Можно ли назвать то, что говорил Трамп по телефону о сыне Байдена, давлением на Зеленского?
Я считаю, что да. В той форме, в которой прозвучал этот вопрос, это было давлением. Но Конгресс США и Сенат должны определить, это прямое давление или опосредованное и достаточно ли этого для процедуры импичмента Трампа.
Насколько правильны ответы Зеленского? Как он должен был реагировать в идеале?
Зеленский не сказал ничего катастрофического. Конечно, можно говорить о тональности, можно было немного иначе отвечать, но катастрофы нет. Теперь важно увидеть украинский вариант разговора Зеленского, потому что пока мы видели только английский перевод его слов, а он может быть не вполне корректным. Сейчас я говорю лишь о той части разговора, что касается Байдена.
Ответы Зеленского в отношении канцлера Германии Ангелы Меркель или бывшего посла Мари Йованович могут стать проблемой?
Чтобы ответить, я должен прочитать внимательно каждое слово, а этого я еще не успел сделать.
Как технически фиксируются разговоры между президентами и все ли они записываются?
В каждой стране это организовано по-своему. Я не хотел бы комментировать, как это происходит в США. Что касается Украины, я не знаю, как это налажено в Офисе президента сейчас, а во времена предыдущей администрации на подобные телефонные разговоры приглашали тех, кто был необходим от команды. Эти люди делали заметки, в том числе о том, что должны сделать по итогам разговора.
Если президент Трамп знал, что разговор записывается, почему он позволил себе такие высказывания?
Это вопрос к нему.
После того как мы узнали детали разговора, есть ли риски, что Украину втянут во внутреннюю американскую борьбу?
Риски для страны безумные. Краткосрочных рисков, таких как сокращение военной помощи, нет, но отношение ключевых лиц нынешней американской администрации к Украине может измениться из-за опасности импичмента Трампа. И есть огромные среднесрочные риски, потому что для рядового американца Украина превращается в источник проблем. Это угрожает двухпартийному консенсусу поддержки Украины Соединенными Штатами.
Что Украина должна сделать, чтобы выйти из этой ситуации с минимальными потерями?
Мы должны быть максимально открытыми и прозрачными в общении. Политические вопросы нужно отделить от юридических. Также мы должны придерживаться сбалансированного подхода ко всем основным игрокам американской политики и ни в коем случае не создавать впечатление, что наши действия влияют на ход предвыборной кампании в США.
Должен ли президент Зеленский сделать заявление по этому поводу? Правильно ли действовали в ОП, когда в течение недели не комментировали эту ситуацию?
Поскольку контакты между двумя администрациями были, это, наверное, было предварительно скоординированное действие. Когда скандал такого уровня развивается, а ставки все время растут, нужен взвешенный и осторожный подход, поэтому именно эти действия Офиса были правильными. Но сейчас нужна отдельная медийная стратегия на ближайшую перспективу — последовательная и скоординированная.
Повлияет ли этот скандал на результат встречи двух президентов?
Конечно, повлияет — и на встречу, и на эмоциональное общение между ними, и на контакты между администрациями. Это как землетрясение силой в 12 баллов, которое важно должным образом менеджерить. Но осторожно не значит отсиживаться.
Эта беседа президентов состоялась, когда вы были министром иностранных дел. В администрации Трампа признали, что помощь Украине решили заморозить за неделю до звонка, а окончательно об этом стало известно через месяц после разговора. Был ли связан вопрос помощи с тем, о чем говорили президенты?
Я в то время сознательно ушел в отпуск, чтобы не мешать новой команде. Из опыта я не помню прямой связи между вопросами помощи и другими, но считаю, что решение о пересмотре военной помощи было плохим и время для него выбрали неправильно. Его озвучили перед возобновлением переговоров в «нормандском формате» — это ослабило нашу позицию и сформировало неправильный месседж о солидарности Запада с Украиной. Чем было обосновано такое решение США — не могу сказать и не хочу спекулировать.
Когда этот скандал только набирал обороты, вы сказали, что Украину втягивают в медийную спираль. Но на самом деле все началось значительно раньше — вспомните дело [бывшего руководителя предвыборного штаба Трампа Пола] Манафорта, встречу тогдашнего генпрокурора Юрия Луценко с юристом Трампа Рудольфом Джулиани, или большое интервью Луценко изданию The Hill, в котором он говорил и о деле Байдена, и о Burisma, и критиковал экс-посла США Мари Йованович. То есть мы сами сознательно втянули себя в эту историю.
Я не могу сказать, что все делали это сознательно, но эти события действительно способствовали развитию истории. Способствовали контакты с Джулиани, который представлялся человеком, близким к Трампу. Я еще тогда говорил, что пытаться влиять на политику США — фундаментально неправильный подход.
Как хуже всего эта история может закончиться для Украины?
Худший сценарий — если ключевые американские политические игроки будут считать Украину источником проблем. Если наши друзья, а они есть и в Конгрессе, и в Сенате, перестанут нас поддерживать или вообще попытаются снять украинский вопрос с американской повестки дня. А это и вопросы освобождения Донбасса и Крыма, и борьбы с российской агрессией. Мы должны избежать этого сценария при любых условиях.