Один день с главой таможни Павлом Рябикиным. За это время он отказал Николаю Тищенко, потерял зама, а мы спугнули Юлию Тимошенко. Большой репортаж

Главе Государственной таможенной службы (ГТС) Павлу Рябикину 56 лет. Он успел поработать в разных ведомствах и сферах. При президенте Викторе Ющенко был замминистра транспорта и послом в Дании. В 2014—2015 годах работал замглавы Киевской горгосадминистрации Виталия Кличко. С 2017-го по ноябрь 2020-го руководил государственным аэропортом «Борисполь». Возглавить таможню Рябикину, который раньше в этой системе не работал, предложил президент. Подумав над предложением неделю, он стал пятым руководителем ГТС при Владимире Зеленском. Главный KPI Рябикина — вовремя и согласно плану наполнять госбюджет. С этим он пока справляется. За пять месяцев 2021 года таможня перевыполнила план на восемь процентов и перечислила в бюджет 170,2 миллиарда гривен. Хуже дела обстоят с коррупцией и контрабандой. Второго апреля СНБО ввел санкции против десяти крупнейших контрабандистов. А третьего июня в машине начальника одного из постов Волынской таможни Госбюро расследований обнаружило больше 700 тысяч долларов. По мнению оперативников, таможенник курировал контрабанду и часть денег потом распределял между сообщниками-силовиками. С главой ГТС корреспондент Мария Жартовская и фотограф Сергей Моргунов встретились за неделю до этой операции и провели один рабочий день. Рябикин рассказал, что мешает победить коррупцию в ГТС, набрать честных таможенников и провести тотальную диджитализацию. А еще отменил встречу с Юлией Тимошенко и отказал другу главы Офиса президента нардепу Николаю Тищенко.

Несостоявшаяся встреча с Юлией Тимошенко, вопрос от Lego и трудности Apple в Украине

В главный офис Государственной таможенной службы мы с фотографом приходим в 10:30. Нас встречает одна из сотрудниц пресс-службы и по длинным темным коридорам ведет в кабинет главы службы Павла Рябикина. Утром у него была личная встреча с послами стран «Большой семерки» и представительства ЕС. Тема — реформа украинской таможни. Говорить в присутствии журналиста послы отказались. Поэтому мы начинаем сразу после них.

Рябикин выглядывает из-за двери и кивком приглашает войти в кабинет. Тот ровно такой же, как десятки других кабинетов чиновников его уровня — слишком большой, с кожаной мебелью, телефонами внутренней связи с президентом и премьером. Книжные шкафы пустые. В этом кабинете Рябикин с 18 ноября 2020 года — он пятый глава таможни за два года. Дольше него при Зеленском продержался только Максим Нефедов — с июля 2019-го по апрель 2020-го.

— Только не снимайте документы на столе, я не готовился к вашему приходу, — сразу предупреждает Рябикин и читает сообщения в телефоне.

В этот момент ему звонит нардеп от «Батьківщини» Александр Абдуллин. Его глава таможни знает лично — в прошлом они оба депутаты Рады VII созыва. Абдуллин просит Рябикина встретиться с лидером «Батьківщини» Юлией Тимошенко. Встречу назначают на сегодня. Рябикин предупреждает секретаря.

Я говорю, что мы боялись скучных рабочих совещаний, но, похоже, день будет веселым. Рябикин смеется и тут же спрашивает.

— Наверное, правильно предупредить, что у нас журналисты?

— Спрячьте нас в шкаф, а мы послушаем, о чем речь, — предлагаю я, но Рябикин уже звонит Абдуллину.

Услышав о журналистах, тот переносит встречу с Тимошенко на другой день, а потом вовсе отменяет.

Я прошу рассказать о встрече с послами «Большой семерки» — о чем говорили, что спрашивали, обещали. Рябикин говорит, что в таком формате встречались впервые. Послы спрашивали об антикоррупционной политике, его планах, предлагали помощь.

— Они меня успокаивали, что таможню не любят везде.

По слухам, попасть в ГТС Рябикину помог вице-премьер и его друг Алексей Резников. Он якобы предложил его кандидатуру главе Офиса президента Андрею Ермаку. Но Рябикин говорит, что ничего об этом не знает, а гадать, как его фамилия возникла в ОП, не хочет. Для людей в нынешней власти это стандартный ответ. Советник Ермака Михаил Подоляк и спикер Трехсторонней контактной группы Алексей Арестович в интервью «Бабелю» о своем появлении в команде власти говорили примерно то же.

