Сергей Моргунов
На следующий день после масштабных протестов 15 декабря на Майдане из 15 тысяч митингующих остался только актив — 150—200 человек. К обеду они установили несколько палаток в двадцати метрах от стелы, а возле самой стелы поставили генератор, настелили матрасов и обустроили полевую кухню. Чтобы на холоде люди могли погреться, выпить горячего чаю и съесть бутербродов. Палатки явно не приспособлены к такой холодной погоде — их поставили просто, чтобы закрепиться и обозначить зону протеста. Возле них все время дежурят несколько человек в жилетах «SaveФОП». Одна из женщин держит в руках папку с документами. Она одета в синее стеганое пальто, поверх которого тужурка с вышивкой, а на голове красный платок. Вместе с папкой у нее в руках старая газета, на первой странице заголовок «По миру с котомкой». Женщину зовут Нина Петрушевская. Спрашиваю, зачем она пришла на митинг.
— У меня есть недвижимость. Пару квартир, и я их сдаю. Вот, как ФОП, — показывает документы Нина, — и эта недвижимость не дает спокойно спать полиции. Они у меня хотят квартиры отобрать.
— Кто?
— Ну как это кто? Полиция. Щимят меня, не дают бизнесом заниматься, легально жилье сдавать. У меня даже судья Верховного суда жил! Так и тот не выдержал. Что вы себе думаете? Сбежал!
— Куда, — спрашиваю, — сбежал?
— Ну куда-то. Полиция его довела.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Сразу за палатками парапет. Возле него стоят несколько мужчин, курят и записывают видеоблог.
— Миха, ты стань, чтобы видно было флаги в кадре, — говорит один, — площадь, флаги и ты. И чтоб твоя башка помещалась. Три, два, один, поехали.
Мужчина включает камеру, второй начинает говорить.
— Выходи на Майдан! От тебя зависит будущее страны. Будем ли мы жить нормально, или будем рабами. Власть ездеит на нас. Или ездит? Как правильно?
Чуть дальше, у стелы, женщина в фартуке разливает чай в одноразовые стаканы. Внизу, у подземного перехода к станции метро «Майдан», дежурят три десятка полицейских. В стороне стоит машина со звуком — из больших колонок играет музыка. Иногда кто-то берет микрофон и произносит речь, чтобы поддержать митингующих. Еще два взвода полицейских стоят со стороны Институтской.
Сергей Моргунов
У генератора с кухней женщина в лыжном костюме и с длинными светлыми волосами раздает указания. Она периодически хватается за карман штанов, достает из него телефон и с кем-то говорит. Это — Кетино Равлюк, одна из трех координаторов акции. Вместе с Сергеем Доротичем и Владиславом Орловым она владеет торговой маркой «SaveФОП», состоит в одноименной общественной организации. Днем на акции нет ни Доротича, ни Орлова, потому Кетино общается с прессой и параллельно руководит происходящим. Жду, пока женщина включится в эфир какого-то канала, и подхожу спросить, чего требуют протестующие, кроме того, чтобы Кабинет министров отменил локадун.
— Давайте переставим требования в правильном порядке, — говорит Кетино, —отмена локдауна стоит у нас на последнем месте.
— А что же тогда на первом?
— Отмена фискализации. Мы требуем, чтобы ФОПов не заставляли обязательно пользоваться кассовыми аппаратами.
— Но ведь Рада проголосовала и отсрочила введение кассовых аппаратов еще на год…
— Отсрочка нас не интересует, — отрезает Кетино, — ее нам втюхивает Данил Гетьманцев
Пока Кетино рассказывает о требованиях, у генератора возле стелы начинается небольшая потасовка. Туда пришли несколько полицейских и попытались отключить генератор. Женщины, которые наливали чай, тут же стали кричать и выстроились в живую цепь. К ним на помощь прибежали остальные протестующие.
— Вам что, жалко, чтобы люди чаю горячего на морозе попили? — кричит женщина в фартуке. — Зачем вы генератор трогаете?
— Он тут не имеет права стоять, — отвечает полицейский в балаклаве на лице, — вы нарушаете общественное спокойствие.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Потасовка длится пару минут, пока кто-то в микрофон не кричит: «Воруют! Все сюда!» Оказывается, пока несколько полицейских отвлекали протестующих возле генератора, два взвода силовиков решили забрать палатки. Они вплотную подошли шеренгой к палаткам, быстро скрутили, отошли и закинули в грузовик. Люди не успели добежать от генератора до палаток и только посмотрели вслед отходящему взводу полиции. Мужчина в камуфляжных штанах подходит к машине с динамиками и берет микрофон.
