«Биологически женщина не может хотеть лидерства». Радикальная антифеминистка Александра Скляр — о сестринстве святой Ольги, ЛГБТ и мужчинах

Мы не идем в политику и не собираемся регистрировать свою организацию. Все наши девушки — антифеминистки, потому никто не тянется к власти. Я помогаю им, учу отстаивать свою консервативную точку зрения, выступать перед публикой, держаться перед камерой. В нашем сестринстве девушки из разных конфессий. Есть протестантки, есть православные, есть греко-католички, а сама я римо-католичка.

Почему мы взяли имя святой Ольги? В названии есть некая провокационность. В Киеве феминистки почему-то «оккупировали» памятник княгине Ольге на Михайловской площади, негласно причислив ее к феминисткам своего времени. Мы просто напоминаем, что княгиня Ольга не была феминисткой. Она не жаждала власти, а получила ее из-за трагической гибели своего мужа, а потом добровольно передала сыну. Она была на своем месте, не шла впереди мужчин, не страдала амбициозностью.

Наша цель — остановить наступление либерализма на нашу страну. Мы говорим об угрозах либерализма и феминизма. Занимаемся просветительством и устраиваем контракции на гей-парады и марши за права женщин и ЛГБТ.

Феминизм из человека нужно выбивать, потому что нам его навязывают. Сначала женщины отказались от патриарха своей жизни — отца. Потом случилась сексуальная революция, которая принесла бездумную сексуальную свободу, феминистки думали, что это благо. Что мы видим сейчас? Волна харассмента и тут же феминистки недовольны и бьют тревогу. Не видите связи?

Теперь феминистки требуют, чтобы власть и полиция их защищали. Хотя тысячелетиями мы были под защитой отцов, женихов и мужей. Я видела ролик, где отец застрелил парня, который изнасиловал его дочь [в Латинской Америке]. Это ужасно, я не призываю к убийствам, но один такой случай в будущем может сдержать больше, чем все фемдвижение.

В вопросе выбора мужа, женщине лучше опираться на мнение отца. Когда девушка влюбляется, эмоции берут верх, мы ничего не видим, кроме своей влюбленности. Важно, чтобы рядом был отец, который бы смотрел рационально и понимал, склонен ли твой жених к алкоголизму, агрессии, сможет ли прокормить семью. Важно, чтобы отец взял ситуацию в свои руки и сказал: «Дочь, тебе это не нужно, это не твой человек».

Знакомиться с мужчиной нужно в церкви, но женщина не может проявлять инициативу в отношениях. Она должна показывать взглядом, как она настроена. Романтику придумали мужчины. Роль женщины — принимать любовь. Мужчинам нравится завоевывать, они плохо себя чувствуют, когда завоевывают их, если они не завоевывали «добычу», то в голове происходит дисбаланс.

Женщина хочет быть покорной, чувствовать, что мужчина главный и несет за нее ответственность. А мужчина хочет чувствовать ее женственность, тогда они могут строить здоровые отношения. Женщина должна вдохновлять мужчину, а ничто не вдохновляет мужчину так, как женская покорность. Консервативная женщина понравится любому мужчине, чего не скажу о современной.

Желательно, чтобы женщина не работала. Женщине не свойственно хотеть делать карьеру и зарабатывать. Даже биологически она не может хотеть лидерства. И я против женщин в политике. Женщина не может быть президентом, потому что она не может быть главнокомандующим. Задача женщины — не самой идти в политику, а вдохновлять мужчин на это.

Женщины глупее мужчин, но при этом они мудрее. Мы, женщины, обладаем другим умом, он у нас более аналитический, а у них — стратегический, они все расписывают наперед, у них все скомпоновано. Женщина умеет мудро распознать ситуацию, разобраться в человеке, опираться на интуицию, но у нее часто берут верх эмоции.

Женщин считают электоральным мясом, а я, например, не хожу на выборы. Это мой персональный протест против использования женщин в предвыборных кампаниях. Феминистки говорят нам, что для женщины право голоса — это дар, и мы за это должны быть благодарны. На мой взгляд, это не дар, это влияние политтехнологий. Раньше голосовали только мужчины, а сейчас женщин взяли и отдали в руки политтехнологов, так они стали мясом, которым можно манипулировать. Выборы — не последнее изобретение цивилизации, должно быть что-нибудь другое, нужно сесть и придумать новую форму. Придумывать эту новую форму будут не женщины, мы же не умеем придумывать такие вещи.

Мы против пропаганды гомосексуальных отношений. Представители ЛГБТ неприемлемы для большой части населения. Если мы не будем оказывать сопротивление, то их рано или поздно легализуют. Гомосексуалистов не нужно изолировать, но им нельзя разрешать вступать в брак, у них не может быть детей. Да, есть брошенные дети, но это не значит, что их нужно отдавать таким людям. Природа им намекает, что для рождения ребенка нужен мужчина и женщина.

Сексуальное образование — это про достоинство, а не про презервативы. Например, в школах не нужно сексуальное образование, это прерогатива семьи. Но государство поощряет то сексуальное образование, которое навязывают нам либеральные организации.

Аборты нужно запретить. Их начнут делать подпольно, но лучше несколько женщин от этого умрут, чем сотнями тысяч будут убивать детей.

Лучше, чтобы у ребенка было бедное детство, чем чтобы его не было вообще. Иногда нас спрашивают, что делать, если изнасиловали и девушка забеременела. Рожать. Не можешь воспитать сама, отдай в детский дом, но рожай.

Нас пытаются запугать, что материнство — это сложно и страшно. Конечно, когда ты работаешь в офисе до вечера, а дома у тебя ребенок, то да. Но если целиком посвятить себя материнству, как делали женщины раньше, то женщина сама захочет и двое, и трое, и даже больше детей.

Я пришла к богу из-за отчаяния. В церкви я поняла, что окружающий мир — суета, а мне не нужно доказывать, что я важна обществу, куда-то бежать. Это началось в университете. Заходишь в соцсети — там все занимаются саморазвитием, книжки по нему читают. Тогда в тебе поселяется мысль: «А может ты какая-то нереализованная?» Как это изменить, что сделать — и возникает дикое напряжение. Так я пришла в христианство и поняла, что суета — не главное.

Быть христианином — это не о том, чтобы просто быть счастливым. Нужно понимать, зачем тебе вера. Ради комфорта намного проще окружить себя симулякрами: друзья, карьера, хобби. Но когда что-то из этого списка исчезает, человек не знает, что ему делать. Когда в жизни человека есть бог, он не может потеряться. Например, когда-то организация Amnesty International проводила лекцию о правах ЛГБТ, а мы решили ее сорвать. Нам говорили, что у нас ничего не получится, но мы помолились перед тем, как туда пойти — и лекции не было.

Я считаю, что я — фашист. Любые консервативные взгляды считаются в Украине фашизмом. У нас все, кто не либералы — фашисты. Много прекрасных людей называют фашистами. Исторически я не очень хорошо отношусь к Гитлеру, но некоторым фашистам симпатизирую: Франко, Дегрелю, Салазару. Ужас либеральной модели управления в том, что либералы считают, что все, кто не придерживается их взглядов — дикари, забывая об аутентичности и народных особенностях.