«Вокруг просто зомбиленд — с тебя все срывают». Как украинский спецназ сделал (почти) невозможное — доставил из Кабула в аэропорт 700 человек. Рассказывает участник спецоперации

Двадцать девятого августа канадская газета The Globe and Mail рассказала об уникальной спецоперации. Украинские спецназовцы зашли в захваченный талибами Кабул и вывели оттуда группу переводчиков, которые работали с канадскими военными. Сделать это до них трижды пытались канадские и американские военные — каждый раз безуспешно. Деталей украинской операции канадские журналисты не сообщили. О них «Бабелю» рассказал непосредственный участник спецоперации — сотрудник Главного управления разведки Олег. По понятным причинам его фамилию мы не называем. Вот как это было — почти как в боевиках.

Когда и почему вы оказались в Кабуле?

Это была спецоперация, так называемая эвакуационная миссия. Задачу поставило руководство страны в тесной координации с МИД, миграционной и другими службами. Она началась 16 августа, а 28 числа мы вернулись назад. К сожалению, забрать получилось не всех, и сейчас мы прорабатываем еще несколько сценариев эвакуации оставшихся людей.

Но аэропорт Кабула уже в руках талибов, значит, вы планируете эвакуацию другими путями?

Неизвестно.

Вы прилетели в Кабул 16 августа — на следующий день после того, как талибы вошли в город. Что вы там увидели? Что происходило в Кабуле, в аэропорту?

Аэропорт был разделен на две части взлетной полосой. Северную часть — военную — контролировали коалиционные силы. Мы находились там.

Другую часть — гражданскую — контролировали талибы. Кстати, россияне заявляют, что они вывезли из Кабула 500 человек, в том числе украинцев. Их самолеты мы видели — они стояли как раз на стороне талибов, а вот погрузку не зафиксировали. Предполагаю, что ее либо не было, либо речь о небольшом количестве людей.

То есть у россиян была договоренность с талибами?

Скорее всего, да. Они забирали людей из той части. И в городе мы россиян тоже не видели.

Так вот, контингент коалиционных сил, который находился в аэропорту, за его пределы не выходил. Каким образом наши партнеры привозили людей — мне неизвестно. Но забирали они их уже непосредственно в гейтах у входа в аэропорт. Там было несколько периметров, огороженных стенами. В одном периметре людей досматривали — чтобы не было взрывчатки или оружия, а дальше везли к точкам, где собирали беженцев, потом подвозили к самолетам, грузили, и они улетали. Темп был сумасшедший — иногда самолеты прилетали и улетали каждые пять-семь минут.

Эти самолеты забирали беженцев?

Да. В аэропорту все было упорядоченно. Мы понимали, где находятся турки, азербайджанцы, британцы, американцы, немцы. Последние к нам подходили, мы предлагали помощь.

В городе в это время был хаос: не прекращалась стрельба, бегали люди, все время была угроза взрывов. На улицах было много женщин с детьми. Казалось, их больше, чем мужчин. Аэропорт буквально осаждали люди, которые хотели улететь из страны.

Давайте подробнее поговорим о ваших задачах — что именно вы должны были сделать в Кабуле?

У нас была одна задача — эвакуация людей согласно спискам, которые передало Министерство иностранных дел. В приоритете были граждане Украины и члены их семей — мы не могли разбивать семьи, поэтому забирали всех. Дальше — те, у кого есть разрешение на постоянное или временное проживание в Украине и члены их семей. Если была возможность, мы не отказывали гражданам из стран-партнеров — из Европы, Северной Америки, Великобритании. Единственное условие — у них должны были быть документы.

Как происходила эвакуация? Вы знали место, где находились люди, и шли туда?

Мы в социальных сетях создавали координационно-информационные группы и говорили людям, в какие точки они должны добраться.

Вы называли точки в городе?

Сначала говорили гейт в аэропорту, через который они должны были заходить. Но до гейта часто просто невозможно было добраться. Люди попадали в пробку или упирались в толпу и не могли заехать. В таких случаях мы проводили пешие операции — выходили за пределы аэропорта и сопровождали людей пешком. Это было сложно. Потом решили, что лучше собирать людей в автобусы и пытаться завозить через ворота, которые контролировали американцы.

Мы также забирали людей из самого Кабула. Ходили туда, куда не выходил больше никто — ни британцы, ни американцы. Когда попадали за первый периметр аэропорта, выгружали всех из автобуса, разделяли мужчин и женщин, проводили полный досмотр и заставляли выбрасывать еду, воду и скоропортящиеся продукты. У нас было свое питание — сухпайки. Потом сверяли списки с документами и везли непосредственно к самолету, где люди ожидали вылета.