— Сейчас мы стали свидетелями кражи. Я призываю всех писать заявления в полицию, пусть расследуют. Вот пример, как работает полиция: она должна нас защищать, а вместо этого ворует наши палатки.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Рядом причитает женщина.
— В моей палатке были вещи, сумка, деньги. И еще там было золото!
— Вообще, тут было две кражи, — продолжает мужчина, — сначала они украли у нас пенопласт. А теперь украли палатки. Этим самым они хотят задушить нашу борьбу. Но мы победим.
Сергей Моргунов / «Бабель»
За пятнадцать минут все успокаивается — полиция отходит и выстраивается цепью вдоль Крещатика, протестующие возвращаются к стеле. Кетино продолжает объяснять, против чего собрался «SaveФОП».
— Так вот, нас хотят всех обязать пользоваться кассовыми аппаратами. Это тотальная фискализация. Для нас — это все равно что уничтожить наш бизнес. Вот у меня два маленьких магазинчика с женской одеждой. Торгуем я и еще три девочки. На мои оба магазина ввести РРО, а это значит нужна бухгалтерия, «1С» и так далее — это 15 000 гривен в месяц. Для мелкого бизнеса это деньги.
— Зачем вам бухгалтер и кассовый аппарат, — спрашиваю я, — если по новым правилам можно скачать приложение, а вместо бумажных чеков будут электронные. То есть. Вы просто отправляете его в тот же Viber...
— Посмотрите, кто тут на площади стоит, это же люди старше шестидесяти лет. Какие приложения? Какие электронные чеки? И вообще, молодые люди сейчас все в интернете покупают. А у таких, как я, клиенты приходят, смотрят, меряют и покупают. Мой клиент приходит ногами, дает деньги, и ему нужен бумажный чек.
— Он не нужен, — отвечаю я, — вы можете чек отправить даже эсэмэской.
— А Данил Гетьманцев говорит, что нужен, — спорит Кетино, — и потом, у нас далеко не у всех есть сенсорные телефоны. Если каждый клиент захочет чек, а тут, на митинге, куча народу не умеют даже вайбером пользоваться. Эти люди обречены. Штрафы будут космические за то, что они не умеют работать с чеками. Моя мама тоже ФОП, я не буду за нее штрафы платить. Она просто ФОП закроет — и все.
К Кетино подходит мужчина в жилетке «SaveФОП» и маске на подбородке с такой же надписью.
— Катя, я бы…
— Виталик, мы пишем!
— Да я пойду борща поем на двадцать минут и вернусь.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Спрашиваю, все ли тут так отпрашиваются, и как вообще удается привозить столько людей организованно из разных городов.
— Мы координируемся через Viber и Facebook, — говорит Кетино, — я суперадмин в 150 группах, зашиваюсь, но группы плодятся и система работает.
— То есть, вы без денег собираете людей по всей Украине, свозите их в Киев, расселяете, кормите...
— Мы — пример активистов без денег и вливаний. Я — типичный предприниматель с базара. И Орлов тоже. Он пилит очки, я тряпки продаю. Людей мы не селим. Я сняла номер в гостинице «Днепр», нас четверо в двухместном номере. Остальные — где хотят, там и живут. Кто хочет — идет в хостел, тут их много по 150 гривен за ночь. С транспортом та же история. У каждого рынка есть своя группа в вайбере. Они там договариваются, организуют себе автобусы, а потом координируются, где поселиться в Киеве. Если бы мы делали это сами — сошли бы с ума.
Как ФОП заставляли вводить кассовые аппараты
Вводить кассовые аппараты собирались в несколько этапов. Нужные законы принимали еще осенью прошлого года, до пандемии, потому все сроки сдвинулись. На первом этапе (с октября 2020 года) кассовыми аппаратами должны пользоваться ФОП ll-lll группы из «рисковой сферы». К ним отнесли торговцев ювелирными изделиями, секонд-хендом и автозапчастями, гостиницы, туроператоров и отели.
С 2021 года кассовые аппараты понадобились бы всем ФОП на упрощенной системе. Исключение сделали для самозанятых — например IT-шников и журналистов, или тех, кто торгует на рынке или ярмарке тем, что сам вырастил или сделал.
Теперь аппараты понадобятся всем ФОП только с 1 января 2022 года — за такую отсрочку проголосовала Рада. Новый закон 4439-д отсрочил на год введение аппаратов почти для всех ФОП. Для тех, кто торгует через интернет, для отдельных видов деятельности ресторанов, кафе и ресторанов быстрого обслуживания. Также освободили от РРО туристические агентства, туристических операторов, гостиницы и хостелы.
— Люди сразу массово подключились только с помощью чатов?
