В подозрении говорится о ваших «ультранационалистических идеях» и «культивировании величия арийской расы». Какие взгляды вы на самом деле исповедуете?
Утверждение об «ультранационалистических идеях и культивировании величия арийской расы» — это ложь. У меня дед — польский еврей. Я сам вырос среди евреев в еврейском районе. К тому же следователь в разговоре сообщил, что этот эпизод «пришили» к моему делу из дела другого человека! Так о чем еще можно дальше говорить? Все дело — выдумка больного и полная фальсификация.
Почему и когда вы увлеклись татуировками? Когда сделали первую татуировку? Что они означают?
Татуировками увлекся еще в начале 90-х. Все они связаны с событиями моей жизни.
Бывали ли вы в Херсонской области в октябре 2015 года, когда там взрывали опоры ЛЭП? Были ли вы тогда знакомы с человеком, которого называют «Нацик» или «Дровосек»?
На Херсонщине [в то время] не бывал. Нацика-Дровосека тогда не знал.
Знакомы ли вы с кем-то из супругов Грищенко? Если да, то как и когда вы познакомились?
С супругами Грищенко не знаком. Как-то летом 2019 года я со многими другими артистами давал концерт. После выступления подошла женщина и попросила сделать фото. Я, конечно, согласился. Впоследствии оказалось, что это была Инна Грищенко. Вот и все знакомство.
Расскажите, как вы познакомились с Юлией Кузьменко, как часто общались? Ходила ли она к вам на концерты?
С Юлией Кузьменко нас познакомил досадный случай. Хотя это тоже трудно назвать знакомством. Произошло ДТП — моего сына сбила машина, водитель скрылся с места происшествия. Дело было громкое, о нем говорили по радио и телевидению. Я искал свидетелей, написал в Facebook и Юля откликнулась. Оказалось, что то такси вызвала именно она. Мы обменялись номерами телефонов, созвонились. В Facebook есть вся эта информация — сообщение о переносе суда. Мы даже в суде не виделись.
Впервые я увидел Юлю у себя на концерте 21 июля 2016 года, то есть через несколько дней после трагедии. На концерт я пригласил ее раньше. До этого всю весну и начало лета я провел в АТО с концертами. Это все подтверждено и легко проверяется.
Есть мнение, что мы пересеклись до того — весной в Pizza Veterano на Бессарабке. У меня была там встреча, а Юля туда тоже пришла. Но та встреча была 3—5 минут, и я ее не очень помню. Мы допили пиво и ушли. Вроде бы именно тогда я пригласил ее на концерт. Уверенно можно сказать, что полноценное знакомство состоялось 21 июля 2016 года. До того момента мы не виделись и не переписывались в статусе друзей.
Когда вы познакомились с Яной Дугарь?
Яну Дугарь я не знаю вообще. О ее существовании узнал из подозрения.
Расскажите о вашей операции на ноге, когда она была и влияет ли сейчас на вашу походку?
У меня был обычный варикоз. Операцию сделали в конце зимы или в начале весны [2016 года]. Ничего, что могло бы ограничивать мое движение, не делали, ничего не удаляли. Три маленьких надреза — новая технология сварки сосудов. После двух часов операции я полноценно двигался. К тому же после таких операций рекомендуется много ходить для улучшения кровообращения. Единственным побочным эффектом была головная боль от наркоза. Никакой хромоты не было — это ложь.
Когда вы начали работать в Силах спецопераций (ССО), что именно там делали?
В ССО я с 2017 года. Я штаб-сержант пресс-службы. Занимаюсь пропагандой службы в ССО и морально-психологической поддержкой военных: концерты и прочее. Никакой специальной подготовки относительно [создания] взрывчатки у меня нет и быть не может. Это тоже легко проверить.
Знали ли вы, кто такой Павел Шеремет? Когда узнали о нем, имели ли какую-то позицию относительно его деятельности?
Кто такой Павел Шеремет и чем он занимается, я не знал. Узнал из Facebook и новостей по телевидению, когда произошла трагедия. И все.
Следствие говорит, что ваш телефон не работал в ночь убийства Павла Шеремета. Вы это отрицаете. Пользовались ли вы другими телефонами в то время?
Здесь следствие тоже врет. Я фактически до часу ночи [в ночь с 19 на 20 июля 2016 года] переписывался в Facebook с телефона. Это все можно проверить. Мы тогда сделали новые футболки для моего ансамбля и активно обсуждали реализацию. До ночи обсуждали время репетиции на 20 число. После этого я, как нормальный человек, отдыхал с женой и детьми. Рано утром, где-то в 07:15 уже звонили люди и примерно в период с 07:30 до 08:00 приезжали за футболками. Так же было и вечером 19 числа. Я тогда пользовался телефоном Lenovo T700.
