Свою историю Ёнми Пак изложила в книге. Девушка пишет, что родилась в небольшом северокорейском городе Хесан. Он расположен в провинции Янгандо, рядом с китайской границей. Отец девушки был членом Трудовой партии, мать — домохозяйкой. В семье было двое детей: Ёнми и ее старшая сестра Юнмини.
По северокорейским стандартам семья считалась богатой. Она жила в «маленьком одноэтажном доме, который продувался ветром насквозь». Как и у большинства жителей Северной Кореи, у Паков почти не было проточной воды. Электричество появлялось редко — раз в несколько недель. Но в начале 1990-х отец Ёнми неплохо зарабатывал на контрабанде сигарет, сахара и риса. У семьи были одежда и еда. Время от времени Паки делились едой с соседями.
Мать Ёнми Пак.
К 1995 году экономический кризис, развивавшийся в стране с начала 1990-х, обострился на фоне масштабных наводнений. В Северной Корее начался голод. Тогда ряд стран направили ей гуманитарную помощь — почти вся она ушла на нужды армии. Контрабанда стала для жителей страны основным способом выжить.
Ёнми отмечает, что из-за увеличения конкуренции бизнес ее отца пошел на спад: «Мне казалось нормальным, что иногда у нас была еда, а иногда мы ели только одно блюдо в день и ходили голодными». В конце концов отец начал зарабатывать на контрабанде золота, меди, никеля и кобальта в Китай, и дела семьи немного улучшились.
Однако, по словам Ёнми, почти у всех, кого она знала, были родственники, которые умерли от голода. Она вспоминает, что видела трупы людей прямо на улицах. Родители говорили не обращать на них внимание. «Было нормальным видеть груды тел и ничего не делать, когда незнакомец кричал о помощи».
Пак утверждает, что в школе ее и других детей учили, что они живут в самой лучшей стране мира, что им некому завидовать, а «Дорогой Лидер» Ким Чен Ир защищает их от «западного мира». В учебных заведениях проводили антизападную пропаганду. Ёнми пишет, что все классные комнаты и детские учебники были обклеены гротескными изображениями американцев. На одних они — нарисованные, с голубыми глазами и большими носами — казнили мирное население Северной Кореи. На других все было наоборот — северокорейские дети кололи американцев штыками.
Пропаганда была даже на уроках арифметики. Типичная задача выглядела так: «Если вы убьете одного американского ублюдка, а ваш товарищ — двух, сколько у вас будет мертвых американских ублюдков?» Называть американцев просто американцами было нельзя — это было слишком уважительно. Правильно было говорить «американский ублюдок» или «дьявол янки». На переменах дети били манекены, одетые в американскую форму. Ученикам рассказывали, что они принадлежат к «расе Кимов». «Я никогда не знала, что я азиатка. Режим говорил, что я из расы Кимов», — говорит Ёнми.
Все, что могло противоречить идеалогии, запрещалось озвучивать даже в семье. По словам Ёнми, даже ее бабушка и дедушка, которые знали, как корейцы жили до революции, никогда об этом не рассказывали. Мать предостерегала никогда не думать ничего плохого о династии Кимов: «Когда я стала достаточно взрослой, чтобы понимать, что происходит, моя мать сказала: “Запомни, Ёнми, даже когда ты думаешь, что одна, птицы и мыши могут услышать твой шепот”». Из-за этого Ёнми верила, что Ким Чен Ир — это бог, способный читать ее мысли.
Правительство было одержимо тем, чтобы не допустить проникновения «вредных идей» в Северную Корею. Все зарубежные СМИ были запрещены. У многих северокорейских семей были телевизоры и радиоприемники. Но они были опечатаны и настроены на каналы, одобренные государством. Если кто-то пытался изменить настройки, его могли арестовать и отправить на перевоспитание.
У дяди Ёнми, Джина, был видеомагнитофон. Девушка вспоминает, что когда была маленькой, часто смотрела на нем голливудские фильмы, которые можно было купить на черном рынке. Когда ей было семь или восемь лет, она посмотрела «Титаник» и была шокирована, что кто-то мог создать такой «похабный» фильм: «В Северной Корее режиссеров казнили бы. Там запрещалось создавать истории о людях — не разрешалось ничего, кроме пропаганды о лидере. Меня поразила идея, что люди могут сами выбирать свою судьбу».
