1.
На украинских форумах про вальдорфские школы пишут противоречивые отзывы. Одни рассказывают, что их ребенок с интересом ждет каждого школьного дня. Другие — что это секта, которая забрала у них родных. К любопытству журналистов в некоторых вальдорфских школах относятся настороженно — расспрашивают, в каком ключе мы планируем о них писать. А в нескольких школах на наши письма вообще не ответили. Наконец договариваемся приехать в «Борисфен». Это вальдорфская школа, которая еще не получила лицензию МОН, хотя существует уже пять лет.
Приезжаем в восемь утра. «Борисфен» расположен в десяти минутах езды от метро «Академгородок», в сером особняке с большими полуовальными и квадратными окнами. На входе нас встречает женщина в длинном зеленом платье. Это соучредитель школы Наталья Шпилька.
Владимир Шуваев / «Бабель»
В актовом зале, держась за руки, уже стоят дети и учителя. Это не «показуха» для гостей: так — с танцев или пения — начинается каждый день в вальдорфских школах. Лицензированных вальдорфских школ в Украине 18 — в Днепре, Кривом Роге, Харькове, Николаеве, Запорожье и нескольких других городах, но больше всего их в Киеве. На наш запрос в Министерстве образования насчитали в столице пять вальдорфских школ. На самом деле их значительно больше, но есть много частных инициатив, не имеющих лицензии МОН.
Обучение в вальдорфских школах платное. Например, ученики «Борисфена» платят шесть тысяч гривен в месяц и еще отдельно «сбрасываются» на ремонты и мебель. Здесь все из натуральных материалов: дерева, металла. Пластик в школе стараются не использовать.
Владимир Шуваев / «Бабель»
После приветствия, держась за руки, цепочкой дети расходятся по классам. У дверей уже стоят преподавательницы, которые жмут руку каждому ученику и спрашивают, как дела. Бросается в глаза, что все учительницы в длинных платьях или юбках.
Урок истории сегодня первый. У шестиклассников, к которым мы пришли в гости, он сейчас главный. «Главный урок» в вальдорфской школе длится час и двадцать минут. До 8 класса его ведет один и тот же учитель — такой себе классный руководитель. Это может быть любой предмет — история, алгебра, биология. Он не меняется три-четыре недели, пока дети полностью не усвоят несколько тем, — этот период называется эпохой. Кроме главного урока, ежедневно дети изучают еще несколько дисциплин, на каждую выделяется по 45 минут. В вальдорфских школах изучают все предметы, предусмотренные школьной программой, однако есть и особые уроки. Например, эвритмия — что-то похожее на танец, во время которого дети, одетые в разноцветные накидки, выстраиваются в разные геометрические фигуры и показывают движениями буквы и слова. Также в вальдорфских школах есть гимнастика и физкультура.
Владимир Шуваев / «Бабель»
Парты в шестом классе расставлены полукругом. Дети становятся возле своих стульев и начинают читать стихи про солнце и дух — так старшие классы во всех вальдорфских школах мира открывают главный урок. В младших классах стихотворение очень похожее. Из-за разных часовых поясов в разных странах получается, что эти стихи звучат почти круглосуточно.
Дети достают тетради и самодельные пеналы. Учебников у них нет. Ученики конспектируют услышанное во время урока и потом используют свои записи вместо книжки. Тетради можно оформлять как угодно: рисовать, чертить. Тема сегодняшнего урока — Древний Рим. Пани Виктория — именно так, а не по отчеству, обращаются ученики к учительнице — не читает лекцию из учебника или конспекта. Она рассказывает о жизни императоров Римской Империи. Большую часть урока учительница уделяет личности Иисуса Христа. Единственная книга, которую она цитирует за весь урок, — Библия.
2.
В основе вальдорфских школ лежит антропософия — философское учение немца Рудольфа Штайнера. Сторонники его теории верят, что человек имеет несколько тел: обычное (телесное), эфирное (жизненная энергия, дух), астральное (душа) и «я», верят в карму и перерождение.
Владимир Шуваев / «Бабель»
Штайнер вместе с врачом Итой Вергман также разработал свою методику лечения. Антропософская медицина не отрицает традиционную, однако считает, что лекарствами нужно пользоваться только в исключительных случаях: если ситуация острая и требует немедленного медицинского вмешательства. Если же заболевание на начальной стадии, то его будут лечить гомеопатией. В Киеве есть антропософский медицинский центр «Митера», в котором предлагают даже рак лечить омелой. Сторонники антропософии также часто не одобряют прививки, особенно от детских болезней вроде кори.