— Я разговаривал непосредственно с Владимиром Александровичем [Зеленским], он дал неделю на раздумья. За это время я встретился с премьер-министром [Денисом Шмыгалем] и министром финансов [Сергеем Марченко], читал какую-то информацию о таможенной проблематике, — вспоминает Рябикин.

Предложение совпало с кризисом в аэропорте «Борисполь», которым он руководил с 2017 по 2020 годы. Из-за Covid-19 количество рейсов там сильно упало. Если до пандемии было 300 вылетов самолетов в день, то во время — 12. Рябикину стало скучно.

— Решил, нужно что-то повеселее, и вот теперь у меня веселье, непрекращающееся.

На таможне у Рябикина, по его словам, одна концептуальная проблема. С одной стороны люди считают таможню самым коррумпированным госорганом. С другой власть постоянно требует наполнять бюджет.

— И тут ты попадаешь на шпагат: начинаешь работать с персоналом, обновляя и увольняя, и сразу просаживаешь платежи в бюджет.

За последнее критиковали одного из предшественников Рябикина — Максима Нефедова. Минфин подсчитал, что за 2019 год и первый квартал 2020-го, когда тот рулил таможней, она недодала в госбюджет 76 млрд грн.

— И как показать результат, есть глав таможни меняют каждые несколько месяцев? — спрашиваю я.

— Только идиоты могу предлагать тут быстрые решения. Мы должны четко прописать дорожную карту и идти в этом направлении, не стремясь показать быстрый результат.

У Рябикина есть четыре приоритета.

• Шесть законопроектов об изменении Таможенного, Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов, закона об оперативно-розыскной деятельности, закона о госслужбе и о регулировании пошлин.
• Кадровая реформа.
• Диджитализация — чтобы минимизировать человеческий фактор и коррупцию.
• Установка систем контроля на границе — сканеров, весов и видеокамер.

Мы не успеваем поговорить об этих пунктах — у Рябикина онлайн-встреча с послом Дании в Украине Оле Эгбергом Миккельсеном и представителями 27 датских компаний, которые работают в Украине.

Перед датчанами Рябикин встречался с американцами — представителями Apple. Компания планирует открыть прямое представительство в Киеве уже в этом году. У них много таможенных вопросов. О части проблем Рябикин и сам не знал.

— Оказывается, есть два типа телефонов: одни для продажи, другие для сервисных центров — эти телефоны дают взамен сломанных. Но когда такой телефон пересекает границу Украины, для нас он ровно такой же, как остальные, хотя на самом деле — не такой.

В этот момент на связи появляются датчане. Посол Дании представляет главу Таможни — в прошлом своего коллегу. В 2009—2010 годах Рябикин был послом Украины в Дании.

Он еще раз рассказывает бизнесменам о своих приоритетах, профильных законопроектах и планах внедрять новые IT-технологии.

Первый вопрос задает импортер устриц — он о том, как ускорить оформление грузов на границе.

— Это вопрос двусторонних отношений между странами. Мы бы хотели получать более детальную информацию относительно цен [речь о ценах на товар в таможенных декларациях] при пересечении границы. Сегодня мы встречались с послами стран «Большой семерки». Вопрос о том, чтобы перевести обмен таможенной информацией на новый уровень, уже на повестке дня, — говорит Рябикин.

На самом деле, на повестке дня он уже давно и волнует не только иностранцев, а каждого, кто имеет дело с украинской таможней. Суть проблемы проста — когда товар пересекает границу, его стоимость определяет отдельный таможенник. Он может ее завысить — тогда бизнес платит неоправданно большие пошлины, или занизить и часть сэкономленных импортером денег взять себе в карман. Если бы украинская сторона получала таможенную информацию из страны, откуда товар вывозят, коррупцию можно было бы уменьшить. Такой двусторонний обмен нужен на постоянной основе и в режиме онлайн. Но пока тема только «на повестке» .

Еще один вопрос датчан касается IT-реформы, а последний, от представителя Lego — о контрафакте. Статистика задержаний контрафактной продукции в Украине уменьшилась, и бизнес это беспокоит.

— Статистика задержаний уменьшилась, потому что задержания на таможне — это плохо. Но конфискация контрафакта в физическом объеме увеличилась, и количество изъятой продукции в этом году больше, — отвечает Рябикин.

В конце часового диалога он просит Данию поддержать идею обмена таможенной информацией с другими странами на уровне Евросоюза.

