Зарубежных политиков оценивают не так, как отечественных. Во многом их популярность зависит от того, как к лидеру относятся в его собственной стране. В 2005 году мы проводили опрос — кто самый популярный лидер в странах СНГ. Самый низкий показатель был у президента Киргизстана Аскара Акаева — 7,7 процента. Казалось бы, что украинцы знают о лидере Киргизстана? Ничего. Но там как раз проходила революция, поэтому респонденты мыслили так: раз к нему плохо относятся в его стране, значит, и мы будем относиться так же. Президент Грузии Михеил Саакашвили, который тоже пришел к власти на волне революции, в 2005 году был очень популярен в Украине — к нему положительно относились 34,6 процента. Но уже в 2009 году число симпатиков Саакашвили упало до 10,8 процента. В это время Саакашвили уже терял популярность в Грузии, что сказалось и на его популярности в Украине. К Ангеле Меркель относились тогда в два раза лучше, чем к [президенту Франции в 2009 году Николя] Саркози. Хотя для Украины эти два лидера не отличались, во Франции рейтинг Саркози был ниже рейтинга Меркель в Германии.
У Лукашенко в 2005 году был высокий процент поддержки, но и высокий антирейтинг — 19 процентов. Именно потому, что он диктатор. Интересная ситуация с Путиным. В 2005 году к нему негативно относились 10 процентов респондентов, а в 2009 — уже 15 процентов. Причем у Лукашенко антирейтинг был всего четыре процента. Повлияла война в Грузии 2008 года — Путина частично стали воспринимать как захватчика. А Лукашенко — наоборот, он ни на кого не нападал и даже теоретически не угрожал нашей стране.
Украинцы не хотят отдавать всю власть одному человеку. Почти одинаковое количество респондентов выступают как за парламентскую, так и за президентско-парламентскую или парламентско-президентскую республику. Формулировка вопроса может влиять на ответы, но это происходит тогда, когда у респондента нет четкой позиции. За диктатуру как форму государственного правления в 2017 году выступали только четыре процента, почти столько же поддерживали президентскую республику. В целом людей устраивает существующая ситуация — парламентско-президентская форма правления.
Время безусловных ожиданий от власти в Украине прошло. Так было в 90-е годы и в нулевые, когда к власти пришел [Виктор] Ющенко. Мы изучали [настроения людей] во время избирательной кампании 2004 года. Тогда Ющенко идеализировали. Мы спрашивали, какими качествами обладает Ющенко, ему приписывали все, что только можно, в том числе и пунктуальность, хотя все, кто с ним работали, знали, что он постоянно опаздывает. Дистанция между Ющенко и абсолютным идеалом была очень маленькой. Уже после победы [Петра] Порошенко от него не ждали так много. Активизировалось гражданское общество, была надежда на то, что люди сами все сделают. От [Владимира] Зеленского ждут, что он будет идти в ногу с обществом, но это нельзя назвать безусловными ожиданиями. Ему доверяют, но это доверие никак не связано с решением всех проблем.
В Украине плохо относятся как к Гитлеру, так и к Сталину. Причем к Сталину за 15 лет отношение ухудшилось, в отличие от России, где количество его сторонников растет. Это говорит об отношении к такому типу правителя — авторитарного диктатора у нас не очень хотят. Во многом это связано с национальнами мифами. Для Украины идеал государства — казачество, полуанархическая и демократическая структура. А в России всегда преобладало имперское мышление. Влияет еще и размер территории страны. Что связывает условную Сибирь и Москву, между которыми тысячи километров? Только общая власть. И поэтому она должна быть сильной.
Петр I в советской и российской идеологии — идеальный правитель. В 2004 году этот стереотип сохранялся и в Украине. По телевизору часто показывали исторические фильмы о нем, все это формировало положительный образ Петра. В 2019 году, когда эти факторы пропали, его популярность снизилась вдвое. В два раза упала и популярность [Леонида] Брежнева. В 2004 году было много людей, которые хорошо помнили период его правления, поэтому его популярность — это скорее популярность того времени, а не лично Брежнева. К 2019 году число таких людей сократилось.
Меняется и отношение к Степану Бандере. Важно, что число его противников почти не изменилось, а вот число симпатиков растет. Причем вряд ли оно будет расти бесконечно: все же Степан Бандера — неоднозначная личность. Например, к Роману Шухевичу негативно относятся 21,5 процента респондентов, хотя его личность еще более спорная. Но Шухевич менее известен и реже использовался в советской пропаганде.
Украинцы считают, что нужно постоянно протестовать, но никогда не планируют акции протеста. Революции невозможно предсказать социологией. В мае 2013 года только 7,5 процента считали, что массовые акции протеста возможны. Люди не планируют такое поведение — они планируют ходить на работу, заниматься своей жизнью. Но когда на уличные протесты собирается достаточно большое количество людей, многие меняют свои планы и идут митинговать.
Есть миф, что на массовые протесты выходят только, когда «невозможно терпеть». В 2018 году 65,5 процента сказали, что готовы протестовать из-за высоких тарифов на коммунальные услуги. При этом меньше процента ответили, что участвовали в таких акциях. Эти протесты не перерастают в революции, они остаются локальными. В 2004 и 2013 годах экономическая ситуация не была критичной. Люди выходят на революции, когда понимают, что могут что-то изменить.
Опрос Центра Разумкова в 2018 году об отношении к самосуду
46,1% — самосуд неприемлем
33,4% — в общем неприемлем, но в некоторых случаях его можно оправдать
12,8% — в наших условиях самосуд — единственный способ наказать преступников
Свобода и гражданские права важнее материального достатка. Во время опроса в 2019 году 45,3 процента респондентов ответили, что ради личной свободы они могут, условно говоря, «потерпеть». Тех, кто выше ставит материальное благополучие, почти вдвое меньше. Измерить материальное благополучие сложно. В 2019 году тех, кто оценивал его как удовлетворительное, было в два раза больше, чем в 2018 году. Хотя объективно за год почти ничего не поменялось. Отвечая на такие вопросы, люди оценивают не столько свое личное благополучие, сколько в целом ситуацию в стране. В 2019 году появилось ощущение, что она улучшилась.
Старым политикам больше не верят. В апреле 2019 года, в разгар предвыборной кампании, почти 60 процентов опрошенных были уверены, что политики старого поколения уже не смогут измениться и стать лучше. При этом 43 процента соглашались, что неопытный политик может стать марионеткой. Но недоверие к старым политикам победило. К Зеленскому сейчас относятся лучше, чем к его политическому окружению. Но Зеленского не ассоциируют с ним так сильно, как всех предыдущих президентов.
Опрос Центра Разумкова в 2018 году о политическом устройстве страны
56,3% — демократия
18% — в некоторых ситуациях авторитарный режим лучше демократического
13,8% — мне все равно
11,9% — сложно сказать
Украинский лидер должен быть гибким. Примерно одинаковое количество респондентов — около 48 процентов — считают, что лидеру постоянно нужно менять свой курс и прислушиваться к мнению общества. Всем гражданам нужно обеспечить участие в решении вопросов — в зависимости от их компетенции. Этот опрос проводился в 2017 году и он подтверждает предыдущие, в которых украинцы называют демократию единственно возможным политическим строем в Украине. При этом 32 процента считают, что лидер может пойти вопреки мнению граждан, если он уверен, что его идея правильная, — это докажет, что у лидера есть стержень. Его профессиональные качества не так важны, как личные. Почти 60 процентов респондентов в 2019 году ответили, что честность и высокая моральность — главное для политика. И только 22,8 процента сказали, что профессиональные качества важнее.