Книга Ёнми Пак «Чтобы выжить» (In Order to Live).
Жизнь Ёнми изменилась в 2002 году. Тогда ее отца арестовали за контрабанду металлов и отправили в исправительно-трудовой лагерь. В 2006-м он вышел на свободу по состоянию здоровья. Однако после его ареста статус семьи в обществе резко упал. Ёнми и ее сестре постоянно не хватало еды. В интервью Ёнми отмечала, что иногда ела стрекоз, саранчу, воробьев. В конце концов сестры решили бежать в Китай. Город Хесан располагался у самой границы, и Ёнми часто думала, что если пойти туда, где светятся электрические огни, получится найти что-то поесть.
В 2007 году 16-летняя Юнмини и 13-летняя Ёнми решились на побег. «У нас не было подробных планов или карт. Мы ничего не знали о том, что ждет нас впереди. Представьте, что ваш дом загорелся. Что вы будете делать? Вы останетесь ждать смерти в огне или выпрыгнете из окна, и будь что будет? Так мы и сделали. Мы решили бежать из дома вместо того, чтобы сгореть», — рассказывала Ёнми на TED.
Все пошло не по плану. В день, когда сестры должны были пересечь границу, Ёнми попала в больницу с болью в животе. У врачей не было оборудования, чтобы точно поставить диагноз. Они решили провести операцию без анестезии. По словам Ёнми, именно так проводят большинство операций в Северной Корее. Юнмини пришлось бежать самостоятельно.
Ёнми с матерью спланировали побег на следующей неделе. Они наняли контрабандистов, чтобы те помогли им пересечь границу, и 31 марта 2007 года попали в Китай через реку Ялуцзян. Лед на ней уже начинал таять, однако местами еще был плотный, и мать с дочкой смогли перебраться на другой берег.
Уже там выяснилось, что контрабандисты были секс-торговцами. Они доставляли женщин китайским мужчинам. Мать Ёнми изнасиловали и позже продали китайском фермеру за 60 долларов. Саму Ёнми выкупил один из брокеров за 260 долларов. Он пообещал, что воссоединит ее с семьей, если девушка станет его любовницей и поможет переправлять других северокорейских женщин. Девушка согласилась. В книге Ёнми отмечает, что вскоре после этого брокер переправил ее больного отца в Китай. Отец умер от рака через несколько недель.
Ёнми и ее мать пробыли в Китае два года. Христианские миссионеры помогли им сбежать в Монголию, а оттуда — в Южную Корею, где они воссоединились с Юнмини. Сейчас Ёнми живет в США.
Она выпустила книгу о своей жизни в Северной Корее и занимается правозащитной деятельностью. В частности, защищает жертв секс-торговли и права человека в Северной Корее и по всему миру. Активистку приглашали на саммит One Young World в Дублине, Oslo Freedom Forum и TED.
Однако критики отмечают, что с Ёнми не все так просто. Ее история часто меняется, а сама она путается в деталях. Примеров много — в 2014 году в интервью The Guardian девушка рассказала о случае, когда весь класс заставили смотреть на казнь матери одноклассницы. Женщину обвинили в том, что она посмотрела южнокорейский фильм. В интервью Irish Independent Ёнми рассказала то же самое, но отметила, что женщину казнили после просмотра американского фильма «Джеймс Бонд». Позже издание The Diplomat взяло комментарии у других северокорейских диссидентов — те сказали, что казней в Хесане не было с начала 2000-х.
Меняются и свидетельства о бегстве из Северной Кореи. В радиоинтервью станции из Сан-Франциско Ёнми рассказала, что сбежала из страны вместе с матерью и отцом. В последующих материалах история изменилась — теперь девушка говорит, что сбежала только с матерью.
Ёнми объясняет различия в рассказах языковым барьером, детскими воспоминаниями, а еще тем, что сначала боялась осуждения как жертва секс-торговли: «Я думала, если расскажу кому-то, что в 13 лет меня продали и изнасиловали, на мне никто не женится. Я считала, что если расскажу правду, это будет конец света. Поэтому я придумала историю, в которой я не была жертвой секс-торговли, а мои родители защищали меня в Китае».
Несмотря на это, активистка настаивает, что все, написанное в ее книге In Order to Live, — правда.
Мы пытаемся разобраться даже в самых запутанных историях. Поддержите «Бабель» донатом.