Растаможка авто через «Дію», непростой Саакашвили и трудности диджитализации

Сразу после датчан у Рябикина встреча по растаможке автомобилей через приложение «Дія». Эту онлайн-услугу правительство и Офис президента анонсировали в марте этого года, но пока дальше анонса дело не пошло. На встречу приходит руководитель одного из подразделений IT-департамента Александр Ивашкович. У него не самая высокая должность, но на таможне его знают все. Он — разработчик внутренней системы таможни «Инспектор-2006». На ней держится ГТС — система хранит всю информацию о грузах и перевозчиках, определяет, какие грузы нужно досматривать, а какие нет. Бывший руководитель таможни Максим Нефедов говорит, что система устарела и открывает лазейки для коррупции. Чтобы их устранить, «Инспектора» нужно усовершенствовать и перезапустить. Поскольку техдокументации к системе нет, единственный, кто может это сделать — Ивашкович. (Детально об этой истории и конфликте Ивашковича с руководством ГТС — здесь ).

Рябикин начинает очередное совещание.

— Сегодня у меня международный день — вначале встреча с послами «Большой семерки», потом датчане, и все говорили о вас, как о надежде страны! О том, что нужно разрабатывать и внедрять новый IT-продукт. Чтобы в будущем клиент таможни не контактировал с человеком, — Рябикин делает паузу и философски продолжает. — Это важнейший антикоррупционный эксперимент — географическое и физическое уничтожение контакта между человеком и другим человеком. Между человеком, жаждущим дать, и человеком, жаждущим взять.

Ивашкович открывает блокнот, но ничего не пишет, а сразу уточняет.

— Мы должны понимать, что в некоторых случаях это можно сделать [убрать контакты между людьми], а в некоторых — нет. Например, водитель на границе не может не контактировать с человеком.

Рябикин продолжает о теории и больших планах. Например, что показания весов на таможне будет анализировать не человек, а «некий элемент искусственного интеллекта».

— У европейцев что-то такое есть? — опять, не дослушав, спрашивает Ивашкович. — Потому что если есть, я сразу хочу задать вопрос…

Рябикин отвечает, что нечто подобное есть в аэропортах и с этой практикой можно ознакомиться. Со стороны это диалог теоретика и практика, и последнему теория не очень близка.

Через несколько минут они переходят к главному вопросу встречи — растаможке автомобилей через «Дію». Этой темой во власти занимаются сразу все: «Офис простых решений и результатов», Министерство цифровой трансформации, Минфин, а контролирует лично премьер Денис Шмыгаль. По подсчетам «Офиса простых решений» каждый год через украинскую таможню проходит около 500 тысяч авто. Из-за манипуляций с их стоимостью бюджет недополучает до 400 миллионов долларов в год. Чтобы решить проблему, правительство предлагает разработать прозрачную формулу расчета стоимости авто, минимизировать общение бизнеса с инспекторами на границе и перевести все в «Дію». В «Офисе простых решений» прогнозируют, что спустя пять лет после того как система заработает, стоимость растаможки легковых автомобилей уменьшится на 30 процентов. Доработать этот проект премьер Денис Шмыгаль поручил Минфину и Минцифры. Так выглядит теория. На практике все сложнее.

— [Чтобы все заработало в «Дії»] у нас должны быть четкие вводные, что должно быть проверено на границе и каким образом зафиксировано, — начинает Ивашкович.

— Подожди, — перебивает его Рябикин, — я правильно понимаю, что все необходимые нам данные находятся в паспорте машины?

— Нет, должен быть документ о снятии автомобиля с учета…

— Зачем он? — спрашивает Рябикин.

— Так положено. Перед тем, как растаможить автомобиль, таможня обязана убедиться, что его сняли с учета в стране предыдущей регистрации. Вторая история — удостоверение о регистрации, это бумажный документ. При таможенном оформлении автомобиля его выдают всем физлицам. С ним они идут в полицию — это пережиток прошлого, его нужно отменять, — объясняет Ивашкович.

— Оно выдается как документ, подтверждающий что? — продолжает Рябикин. Он заметно устал и трет глаза.

— Прохождение таможенного оформления, оплату платежей и выпуск в режим свободного обращения. Эту штуку нужно отменять… — говорит Ивашкович.

Быстро становится понятно, что пока разные органы будут требовать бумажные документы, запустить растаможку онлайн не получится.