— Нас изначально было трое в сентябре прошлого года, костяк: я, Сергей Доротич, Владислав Орлов, — рассказывает Кетино. — В конце октября прошлого года во Львове мы собрали маленький митинг. В ноябре этого года мы уже в Киев привезли первый автобус — 38 человек. А третьего декабря уже пять автобусов в Киев приехали. Пятнадцатого декабря на митинге было 15 тысяч человек. Потому что мы пахали, ездили по базарам, агитировали.
— Ну хорошо, а то, что у вас одинаковые флаги, жилеты, маски с логотипами — это вы за какие деньги покупаете? ― уточняю я.
— Люди сами печатают себе флаги, покупают дудки и так далее. Ну посмотрите на флаги — они все разные. Киев вот себе сделал жилетки с надписями белые, остальные города тоже, по десять штук. А флаги делали, кто как мог. Самый дешевый — 135 гривен, есть и подороже. Маски — да, шили централизованно во Львове. Но пришлось экономить, сейчас тоньше их сделали, чтобы больше тираж был.
— Кстати, одну из масок носит предыдущий президент Петр Порошенко, — говорю я, — он вас поддерживает?
— Мы встречались с Порошенко во Львове. За день до встречи мы в Дрогобыче проводили собрание, — говорит Кетино, — вы же знаете, у нас регион порохоботский. И вот во время встречи нам позвонили и сказали, что Петр приедет во Львов. Мы решили все вместе поехать, с дрогобычцами. Так и встретились. Но ничего конкретного он нам не сказал, нам вечно политики что-то обещают.
Сергей Моргунов / «Бабель»
— Какие например? Вас связывают с разными политиками, говорят, что вас финансирует кум Путина Виктор Медведчук.
— Это, кстати, новая версия, что мы медведчуковские. До этого мы были порошенковские. А сначала вообще говорили, что нас спонсирует Томаш Фиала
— Так, а с Медведчуком вы связаны?
— Нас связывают, потому что мы ходим на эфиры его каналов. Но нас только туда и зовут. «Плюсы» вот про нас делали сюжет — так все исказили. Сказали, что мы избили 40 полицейских. Нам, кроме Медведчука, еще и Сергея Левочкина приписывали. Но если бы мы были чьим-то проектом, это бы все вскрылось, и репутацию было бы не отмыть. Все прекрасно знают, откуда берутся деньги и на что они идут.
— И откуда?
— Люди жертвуют. У нас за эти несколько месяцев на счету собралось больше миллиона гривен. Деньги идут на разные нужды.
Сергей Моргунов / «Бабель»
От разговора снова отвлекает полиция — несколько взводов начинают окружать площадь у стелы. Протестующие группируются и прикрывают генератор. Из топлы кто-то кричит: «Осторожно — это титушки-провокаторы, не пускайте их». К стеле уверенно идут несколько парней, впереди Сергей «Филя» Филлимонов. Раньше он руководил «Цивильным корпусом» Азова в Киеве, а потом стал одним из основателей «Гонора». Филю и «гоноровцев» окружают протестующие, начинается спор. Кольцо людей плотное, и большинству не слышно, о чем говорят. Люди пытаются догадаться.
— А, я знаю кто пришел, — говорит женщина с флагом «Save ФОП. Лозовая», — это титушки! Они и вчера были: подбегают, выхватят флаг — и убегают, полиция нас бьет, а их не трогают, говорят, у них какие-то удостоверения.
— Да какие титушки, — говорит стоящий с ней рядом мужчина, он пытается снимать происходящее на телефон сверху, — это ребята из «Азова». Поговорить пришли.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Полицейские делают пару попыток приблизиться к генератору, но понимают, что это бессмысленно, несколько раз фотографируют лица протестующих и отходят обратно к дороге. Из колонок начинает реветь музыка, прокуренный голос поет: «Я приватний підприємець, Миколай Петрович Ємець, я — основа бытия». Я шазамлю трек.
Мужчина рядом со мной пританцовывает.
— Вот это песня внатуре про жизнь. Вот как надо, как торгуешь, на нас же все держится.
У стелы толпа подловила одного из полицейских. У него спрашивают, зачем полиция украла палатки и увезла их.
— Кто украл? Это не я, — отвечает полицейский, — у тех, кто крал — у тех и спросите.
— А почему вы вообще нас трогаете? — говорит мужчина в куртке «SaveФОП». — Что нам, нельзя ничего на Майдане сделать? Вот если я принесу сюда листы с пенопластом. Что, нельзя?
— Нельзя, — отвечает полицейский, — это нарушение организации общественного…
— А мужик вчера, как его, Артем Шевченко, сказал, что можно, — не унимается мужчина.
— Ну, так это вопросы к Шевченко, а не ко мне, — отвечает полицейский.
