Как сделать телеканалы прибыльными, Виктора Медведчука безопасным и почти не нарушить закон — рецепты политического советника власти Никиты Потураева

Вас часто представляют советником президента по политическим вопросам. Какие конкретно у вас задачи?

Формально я не советник в Офисе президента, я советник команды президента. Занимаюсь информационной, медийной, отчасти гуманитарной политикой и вопросами информационной безопасности. В партии я вхожу в руководство политическими коммуникациями и работаю над идеологической платформой.

Тексты для брифингов Зеленского пишите вы?

Нет, президент — хороший автор и прекрасный импровизатор. В некоторых случаях мы обсуждаем, по какому поводу стоит выступить и сделать публичное заявление.

Вы занимались идеологией и стратегией партии. Объясните кратко, какая идеология у «Слуги» и чем она отличается от идеологии «Голоса»? Мы спрашивали об этом у [руководителя предвыборного штаба СН Александра] Корниенко, но он не смог ответить.

«Голос» — классические либералы с уклоном в неолиберализм, а мы — либералы либертарианского толка. У нас есть примесь идей возрождающегося сейчас на Западе прогрессивного капитализма Джозефа Стиглица. Прогрессизм — это такая старая политическая идеология.

Большинству ваших избирателей это ни о чем не говорит. Объясните базовые принципы, цели?

Это свобода предпринимательства, комфортные условия для частной инициативы, компактное государство, функции которого ограничены поддержанием безопасности, судебной системы, здравоохранения, образования и социальной защиты. Государство должно иметь достаточно ресурсов, чтобы заказывать у частных предпринимателей то, что ему нужно, или оплачивать то, в чем нуждаются люди, которые не могут за себя заплатить.

Это звучит довольно обтекаемо. Тем не менее, как всего этого достичь?

Сначала нужно понять, какой результат мы хотим получить. После этого — разделить симптомы и болезнь. Дальше нужно понять, как это все лечить. Необходимо провести ревизию ресурсов — какая ситуация со специалистами, с деньгами, [с тем,] где их взять.

Вы эту ревизию уже провели?

Нет, конечно. Чтобы провести корректную ревизию, нужно зайти в Кабмин.

Ваша команда говорила о реформе медиарынка. Давайте начнем с Мининформполитики: будете его ликвидировать? Когда, зачем?

Один из принципов нашей партии — минимизация бюрократии. Функции этого министерства можно передать либо на аутсорс, либо в Нацсовет по телевидению и радиовещанию, который мы тоже хотим трансформировать. Но ликвидировать министерство в этом году мы не сможем — в действующем проекте бюджета оно есть, и деньги на него выделены.

Если министерство остается, вы планируете его возглавить?

Нет, не планирую.

Кого вы там видите?

Пока не скажу. Это люди из бизнеса, из индустрии. С кем-то я уже говорил.

Это кто-то из вашей команды или из будущей оппозиции?

Если мы одних и тех же людей подразумеваем под оппозицией, то ничего они не получат.

Я говорю об «Оппозиционной платформе — За життя». По опросам, они на втором месте после «Слуги» — вы не сможете с ними не считаться.

Если у нас по последнему соцопросу 52 процента, а у главной оппозиции десять, то, извините, где мы и где она? Мы не хотим ничего узурпировать, но мы представляем Украину, а кого представляет эта условная оппозиция — отдельный интересный вопрос. Людям, которые занимают антиукраинские позиции, не следует отдавать руководящие посты.

Как вы будете бороться с российской пропагандой в украинских СМИ?

Они умно действуют — формально им трудно предъявить претензии. Поэтому, во-первых, нужно обеспечить прозрачность собственности и понимать, за какие деньги СМИ купили. Во-вторых, нужно проводить публичный ежегодный экономический аудит. В-третьих, должна быть независимая редакционная политика в новостях. Для этого мы можем обязать компании подавать договор с собственником о его невмешательстве в редакционную политику.

Вы были против вмешательства государства в частный бизнес, но хотите обязать к чему-то собственников СМИ.

Телевидение — частная собственность, но оно пользуется национальным радиочастотным ресурсом, поэтому государство может требовать отчет. От электронных, печатных и других СМИ государство тоже может требовать, потому что СМИ — это бизнес с повышенной социальной ответственностью. Это нужно закрепить законодательно.

По нашей информации, команда президента советовалась с силовиками, закрывать каналы Медведчука или нет. В итоге решили до выборов их не трогать. Что будет после выборов?

Я не буду рассказывать рыбе, на какой крючок собираюсь ее ловить, — это глупо. За господином Медведчуком стоит одна из лучших юридических команд в стране, и все решения по этому вопросу должны быть безукоризненно обоснованными.

Вы пересмотрите санкционные списки российских артистов, которым запретили въезд в страну?

Я не вижу для этого оснований. Что касается запрета российских телеканалов и социальных сетей, это вообще не обсуждается.

Вы раньше говорили, что российские соцсети нужно не блокировать, а усложнить к ним доступ.

У меня с тех пор изменилось мнение, запрет показал себя хорошо. Нужно социологически выяснить, где этот запрет больше обходят и в таких группах в соцсетях проводить информационно-пропагандистскую работу силами волонтеров — такое государственно-гражданское партнерство.

Речь об армии ботов?

Боты — в России, а во всем мире это люди, которые добровольно выполняют такие функции, разделяя ценности государства.

Вы говорили, что инициируете аудит закона о языке. Зачем?

Мы должны его проаудировать на соответствие европейским практикам по региональным языкам. Нам важно укрепление украинского языка, но гражданский мир и целостность страны тоже важны. Этот вопрос постоянно пытаются использовать наши враги.