Рябикин просит Ивашковича составить список проблемных вопросов для Министерства цифровой трансформации. Там по этой теме, скорее всего, будут собирать рабочую группу. Но есть нюанс — у Ивашковича серьезный конфликт с замом Рябикина по цифровой трансформации Евгением Ентисом. Тот считает, что Ивашкович незаконно приватизировал «Инспектор-2006» и требует дать к ней доступ новой команде (об этом конфликте тоже читайте здесь). Поскольку Ентис —фактически представитель Минцифры в ГТС, нести свои замечания и предложения в это министерство напрямую Ивашкович не хочет. Он предлагает Рябикину написать вопросы и найти на таможне человека, который озвучит их вместо него.

— Иначе я получу пулю в спину, — говорит Ивашкович.

— Тебе что, пуль мало? — шутит Рябикин.

С этим же вопросом он звонит депутату от «Слуги народа», замглавы комитета по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики Александру Ковальчуку. Тот объясняет, что рабочая группа уже есть, но не на базе его комитета, а от «Офиса простых решений».

— Я приглашал туда представителей Минфина, но ты знаешь отношения с Михаилом Николозовичем [Саакашвили]… — объясняет Ковальчук,

Рябикин предлагает еще один вариант — создать рабочую группу под эгидой Минцифры или Минфина.

— Или чтобы тебя, меня, [министра финансов] Сергея Марченко пригласили к президенту, потому что дальше оно не полетит.

Ковальчук предлагает сделать иначе — не выносить все на рабочую группу, а поговорить «с носителями идеи», кто они — не уточняет. Через несколько минут он перезванивает Рябикину и обещает, что «на завтра у тебя будет группа захвата». Какой финальный план с «Дієй» и что будет «захватывать» эта группа — непонятно. Понятно только, что органы, которые работают над одной задачей, взаимодействуют со скрипом и все движется медленно.

На этом совещание с Ивашковичем заканчивается — обсуждать технические вопросы до того, как решат законодательные, нет смысла.

За день до выхода материала Евгений Ентис написал в Facebook, что уходит из таможни. Его видение IT-реформы руководство не приняло, а идти на уступки он не готов. О том, что предшествовало его уходу, детально читайте здесь.

CETAM, пилотный проект Николая Тищенко и кадры, которых не найти и не выгнать

Дальше у Рябикина еще одно совещание, на этот раз с руководителем системы электронных торгов арестованным имуществом СЕТАМ Александром Мамро. На встречу приходит и Давид Макарьян — бывший замминистра по вопросам временно оккупированных территорий и депутат от УДАРа. Рябикин говорит, что забрал его из министерства руководителем одного из департаментов. Спустя несколько дней после этого совещания СНБО включил Макарьяна в список людей, которые должны покинуть госдачи.

Суть совещания в том, что СЕТАМ продает конфискованное, в том числе таможней, имущество, и, по мнению ГТС, делает это плохо. Например, исполнительная служба передала СЕТАМ имущество на 236 миллионов гривен, а продали только на 11 миллионов. Все, что недопродает СЕТАМ — убытки таможни: деньги от реализации идут ей, а система — просто торговая площадка.

— Наша задача — чтобы вы эффективно реализовывали товар, а эффектности нет, —ругается Макарьян.

Еще одна проблема — переполненные таможенные склады. Там лежит товар, который исполнительная служба забрала еще в 2017 году, а СЕТАМ до сих пор не забрал себе и не продал. Мамро долго и подробно рассказывает, что конфискат они продают, а склады СЕТАМ находятся под охраной и там все в сохранности.

— У нас тоже все склады запечатаны. Только вечером туда сгрузили брендовые вещи, а утром там лежат трусы, — злится Рябикин, намекая, что и с закрытых складов товары успешно воруют.

— Никогда! Да мы можем с инспекцией поехать! — защищается Мамро.

Рябикин его перебивает.

— Никогда не говорите никогда. Если вы говорите, что ответственно отвечаете за все склады, то вы безответственный человек, извините. У нас мастера на местах одинаковые, у нас народ одинаковый, и как при хозяине сделать имущество бесхозным, знают лучше нас.

В конце перепалки Рябикин предлагает провести на складах аудит.

Когда Мамро уходит, Макарьян кладет на стол Рябикину документы на подпись. По каждому он дает краткие комментарии. Один из документов касается вакцинации от COVID-19 на таможне. Макарьян говорит, что сделать прививку хотят 8 700 человек. Всего на таможне около 12 000.

Макарьян дает на подпись еще один документ. Он касается известного депутата от «Слуги народа» Николая Тищенко. Сейчас он глава Закарпатской областной организации партии, а до этого возглавлял Киевскую ячейку.

— Это мы подготовили ответ Николаю Тищенко. Он написал запрос, что хочет установить в Закарпатском регионе электронные обменники, как пилотный проект. Мы ему пишем, что пилотные проекты будем запускать позже, — говорит Макарьян, сдерживая улыбку.