Полицейского отпускают, на улице становится еще холоднее и темнеет. Несколько женщин приносят пакеты с печеньями и конфетами. Начинают разливать чай. Продолжаю задавать Кетино вопросы про акцию.
— Как вы вообще в это движение попали? Откуда вы знаете Сергея Доротича?
— Я раньше не была настолько близка к «SaveФОП». Тут все интересно. Смотрите, у меня и Орлова дети ходили в одну школу. Мы там пересекались, но не общались. Доротич и Орлов жили в одном доме, но в разных подъездах. Теща Орлова была классной руководительницей Доротича. Короче, все мы как-то были рядом, но познакомились на акции. Где-то пять лет назад был митинг валютных заемщиков, там я и узнала Доротича. А потом под его постом в фейсбуке кто-то запостил телефон Орлова, что он координатор во Львове. Я ему и позвонила. Вот теперь нас трое координаторов.
Сергей Моргунов / «Бабель»
— В прошлом году у вас в организации случился раскол. Несколько представителей ГО «Защита предпринимателей» выпустили обращение, в котором сказали, что Доротич берет деньги у политиков.
— А, так это Кривой Рог, — отвечает Кетино, — даже не так — это целое движение, чисто Гетьманцева, его контора. Кривой Рог, Запорожье, Одесса — это их ячейка. Было то же самое в Днепре, но они уже с нами тут стоят. Передумали. Нам когда-то предлагали денег, и кое-кто из нашего движения начал плохо себя вести. Так появилось еще одно движение. Доротича они назвали раскольником, а теперь идут на поводу у власти, и им уже достаточно отсрочки введения РРО. Мы же за отсрочку никогда не боролись, а только за отмену.
— Про законопроекты. Сколько их всего? И вас хоть какой-то устраивает?
— У нас 15 законопроектов, и каждый отдельно кому-то из политиков не подходит: то «ЕС», то «Голосу», то Тимошенко. Потому нормальный проект мы нарабатывали со «слугами». У нас нет союзников. Я живу по принципу «врут все». Нам пытаются подыгрывать все, кто в оппозиции, но ясно, что они тоже врут. Вот когда голосовали за отсрочку введения РРО, так вся Рада слилась в экстазе. Так что, они хотят использовать нас, а мы хотим использовать их.
— Да, сейчас вашу акцию активно используют сторонники Петра Порошенко, например, и все, кто недоволен Зеленским.
— Как для меня, нашими руками общество подталкивают снести власть, — говорит Кетино, — мне звонили люди, не очень хорошие, из прошлой жизни, предлагали «качать», говорить, что мы сносим «банду Зеленского». Причем тут Зеленский? Мы с ним встретиться хотим, а не сносить. ФОПы постоянно страдали от революций. Я платила аренду из своих денег, у меня не было клиентов, я еле выживала во время Майдана, и сейчас нашими руками раскачать третий Майдан?
— То есть, у вас нет к Зеленскому претензий?
— Бляха-муха, нам Майдан не нужен. Зеленский, встреться ты уже с нами — вот чего мы хотим. У меня вообще позиция простая — я тупая блондинка, царь-батюшка хороший, не ведает, что холопы творят. Мы ни разу не говорили нигде про «зелену банду», мы выдвигаем только экономические требования. А оппозиционные политсилы подыгрывают, как будто они причастны к протестам. Не надо нас сравнивать с Майданом.
Сергей Моргунов / «Бабель»
Спрашиваю, как долго люди будут стоять на Майдане.
— Рада вообще на каникулы уходит, ваш проект никто принимать не будет. У вас палаток нет, люди тут замерзнут.
— Мы ждем, что власть выйдет и хотя бы поговорит с нами, — отвечает Кетино, — у нас нет выхода, расходиться нельзя. Сегодня люди из Харькова, два автобуса. Будет ротация людей. Одни уедут, другие приедут, кто-то все время будет тут, мы не уйдем.
Группа людей идет с Майдана в «Глобус» — там бесплатный туалет, можно погреться в торговом центре и попить кофе. Иду вместе с ними. На входе в туалет толпятся полицейские. Часть из них сложили свои каски на раковину. Внутри туалета участники акции сняли жилетки и умываются.
— Слышал, вчера передавали, что одного полицейского облили кислотой и он сгорел, — сообщает мужчина, — говорят, умер.
— Да никто не умер, — отвечает ему другой, он счищает со свитера пятно, — ты лучше думай, что делать — у нас последняя ночь в хостеле. Все, дальше не оплачено.
― Нечего было зеркало разбивать. Сегодня переночуем, а завтра поедем домой, сюда должны из Харькова подтянуться.
Сергей Моргунов / «Бабель»