«Люди включали колоночку, и оттуда лились песни про зоночку и судьбинушку». Дети 90-х рассказывают, как это время повлияло на их дальнейшую жизнь

Рустам Левин, 38 лет, Киев

Самое страшное воспоминание из 90-х — рыбные котлеты. Тогда бензина было много, а мяса мало, поэтому мы с отцом каждые выходные в три утра садились в машину и ехали на рыбалку. Отец плыл на лодке в камыши, а я ловил с берега. Что клевало, то мы и доставали. В основном, это были окуни. Дома мама их чистила, потрошила и каким-то чудесным образом превращала в котлеты. Кажется, еще были пельмени из рыбного фарша.

Может, сначала мне и нравились эти котлеты, но потом надоели настолько, что я не могу смотреть на них до сих пор. Хотя рыбу вообще люблю — и запеченную, и соленую, и жареную. Даже окуни под пиво нормально идут.

Позже, лет в 16—17, мы начали пить молочные ликеры. Не знаю, откуда их привозили к нам под Луганск, но они были отвратительные, мерзкие и сладкие. Мы не знали, как их пить правильно, поэтому хлестали прямо из бутылки. С тех пор ликеры я не пью. Максимум — «Егермейстер».

Ужас, которые преследует с детства любого человека из Донецкой и Луганской области, — блатнячок. Люди выносили на балкон колоночку, и оттуда лились песни про зоночку и судьбинушку. Еще очень раздражали и до сих пор раздражают [Гарик] Кричевский и [Александр] Розенбаум. Правда, теперь я хожу в наушниках, и им меня не достать.

Маша Хурмина, 25 лет, Киев

Из 90-х мне хорошо запомнились средства народной медицины. Сок свежей свеклы тогда использовали как капли от насморка. Его запах был настолько противным, что я до сих пор испытываю полное отторжение ко всему, что связано со свеклой. Селедку под шубой еще могу съесть, а все остальное — нет. Примерно такая же история с кабачковой икрой. Это странное варево в 90-е ели постоянно, и теперь, какой бы голодной я ни была, никогда не стану его есть. Скорее «Мивину» заварю.

Еще помню, календулу настаивали на спирте и прижигали комариные укусы. Чеснок клали на зуб, чтобы не болел. А во дворах тогда сидели бабки с листами то ли лопуха, то ли капусты на голове. Мне говорили, что это от головной боли. Помогало или нет — не знаю, но выглядело смешно.

Сейчас я могу купить в аптеке травяные настои или чаи. Но ко всей остальной народной медицине, всем этим совковым приемам не отношусь никак.

Елена Кваша, 35 лет, Кропивницкий

В 90-е я жила в частном секторе, и у нас не было удобств. Вода — во дворе, туалет — в конце двора. Это воспитало во мне дикую нелюбовь к уличным туалетам.

Из 90-х осталась нелюбовь к селедке. Тогда покупали не соленую, а замороженную. Наверно, она была самая дешевая. Из нее готовили все, что можно. В том числе и жарили. Еще выращивали на даче топинамбур. Его тоже и жарили, и сырым ели. Он действительно очень полезный, но мы ели его постоянно, и это было ужасно.

Я пыталась посчитать, сколько раз мы с родителями в детстве ездили на такси, и поняла, что это были единичные случаи. Мне до сих пор такси кажется излишеством, неоправданной тратой. Правда, за пределами Кропивницкого это отпускает.

Яна Чумаченко, 32 года, Северодонецк

С тех пор, как закончились 90-е, из рациона полностью ушел маргарин. До этого иногда на нем что-то жарили, бабушка делала зажарку в суп, его добавляли в выпечку. Теперь — нет. Еще запомнились бутерброды с хлебом и вареньем из черной смородины. То ли бабушки постоянно делали именно такое варенье, то ли был большой урожай смородины — не знаю, но с тех пор это варенье не люблю.

Самое ценное, что оставили 90-е, — умение ценить обыденные вещи, которые когда-то были дефицитом и роскошью. Раньше мы сдавали бутылки, чтобы купить бананы, а теперь едим их каждый день. Сейчас ты в любой момент можешь купить шоколадку, а тогда родителям давали зарплату консервами, водкой и консервированным горошком. Если папа мог принести домой шоколадку, это была радость.

Карина Охрименко, 30 лет, Сан-Франциско

В 90-е у моего папы практически не было зарплаты и мы жили на мамину маленькую. Выручали сад и огород. Покупали только самое нужное: обувь, одежду. На море не ездили, подарков на праздники не дарили. Делали шашлык из сарделек или куриных ножек.

От того времени остались гастрономические привычки. Первая из них — голод. Я постоянно хожу голодная, даже если только что поела. Вторая — доедать все, что есть в тарелке, даже если это невкусно.

С 90-х я не ем жареный в подсолнечном масле лук, которым поливали гречку, терпеть не могу вареную колбасу и сосиски, не ем маргарин. До сих пор мой ужас — испортить еду во время готовки, потому что ее придется выбросить.

Покупаю только то, что нужно, и никогда не делаю спонтанных покупок. Неуютно себя чувствую, если нет отложенных на три-четыре месяца вперед денег.

Раньше таких привычек было больше, они стали уходить после переезда в США. Самое важное из того, что осталось, — финансово помогать маме и папе. Никогда не пожелаю им повторения того, что было в 90-е.