В каждой вальдорфской школе есть «школьный врач». По сути это учитель, врач и психолог в одном лице. Преподаватели «Борисфена» говорят, что школьный врач не лечит детей гомеопатией, а может лишь оказывать первую медицинскую помощь. В целом его задача — вместе с другими учителями следить за тем, как ребенок развивается и учится, нет ли у него пороков и проблем. Учительницы признаются, что своих детей не вакцинируют. Но убеждают, что пропаганды против вакцинации в школах не ведут, родители детей решают этот вопрос самостоятельно.
«Родители могут выбирать для своего ребенка любое медицинское сопровождение. Школа не вмешивается в это», — убеждает Шпилька.
Владимир Шуваев / «Бабель»
3.
Школьным врачом и воспитателем группы продленного дня в «Борисфене» работает 24-летняя Настя Анненко. Ее мама, Галина Олеговна, в начале двухтысячных узнала о вальдорфской педагогике, загорелась этой темой и отдала дочку в школу «София» в Киеве. А сама углубилась в учение Рудольфа Штайнера. Художница по образованию, со временем она открыла для себя антропософскую арт-терапию и проучилась пять лет в международной школе терапии живописью в Голландии.
Настя и ее мама верят в антропософскую медицину и лечатся обычно только такими методами. Бабушка Насти страдает от паркинсонизма, и девушка убеждена, что болезнь развилась из-за таблеток от аритмии сердца, которые она принимала. Настя считает, что если бы бабушку лечили антропософскими методами, этого можно было бы избежать.
Владимир Шуваев / «Бабель»
Настя — одна из первых в столице, кто окончил 11 классов вальдорфской школы. После школы она поступила в университет имени Богомольца в Киеве, а теперь учится на антропософского врача. В украинских вузах этой специальности нет, поэтому она проходит такой курс от швейцарского антропософского университета Гётеанум. Его специалисты ежегодно приезжают в Украину и проводят здесь семинары.
С Настей в школе «Борисфен» работает ее бывший одноклассник — Максим Левинский. Он — учитель физкультуры. Максим, в отличие от Насти, проучился только 8 классов в вальдорфской школе, после чего перешел в обычный лицей, а потом поступил в КПИ на энергетика. Однако университет он не закончил, потому что его неприятно удивило равнодушие студентов и некоторых преподавателей по отношению к обучению.
Владимир Шуваев / «Бабель»
Максим немного поработал тургидом и промышленным альпинистом, но потом вернулся в вальдорфскую школу. С ней тесно связана не только его жизнь, но и жизнь его семьи. Младшая сестра Максима ходит в такую же школу, а его мать стала эвритмистом. Сейчас она работает в садике и в некоторых классах «Софии».
Одноклассница Максима и Насти, Тоня Панисова после школы без помощи репетиторов поступила на бюджет в Киевский университет имени Бориса Гринченко, но тоже быстро разочаровалась в учебе. Если в вальдорфской школе учитель, по ее словам, «вызывал уважение и подталкивал учеников к собственным открытиям», то в университете большинство преподавателей, как и студентов, учебой не интересовались. Информацию нужно было усваивать очень быстро. Выполненные задания не обсуждали.
Владимир Шуваев / «Бабель»
Тоня выучилась на социального психолога, но по специальности работать уже не хотела. Пыталась работать помощником учителя в вальдорфской школе, но поняла, что работа с детьми — не для нее. Немного побыла фрилансером — помогала людям создавать интернет-магазины. Затем работала клиент-менеджером в компании LABA. Сейчас Тоня работает помощником руководителя в компании, которая занимается продажами на Amazon, но продолжает искать себя.
4.
Максим, Тоня и Настя, а также их семьи разделяют те или иные антропософские взгляды. Хотя все они уверяют, что в школе это мировоззрение им не навязывали.
«У нас не было отдельного предмета «антропософия». Нам никогда не говорили о Штайнере. Если мы и слышали что-то об этом, то от родителей. И нас всегда смешили слова «астральное» и «эфирное». Потому что мы не понимали, что это такое. Только в старшей школе я начала понимать, что человек — это не только физическое, но и духовное, и стала интересоваться такими вещами», — говорит Настя.
Все трое продолжают общаться со своими бывшими одноклассниками и даже учителями. Организовывают вечеринки, литературные встречи и киновечера. Отмечают вместе праздники. На такие встречи приходят не только вальдорфцы, но уже и их жены, мужья, университетские друзья.
«Мы с «вальдорфскими» схоже смотрим на мир, это важно, — объясняет Настя. — У меня среди нынешних одногруппников тоже есть близкие друзья, но мы с ними можем поговорить не обо всем. Например, о том, что человек — это не только телесная, но и духовная сущность, а особенно о том, как наш дух влияет на наше здоровье, я мало с кем могу поговорить».
«Я понимаю своих одноклассников без слов. Чувствую, что у нас есть связь. С ними мы можем поговорить о духовном, но не только», — добавляет Тоня. И сразу же спешит уточнить: «Ну, то есть мы не какая-то там секта!»