называйте черное белым, не выполняйте преступные приказы ваших кураторов. И грантоедов.
Полицейский продолжает уговаривать мужчину отойти в сторону и там произносить речь, но это распаляет оратора еще больше:
― Ты мне скажи, дядя, у тебя дед воевал? Или бабушка? Дети у тебя есть? Мужчины должны расти, а не вот эти вот гей-парады устраивать. Надо культивировать силу, мощь и честь. А не геев. Сегодня вы не даете нам память дедов почтить, а завтра ваш сын окажется на гей-параде. И что вы потом будете делать? Друзья, не давайте себя обмануть! Всегда говорите: отец — мать, дерево — земля, хлеб — соль, честь — доблесть!
К памятнику подходит пожилая пара: мужчина в белом кителе с орденами и женщина, которая ведет его под руку. Оратор тут же переключается с полицейского на ветерана и бежит к нему:
― Батя, давай с нами сфотографируемся! У нас тут все нормальные, все мужчины. Батя, спасибо тебе за победу. У нас тут такое движение, называется «Братья», мы все против того, чтобы люди спивались и скалывались. Мы украинцы, мы патриоты, но не такие, как для показухи, а мы те, кто «хлеб, земля, честь, соль». Вот тебя, батя, как зовут? Какой самый важный праздник у тебя?
Сергей Моргунов / «Бабель»
Сергей Моргунов / «Бабель»
Пожилой мужчина представляется Виктором, немного смущается, поправляет орден на груди и отвечает:
― Самый главный праздник — это День Победы. Его предыдущее правительство пыталось запретить. Наши прадеды сделали все, чтобы жить в мирное время.
Один из «Братьев» достает телефон и просит Виктора сказать на камеру напутствие и пожелать что-то хорошее. Виктор еще раз поправляет награды:
― Самое главное, я желаю дожить до возраста Патона. Ему в этом году 102 года. Так вот, надо дожить до него. Знаете, кто такой Патон?
― Конечно, это наш ученый. Вы лучше скажите, на каких принципах нам надо воспитывать молодежь?
― Прежде всего на принципе добропорядочности, любви к Родине.
«Брат» поправляет:
― И земле с солью...
Виктор тут же вторит:
― И земле, конечно.
― Виктор, вы — настоящий мужчина, спасибо вам за подвиг. А скажите, вам сколько лет?
― Ну, ста еще нет, только 78.
Со стороны аллеи продолжают идти люди, они кладут цветы к памятнику — за ними уже не видно Вечного огня. Около полудня в парк заходит еще одна колонна из 15 людей. Ее возглавляют три человека в гражданской одежде, в руках у них баннер с надписью: «Никто не забыт, ничто не забыто». За ними идут люди разного возраста в военной форме: синей, зеленой и коричневой. У всех на груди ордена, а в руках цветы. Главный в колонне командует:
― Дорогие ветераны, дорогие гости столицы. Впервые в истории приходится отмечать праздник в таких условиях. Десятки тысяч людей не смогут почтить память погибших. Но сегодня есть и те ветераны, которые пришли поклониться отдавшим свою жизнь. Объявляю минуту молчания, а потом возложим цветы. Разойдитесь по шеренгам и держите дистанцию.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Ветераны в масках на лице по очереди кладут цветы и уходят на боковую аллею, в тень. За ними к памятнику подходит глава Компартии Украины Петр Симоненко. Он возлагает цветы, журналисты, кроме двоих, на него не реагируют. Но Симоненко охотно дает комментарии блогерам со смартфонами:
― В Украине — олигархо-нацистский режим. Каждый здравомыслящий человек это понимает. Фашизация Украины идет полным ходом, но я хочу напомнить власти те мудрые слова, которые сказали 75 лет назад: «Враг будет разбит, а победа будет за нами».
Следом за Симоненко к Вечному огню подходит Елена Бережная — мать политика Ирины Бережной, погибшей в автокатастрофе в 2017 году. В прошлом году она организовывала акцию «Бессмертный полк», но ее сразу же задержала полиция за футболку с георгиевской лентой. Бережная в этот раз без запрещенной символики и без портретов. Она оживленно что-то рассказывает по телефону:
― Нам разрешили проехаться автомобильной колонной и вроде даже флаги разрешили. Так что мы сейчас все-все-все соберемся и поедем по набережной.
Печет солнце, те, кто возложил цветы, отходят в тень на аллею. Там собрались уже около 40 человек. Женщина в желтом платье с повязанной вокруг талии кофтой кричит: «Юра! Юрка, иди сюда, заводи свою шарманку, будем петь!» Из-за кустов выбегает парень лет двадцати, в руках у него планшет. К нему и женщине подходят еще несколько человек и Виктор. Они выстраиваются, Юра включает на YouTube «День Победы». Все хором начинают петь: «Дни и ночи у мартеновских печей, не смыкала наша родина очей...»
Вокруг памятника ходит ребенок в камуфляжной форме и с полноразмерным муляжом автомата Калашникова. Фотографы сначала делают снимки, а потом перешептываются:
― Нет, все-таки я не буду это фото отправлять. Не хочу страну позорить.
К ребенку подходит его отец в черном костюме и с каким-то орденом. Он тут же говорит журналистам:
― Смотрите, какого сына мне подарила жена! Не наркоман и не пидорас!
Сергей Моргунов / «Бабель»
Сергей Моргунов / «Бабель»
Сбоку от Вечного огня женщина уговаривает мужчину с длинными седыми волосами взять бутылку трехзвездочного «Коблево». Мужчине не больше 60 лет, но на груди много наград. Женщина сует ему пакет:
― Вот раньше как на праздник бывало? Гречку вареную давали, кашу полевую, водку пили. А теперь и пить никто не хочет. Дед мой любил выпить, а тут никто не любит. Он у меня без глаза вернулся. Возьмите бутылочку, дома деда помянете. А может, хотите — тут выпьем? Не хотите, ну тогда возьмите.
Мужчина сует бутылку себе во внутренний карман пиджака:
― Спасибо за вашего деда! Кстати, у меня уже 8 внуков и три правнука.
― Вот за таких, как вы, ветеранов и надо пить! Вы где воевали?
― А я не воевал. Я ветеран Вооруженных сил.
Полицейские скучают, акция проходит очень спокойно, в этом году тут нет оппонентов празднования Дня Победы 9 мая — пришедшим особо не с кем спорить. Несмотря на это, у парапета разгорается дискуссия, выпивший мужчина громко кричит:
― Граждане! Не дадим запретить им наш праздник! Мы же не срем на могилы их предков, так почему они запрещают нам ходить к могилам наших? Ничего! Скоро тут будут другие флаги! Троекратное ура советскому народу-победителю!
К крикуну подходит полицейский и спрашивает, какие именно другие флаги он имеет в виду, мужчина пятится:
― А какие надо, такие и будут висеть!
Людей становится все меньше, у памятника остаются только несколько фотографов, журналисты тоже расходятся. На выходе из парка все так же стоит ограждение и дежурит «Муниципальная варта». Компания молодежи пытается пройти через кордон. Представитель «Варты» говорит им, что нужно обязательно надеть маску и носить ее постоянно. Люди в компании ругаются, но все-таки надевают маски. Они проходят ограждение, и один из парней тут же снимает маску:
― Жизни не дают. Ничего по-человечески не сделаешь. Все, бл*дь, в следующем году поедем праздновать в Беларусь!
Сергей Моргунов / «Бабель»