София Касьяненко, 27 лет, Киев

В 90-е каждый вечер нам отключали свет. Мама зажигала свечи и учила меня показывать театр теней. Мы пели, играли в домино, в слова, просто общались. Благодаря этому, с трех-четырех лет я начала читать, с шести — подмечать приколы социальных отношений и делать «эскизы» ситуаций. Сценки, песни, танцы — это было контентом «вечернего шоу» для двух взрослых и собаки, а теперь выливается в посты на Facebook. Ни на одних курсах копирайтеров так не учат.

Есть и другие воспоминания из 90-х, к которым я никогда не хотела бы вернуться. Это отсутствие воды и тепла. Централизованное отопление было таким скудным, что я не помню зимы, в которую бы сидела в классе без шубы. Собачий холод был везде: на улице, в художке, дома, на танцах. Индивидуальное отопление не спасало, так как с газом тоже были проблемы. Сейчас я физически не переношу холод, у меня на него аллергия.

Вода была только в определенное время суток и только холодная. Я научилась тому, что элементарная гигиена возможна даже при самых ограниченных запасах.

Сейчас питьевая вода обязательно должна быть в моей квартире, сумочке и офисе. Как только дома появляется лишняя пустая тара, она тут же заполняется технической водой про запас. Друзья смеются, что я так готовлюсь к войне. Ну да, спички, соль и гречка у меня тоже есть. И война уже идет, ребята.

К сожалению, сейчас путешествие во времени — не фантастика в Украине. Берешь билет в провинцию — и привет, 90-е, без нормальной связи, тепла и воды.

Мария Гламаздина, 40 лет, Канев

Мы жили в Луганске — мама, папа, бабушка, я и мои младшие сестры-двойняшки. Денег родителям не платили месяцами, единственный стабильный доход в то время — бабушкина пенсия. Но на 70 рублей не разгуляешься. Приходилось жить очень скромно, правильнее сказать — бедно. Огородов у нас не было, все продукты мы покупали на рынке или в магазинах.

Суп с гречкой — самое популярное блюдо того времени. Никогда его не любила и сейчас не люблю, хотя иногда варю (оказалось, что с бедностью он ассоциируется только у меня). Пшеничная каша с маслом и огурцами — особая история. Отцу помогли на работе и из какого-то колхоза нам передали два мешка пшеничной сечки и две трехлитровые банки масла. Каждый день всю зиму (если не ошибаюсь, 1995—1996 годов) мы ели пшеничную кашу с маслом и огурцами, которые мама закатала в банки летом. На завтрак, обед и ужин. Удивительно, но никакой антипатии к этому блюду я не испытываю, в отличие от гречневого супа.

Лера Ануфриева, 31 год, Киев

Помню, как вместо туалетной бумаги мы использовали разорванный на кусочки бабушкин халат. Потом отец какими-то правдами и неправдами достал бумагу, и под Новый год они с мамой ходили по квартирам нашей трехэтажки и раздавали ее соседям. Сейчас это сложно представить, но тогда люди радовались как дети.

Отдельным кошмаром было постоянное отсутствие воды. У меня как раз родился младший брат, и приходилось таскать воду из пожарного крана в подвале на третий этаж сталинки — стирать пеленки, купать ребенка. На плите постоянно кипела вода, от этого по стенам тек конденсат, и зимой они чернели. Зато кухня была самым теплым местом.

Вечная борьба с бытовыми неурядицами, неудачные попытки вырастить хоть что-то на маленьком огороде, хрестоматийная жвачка как предмет гордости в детском коллективе, культ недостижимой колбасы и вечные мешки с сахаром и ужасными макаронами — у меня много таких воспоминаний, можно написать целую социальную драму.

Мой отец довольно быстро сориентировался и из инженера с зарплатой в 12 долларов переквалифицировался в бизнесмена. В конце 90-х мы уже могли даже отдыхать в Крыму. Но те воспоминания оставили свой след.

Я только недавно успокоилась и перестала тратить деньги на ненужные вещи. Еще пять лет назад шкаф ломился от одежды. Я покупала ее просто потому, что могла себе позволить. Необходимость доедать через силу, страх перед выбрасыванием объедков — все это сидит в нас на подсознательном уровне. А вот оставлять старую одежду «на тряпочки» теперь называется «сознательным потреблением».

Вообще, если посмотреть на светлую сторону этой истории, то люди, которые пережили 90-е, смогут выжить в любой ситуации. Мне нравится, что я не «тепличная», умею бороться с трудностями, находить выход из патовой ситуации.

Гася Шиян, 38 лет, Киев-Львов

В детстве в холодильнике всегда хранились какие-то дежурные консервы про запас. Их открывали для гостей, на день рождения или Новый год. У меня до сих пор осталось ощущение, что эти консервы должны быть. Поэтому и сейчас у меня всегда есть какая-нибудь сардина в масле или шпроты. Хотя, например, тунец я всегда открываю, потому что покупаю его не просто так, а специально для какого-то блюда.

То же самое с конфетами в коробках. Если покупаю конфеты на развес, спокойно их ем, а чтобы открыть коробку, нужен повод.

Еще я не люблю отдыхать в странах бывшего СССР. В этом году была в Прибалтике, и хотя это теперь Европа, советский флер сохранился в нюансах. Заведения до сих пор делятся на жлобские и демократичные. Это уже не так, как было десять лет назад, но все равно в гламурном заведении на тебя могут смотреть сверху вниз, если ты не так одет или кому-то кажется, что ты недостаточно богат.

Моду из 80—90-х я люблю, мне нравится, что она вернулась. Но как раз это не ассоциируется с чем-то советским. Джинсы с высокой талией, жатые куртки, вязаные свитера — скорее американская мода. Нам тогда это было не особо доступно.