Когда он уходит, у нас есть немного времени на вопросы. Я спрашиваю о криминализации контрабанды. Соответствующий законопроект в парламент в апреле этого года внес президент. Документ ужесточает ответственность — контрабандистам грозят штрафы до 2,4 миллиона гривен и до 11 лет тюрьмы. Получить тюремный срок и максимальный штраф можно будет и за недостоверное декларирование.

— А кто будет определять таможенную стоимость товара — опять инспектор на свое усмотрение? Фактически нереформированная таможня получит в руки дубинку? — спрашиваю я.

Рябикин долго рассказывает о шести способах определения таможенной стоимости, но четко на вопрос не отвечает. Он предлагает поговорить с юристами, которые писали законопроект и переходит к общему.

— А когда мы будем считать, что таможня реформирована? Кто оценит ее готовность взять дубинку? Мы же основываемся на том, что в течение следующего года будет кадровая реформа, мы получим качественный персонал. Чтобы развернуть правоохранительные подразделения таможенной службы, понадобится год-полтора.

— В одном из интервью вы рассказывали о бывшем начальнике таможенного поста, который после увольнения купил себе угодья и облетал их на вертолете. А Нефедов рассказывал, что профсоюз таможни на деньги, которые собирали с зарплат обычных таможенников, построил дворцы для руководства. Вы с этими людьми будете проводить изменения?

— Для этого есть кадровая реформа. Она начинается с анализа человеческого ресурса.

Один из этапов реформы — массовое тестирование сотрудников таможни. К нему ГТС готовилась полгода, а проводила месяц. Всего протестировали порядка девяти тысяч человек. Тест — это три этапа: на первом определяли профессиональные знания, на втором — общие способности, на третьем — лояльность. Восемнадцать процентов тестируемых первые два этапа не прошли, и к третьему их не допустили. Из оставшихся 80% к работе рекомендовали только 55%, то есть около 45% всех сотрудников таможни.

— Из чего я делаю вывод, что нам нужно заменить около 50 процентов сотрудников таможни, — говорит Рябикин.

Новые кадры ГТС ищет по вузам и ветеранским организациям АТО. Последние дали 2 500 анкет кандидатов. После отбора осталось 600. Сейчас их онлайн обучают в Центре повышения квалификации таможни.

У кадровой проблемы есть другая стороны — о ней Рябикин не говорит. На практике коррумпированные таможенники из ГТС не уходят даже после увольнения. Они его оспаривают и массово восстанавливаются на прежних местах. Нередко увольнение с нарушением процедуры — просто схема сохранить за коррупционером место.

— Трудовое законодательство достаточно сильно защищает интересы работника. Я не исключаю, что будут попытки восстановления, — отвечает на это Рябикин. — Но мы пошли по пути контрактов, где прописываем согласие на прохождение проверок, а их непрохождение — основание его разорвать.

Это не ответ на мой вопрос и не решение проблемы, но другого ответа нет. Мы идем обедать в столовую. Там, как во многих ведомственных общепитах, еда удивляет дешевизной. Две свиные отбивные, гречка, скумбрия с овощами и два пирожных — 190 гривен. После обеда Рябикин предлагает посмотреть, как в онлайн-режиме проходит конкурс на руководителей региональных таможен. В конференц-зале на большом экране кандидатка на Одесскую таможню отвечает на вопросы комиссии.

— Какие есть идентифицированные коррупционные риски?

— Эммм… ну, что такое коррупция? Коррупция — злоупотребление властью или служебным положением… — кандидатка задумывается.

— Спасибо! — прерывает ее член комиссии.

— ...для неправомерной выгоды. Что может быть неправомерной выгодой… — не сдается она.

— Спасибо. Вы обозначили, что у вас есть определенный опыт в экономической сфере. Какие вы будете принимать управленческие решения, направленные на полноту налогообложения товаров таможенного платежа? — спрашивает один из членов комиссии. Он формулирует так сложно, что суть вопроса сходу не уловить.

— Эммм, проведя определенный анализ, могу сказать, что есть резервы… Есть резервы по наполнению бюджета, с искоренением схем, есть резервы для наполнения бюджета, — отвечает кандидатка, запинаясь.

На этих словах мы уходим и прощаемся с Рябикиным. Он остается в кабинете подписывать документы. А конкурс на должность главы Одесской таможни, скорее всего, продолжается.

«Бабель» не работает на таможне и не возит контрабанду — вся надежда на ваш донат.