Я давно хотела уйти из университета. Последней каплей стал момент, когда я говорила о насилии в студпарламенте, а меня оттаскивали от трибуны. Тогда и после увольнения преподавателя меня травил весь университет. В лицо никто ничего не говорил, а в общих чатах писали, что я тупая шлюха, на дваче был целый тред о том, что меня нужно убить, в личку писали неадекваты: «Шо ты, пи*да малая, думаешь, что можешь делать все, что захочешь? Мы тебе голову оторвем». Официально я ушла в академотпуск. Исключат меня через год, когда он закончится.
Два года назад я была в Германии по программе обмена и познакомилась с девушкой. В марте я переехала к ней, скоро мы собираемся пожениться. У меня уже есть платье, фата и кольца. Сейчас собираю документы. Это будет свадьба двух анархисток. Мы живем не в Берлине, где именно — не могу сказать, потому что опасаюсь преследований. Я хочу умереть на антикапиталистической революции, а не от [руки] кого-то, кто думает, что Романенко лучший преподаватель, а я тупая шлюха.
Facebook / Clementine Kvindt
В Германии я могу находиться 90 дней. У меня есть регистрация, я учу немецкий, собираюсь получить разрешение на работу. Через пять лет, думаю, будет гражданство. В следующем году или года через два — смотря как пойдет с немецким — буду поступать здесь в университет. На орнитологию или на Gender studies (гендерные студии).
У меня пограничное расстройство, и после истории с преподавателем мое состояние ухудшилось. Обычный день выглядит так: я просыпаюсь, и, если мне снился кошмар, лежу в кровати и делаю дыхательные упражнения. Иногда 15 минут, иногда час. Потом завтракаю. Занимаюсь своей научной работой о половом диморфизме белощеких крачек. Выхожу погулять и выгуливаю собаку соседки. Учу немецкий. Иногда встречаюсь с друзьями. Пытаюсь не умереть.
Я принимаю антидепрессанты и транквилизаторы. Таблетки, которые я привезла из Украины, заканчиваются, и я собираю деньги на новые. Люди, которые поддерживают мой активизм, переводят деньги на Patreon, PayPal и карточку «ПриватБанка». Собрали уже 3000 грн. Еще мне присылают деньги родители и финансово поддерживает девушка.
Папа обрадовался моему переезду. Он немец и всегда хотел вернуться на родину. Да и вообще, он меня во всем принимает. С мамой мы не разговариваем уже недели три. Для нее мой образ жизни неприемлем — подружкам ведь не расскажешь, что твоя дочь с пограничным расстройством женится на девушке в Германии.
У меня большие планы на будущее. Понимаете, в чем дело? Какой-то преподаватель может харасить девочек 15 лет. А потом появляется такая, как я, и все, чувак, твое привычное поведение больше не может оставаться таким. Я собираюсь написать книгу о своей жизни и борьбе. Надо что-то делать, ведь Нобелевка сама себя не получит. Это моя мечта — Нобелевская премия мира или по литературе, или сразу две — как пойдет.