Расскажите о вашей квартире, которая находится недалеко от места взрыва. Как часто вы там бывали в 2016 году, как вы ее использовали?
В квартире на улице Гончара я не живу с 2006 года. Это обычная коммуналка. Там жила моя мать с братом и соседи. Периодически я с семьей навещал маму, а также в определенные дни я давал частные уроки игры на гитаре, потому что тогда работал преподавателем музыки в Muztorg Rock School. Это тоже легко проверить. У меня были еще частные уроки. Именно в тот день [19 июля 2016 года] у меня было занятие с учеником. Примерно до 20:00 я был там. Ко мне еще приезжали люди за футболками. Потом уже до 20 числа я находился по месту жительства у жены.
Что именно вы называли «зеленой фигней», когда писали сообщение в день вашего задержания? Речь шла о корпусе МОН-50?
Да. «Зеленой фигней» я назвал муляж мины МОН-50 — пустой корпус, который не пригоден к использованию [по боевому назначению].
Можете вспомнить, как она у вас появилась и почему вы ее держали?
Мне с Сашей Положинским этот корпус подарили на одном из концертов в АТО. Ребята всегда старались презентовать что-то необычное на память. Саша отказался, мол, отдайте Андрюхе, они в музей отдадут.
Сам корпус пустой. Детали залиты клеем, чтобы нельзя было их достать, но чтобы было видно для обучения. К тому же в корпусе сделана специальная дырка, чтобы его нельзя было использовать по назначению. Это нам объяснили, когда дарили. То есть это была обычная зеленая коробка — фигня.
Мы ее использовали как реквизит для съемок. У меня дома она появилась по стечению обстоятельств недавно. Мы делали фотосессию ко Дню сержанта. Шел дождь. Мы поспешно сложили вещи, которые использовали для фотосъемки, в мою машину и рюкзак: шлем, наушники, другие вещи. Там оказалась и эта коробка. Все это я привез домой. А поскольку я ушел в отпуск, то завезти это на работу я просто не успел. Вот такая ситуация. Хотели с ребятами сделать из нее роутер ради шутки.
Почему, по вашему мнению, следствие решило объявить подозрение в этом деле именно вам?
Относительно подозрения... Я в шоке. Мнения разные:
1. Это операция ФСБ руками высших должностных лиц страны. Я — известная и влиятельная личность в ССО. Добраться до меня сепарам и россиянам трудно. Поскольку я имею прямое влияние на оборонительную способность Украины, возможно, таким образом пытаются меня устранить, дискредитировать ССО и Вооруженные силы. Я очень боюсь за жизнь своей семьи, жены и детей. Не исключаю, что могут, как Шеремету, подложить взрывчатку в мою машину. Считаю, что это дело одних и тех же людей. Уверен, что те, кто пытается оболгать и обвинить нас, знают, кто это.
2. Это политическое преследование, заказ. Чей именно? Смотрите пункт 1.
3. Тупое прикрепление круга знакомств супругов Грищенко. Но и здесь проблема — я никого не знаю. Но все же я думаю, что это варианты 1 и 2.
4. Политическая карьера главы МВД — любой ценой удержаться на должности или получить кресло премьера. Одним словом, заказ.
Даете ли вы показания сейчас и готовы ли участвовать в следственном эксперименте?
Да. Несмотря на полную выдумку, больную фантазию, фальсификацию подозрения, мы даем показания и согласились на все следственные действия, хотя следствие ведет себя несколько странно. Они не сообщают моим адвокатам заблаговременно о следственных действиях, не предоставляют материалы, а после этого начинают коверкать так, будто мы отказываемся от следственных действий — это тоже ложь. Они постоянно пытаются подсунуть государственного адвоката на следственные действия и рассчитывают, что я соглашусь. Но это незаконно, потому что у меня есть защитники, которые должны присутствовать обязательно. А следствие начинает манипулировать.
Они также применяют психологическое и физическое давление: не разрешают свидания с родными; держат в тюрьме, что является необоснованной мерой. Они руководствуются приказами свыше.
Открытый вопрос. (Мы предложили Антоненко написать то, что он считает важным).
Я считаю себя военнопленным, политзаключенным в собственной стране. Это полностью сфабрикованное, лживое, отвратительное дело! Политическое преследование под копирку РФ. Возможно, договор в «нормандском формате». Слава Украине!