Эвакуационная миссия в город — это вылазки под прикрытием или вы шли туда в форме?

В форме, в полном обмундировании.

В городе были талибы, как они реагировали?

Они привыкли, что в их стране находятся военные коалиционных сил. А наше обмундирование мало чем отличается от формы ведущих стран мира. Единственное, что нас выдавало, — яркие цветные флажки Украины. Мы цепляли их везде — на шлемы, на плечи. Мы хотели, чтобы люди с украинским гражданством видели, что мы украинские военные. А по отношению к талибам мы вели себя не враждебно, но, конечно, были начеку.

Нужно понимать, что в Кабуле — анархия и хаос. Законы не работают. Если гражданин Афганистана убьет своего соотечественника, никто не заметит и не понесет ответственность. Если ты вышел в город без оружия, есть вероятность, что назад в аэропорт уже не вернешься. К примеру, те 12 украинцев, с которыми мы связывались, рассказывали, что не могут выйти с базы, которую охраняли, потому что вокруг просто зомбиленд: с тебя сразу все начинают срывать, отбирают сумки. Во время каждого своего выхода мы всем своим видом показывали, что должны вывести людей и сделаем это любой ценой.

По сколько людей вы выводили за раз?

По-разному, минимум 15, а самая большая группа была 29 человек.

И сколько таких вылазок у вас было?

Каждый день мы выходили в город по три-четыре раза, иногда безрезультатно. Иногда люди не могли себя обозначить, и мы их просто не находили. А оставаться в городе долго было опасно, нужно было возвращаться в аэропорт.

То есть талибы могли собраться и атаковать?

Конечно, но сложно было не только в городе. Мы выходили и к воротам Abbey Gate, где потом произошел теракт. Там тоже очень тяжело было кого-то найти. За воротами система лабиринтов из колючей проволоки, которую нужно обходить. Кроме того, вдоль периметра аэропорта в том месте течет речка, похожая на нашу Лыбидь. И вот в ней стоят афганцы — по пояс в воде, в полной антисанитарии, машут паспортами и просят, чтобы их оттуда забрали. Там шум, гам, сложно кого-то найти, а если нашел — нужно еще докричаться и как-то добраться.

Тех, кого с первого раза не смогли забрать, вы потом нашли?

Часть — да, а часть людей по каким-то причинам не добрались: то ли блокпосты какие-то не прошли, то ли по времени не успели. Там одновременно надо было координировать действия всех: и группы, которая выходит, и людей, которые приезжают, и группы, которая встречает, — это сложно. К тому же афганцы с украинскими паспортами, скажем так, немного неорганизованны и напуганы — они паникуют. Чтобы тебя услышали, нужно было повторить три раза, а радиосвязи у нас не было — только соцсети.

Расскажите, как вы эвакуировали тех 12 ребят, которые были на военной базе?

Они бывшие военные, поэтому с ними было легче. Они достаточно организованно добрались до гейта, мы их там встретили.

До вас ни американцы, ни канадцы не смогли эвакуировать переводчиков, которые помогали канадским военным. Провалились три операции. Как получилось у вас?

Я, во первых, не знаю, какие приоритетные задачи стояли перед ними. Должны ли они были выходить из аэропорта — возможно, у них свои внутренние инструкции, возможно, им не дали разрешения на выход. Но на момент, когда мы выводили канадских журналистов, канадского контингента в аэропорту уже не было.

Канадцев и американцев вы выводили из города?

Да. Я не скажу, что их было много. Была небольшая группа в составе группы из людей по спискам МИДа. Нашей приоритетной задачей было забрать их.

Расскажите, как вы эвакуировали переводчиков?

Точно так же, как и остальных. Я не знаю, кто именно с кем контактировал и как организовывал. У нас были списки, были контактные лица, с которыми надо было связаться. Это была одна из нескольких задач, мы работали как конвейер — забираем тех, потом тех, а потом еще этих. Мы все равно выходили в места, где были автобусы с этими гражданами, поэтому у нас была возможность их привести.

А как все это выглядело в деталях. Вы пошли за канадцами, у вас были номера автобусов и место, где вы должны их забрать...

Мы находились по периметру автобусов и смотрели, нет ли несанкционированного доступа в автобус, никто ли не пытается туда залезть, бросить в них что-то.

Это прям картинки из боевиков…

Оно как-то так и было.

Сколько человек вы смогли эвакуировать?

Около семисот: украинцы, канадцы, граждане других стран, в том числе журналисты, переводчики, сотрудники неправительственных организаций.