Как вы относитесь к квотам на украинский язык на радио и телевидении?

Государство вправе требовать, чтобы контент в СМИ был на украинском, но я против того, чтобы вторгались в частный бизнес. Хорошо, что из финального варианта закона исчезли нормы, которые касались книгоиздания, но они остались относительно печатных СМИ — почему?

То есть закон нужно дорабатывать?

Конечно, необходимо вносить в него правки после общественного обсуждения.

Как вы относитесь к идее Андрея Богдана провести языковой референдум? Как это должно выглядеть?

Мы должны признать, что у нас есть русское национальное меньшинство. Я против того, чтобы давать языкам статус региональных, но статус языков национальных меньшинств давать необходимо. Если человек хочет идентифицировать себя как русского — пожалуйста. Притворяясь, что такого нет, мы позволяем врагу на этом спекулировать. Поэтому мы планируем провести перепись населения, чтобы понять, сколько у нас таких людей, где они живут, какие у них потребности и что мы им должны, согласно европейским хартиям.

Когда будет перепись?

Хотелось бы, конечно, в следующем году, но посмотрим, получится ли по бюджету.

Что будет с «Суспiльним»? Президент говорил, что у него есть перспективы.

С финансированием там не все так плохо, но их аудиторные показатели удручают. Мы не вправе вмешиваться, но общество может спросить, на что потратили деньги — это 1 миллиард 8 миллионов гривен за прошлый год. Я как медиаменеджер скажу, что это немаленькие деньги, и разговоры о том, что «Суспiльному» рейтинги не важны, мне непонятны.

Вы хотите объединить Нацсовет и Госкомтелерадио. Зачем?

Госкомтелерадио — это изживший себя орган, который нам достался от УССР. Его нужно ликвидировать, а функции передать в реформированный Нацсовет. Последний нужно сделать более независимым — формировать его не на основе различных квот, а с помощью независимой конкурсной комиссии. Состав Нацсовета нужно увеличить на одного человека, потому что 8 членов — это возможность заблокировать любое решение. Изменив его функции, можно будет сменить и название, — например, Национальный совет по СМИ.

Вы будете заниматься коммуникациями после того, как станете депутатом?

Нет, в парламенте у меня будут другие задачи — там много работы.

Вы говорите о комитете по вопросам свободы слова и информполитики?

Да, который мы, наверное, переименуем. В названии должны появиться слова «информационная безопасность».

Очевидно, изменится не только название. Что еще?

Нужно регламентировать работу медиа, принять законы о СМИ, об аудиовизуальных услугах. И, главное, нужно провести большую медиареформу — это вопрос нацбезопасности.

Чтобы проводить реформы, вам нужно большинство. На сколько мажоритарщиков вы рассчитываете в Раде?

Мы не беремся загадывать, потому что сложная ситуация с партиями-клонами. Мы публично с этим боремся, ролики снимаем, президент по этому поводу высказывался.

Вам не кажется, что заявления президента по этому поводу — очевидная агитация?

Нет, это не агитация, а борьба с нечестной политикой.

Это нечестная борьба с нечестной политикой.

Это честная борьба с нечестной политикой. Президент — гарант Конституции. По Конституции у нас должны быть свободные выборы. Свободные — это «не спаплюжені брудними технологіями». Мы от таких технологий страдаем больше всех, но это проблемы не только наших мажоритарщиков. Президент просто гарантирует свободное волеизъявление граждан.

Не совсем так. Президент не просто попросил обращать внимание на название партий, он назвал одну из партий «найгарнiшою». Это нельзя назвать невмешательством в выборы.

Не вижу здесь нарушений закона или этики. Американские президенты, к примеру, ездят и фотографируются со своими кандидатами в Сенат и Конгресс, выступают на их митингах. Но из-за этого мы не считаем американскую демократию плохой и недоделанной. То же самое со старейшей британской демократией: там премьер-министр — выдвиженец от партии, который поддерживает ее на выборах и участвует в агитации. Зачем мы пытаемся быть святее Папы Римского — совершенно непонятно.

Недавно на сайте «Цензор.НЕТ» опубликовали предвыборную инструкцию для мажоритарщиков «Слуги народа». Один из пунктов: «наладить сотрудничество с прессой и поставить «блок на негатив». В медиа эта фраза означает «занести» деньги, чтобы не писали плохо. Вы так делаете?

Я эту инструкцию не видел и не знаю, о чем идет речь, хотя я вел несколько семинаров для списочников и мажоритарщиков. «Блок на негатив» вообще-то означает, что мы не критикуем конкурентов. Но чтобы поставить блок, о котором вы говорите, на 199 округах, нужны деньги [Игоря] Коломойского, [Виктора] Пинчука и всех вместе взятых. Такой ресурс был только у Партии регионов. Даже во времена [президента Леонида] Кучмы у власти не было такого ресурса.

Тем не менее за эфиры с участием ваших кандидатов вы телеканалам платите.

Официально из фонда платим. У нас сейчас на многих региональных телеканалах есть официальные расценки на новости — это показатель нищеты медиарынка. Если бы была возможность это сделать, я бы вывел с рынка до ⅔ телерадиокомпаний из-за их очевидной экономической несостоятельности, а значит, теневого финансирования. Оставшиеся компании получили бы больше денег с рынка и можно было бы говорить об их независимости. Почему Нацбанку можно выводить несостоятельные банки с рынка, а Нацсовету несостоятелные телерадиокомпании — нельзя? Это притеснение свободы слова?

Да.

Тогда не надо жаловаться, что у нас все джинсуют.