То есть все люди, которых привезли наши самолеты, без вас на борт бы не попали?

Без сопровождения войти в аэропорт нельзя. На входе стоит военный блокпост, за ним самостоятельно передвигаться запрещено — только организованно, в сопровождении военных. Обычные граждане не могут подойти к воротам даже на 200 метров, в том числе к Abbey Gate.

Возле этих ворот произошел теракт. Правда, что вы вывели людей оттуда незадолго до него?

Да, это было возле Abbey Gate. Там рядом с речкой очень узкий проход и всегда много людей. С внешней стороны вход контролируют талибы, внутренний периметр — американцы и британцы. То есть чтобы пройти, надо миновать и тех, и других. Обычный человек там без досмотра не пройдет. Как туда попал смертник — мне не очень понятно. Он подорвал себя в толпе людей возле речки, между городом и аэропортом.

За час до теракта мы пытались через эти ворота вывести людей — талибы их то ли не пускали, то ли они не могли пробиться сквозь толпу. Мы рекомендовали им показывать украинские паспорта, потому что иностранцев талибы пропускали охотнее. Теракт произошел, когда нас там уже не было.

Какие еще сложности были во время операции?

Отдельно хочу отметить экипаж нашего самолета Ил-76 — это специалисты высшего класса из 25-й бригады транспортной авиации. Это самолет имени Александра Белого — командира экипажа, который сбили под Луганском в 2014 году.

Все шесть рейсов совершил один экипаж?

Да, на летное поле Кабула не каждый пилот может посадить самолет, тем более такой тяжелый, как Ил-76. Вокруг аэропорта горы, поэтому для посадки надо либо резко спускаться после перевала и потом быстро выравнивать самолет, либо по спирали заходить на посадку и взлетать, а это еще опаснее, потому что все это время самолет — потенциальная цель для ракетно-зенитного комплекса. Можно было потерять всех за один раз.

Что вас больше всего впечатлило или шокировало?

Меня впечатлила безнадежность. Эти события отбросили афганцев на 20—40 лет назад. У нас были случаи, когда в наши автобусы силой пробирались люди, и нам приходилось их идентифицировать и вытаскивать.

Еще меня впечатлили дети. В этой толпе возле гейта были семьи с детьми на руках. Вокруг стрельба, постоянная агрессия, иногда толпу разгоняли светошумовыми гранатами, а дети прямо возле взрывов ждали, чтобы поскорее забрать резиновые колпачки — они не боятся ни взрывов, ни стрельбы.

Еще когда мы опрашивали людей возле самолета, поняли, что женщины ничего не могут без мужчин — ни пройти, ни ответить. Подходит ко мне семья, я начинаю их переписывать, говорю: «Фатима», муж показывает, мол, она сидит там. Я прошу ее подойти. Спрашиваю: «Вы говорите по-украински, по-русски или по-английски?». Она молчит и на него смотрит, чтоб он ответил. Он отвечает: «Нет, она не говорит». Я спросил, почему он за нее отвечает, ведь ей придется общаться с людьми, водить детей в садик, ходить в магазин, ей надо учиться коммуницировать. Он пообещал, что она научится.

Словом, по меркам среднестатистического украинца там страшно. Это война, там стреляют. Человеческая жизнь там в принципе ничего не стоит. Когда кто-то падал с шасси самолетов, люди на взлетном поле почти никак не реагировали — это видно на видео. Точно так же они относятся к убитым и раздавленным в толпе людям.

Ваша эвакуационная миссия — это выдающаяся история или такие эвакуации происходят часто?

За всю историю независимой Украины таких операций никогда не было. Не каждая даже суперразвитая армия мира решится провести такую операцию в тех условиях, в которых ее провели мы, — очень высокий риск и большая опасность для эвакуационной группы. Понимаете, такие операции проводят не для того, чтобы себе памятник поставить, они действительно свидетельствуют о высоком уровне подготовки людей, которые в ней участвуют.

Сколько готовят такие операции?

Долго. Это не один, не два и не три дня. Это хотя бы неделя.

Сколько людей было в группе или это секрет?

Не скажу вам. Не сто человек. Достаточно, чтобы и оборону держать, и самолет охранять. Стопроцентной безопасности на территории аэропорта нет, поэтому какая-то часть людей обеспечивала охрану самолета. Потом, когда самолет улетел, мы остались в аэропорту и заняли одно из зданий на его территории, организовали его охрану. На тот момент американцы начали снимать охрану с внешних периметров и была высокая угроза штурма [талибов] — мы готовились держать оборону и принимать бой.

Чтобы помочь «Бабелю», не нужна спецоперация — просто отправьте донат.