Писатель Сергей Жадан о группе Собаки в космосе, новую книгу и Донбасс

10:00. Вокзал

О пунктуальности Жадана я слышала от многих журналистов. Мне говорили, что он никогда не опаздывает и часто приходит раньше назначенного времени. Накануне нашей встречи в телефонном разговоре Жадан несколько раз повторил, что его поезд «Тернополь — Киев» прибывает на платформу ровно в 10:03. Попросил не опаздывать, так как в Киеве у него весь день расписан до вечера. В случае чего придется переносить на ноябрь.

Из вагона Жадан выходит одним из последних. Пропускает всех, кто спешит, вперед. Сонный, взъерошенный, одетый в черную кожаную косуху, Жадан встречает нас молчаливым кивком. В руках у него рюкзак и небольшая спортивная сумка. Он просит нас подождать и сдает вещи в багажное отделение.

Пока мы идем к выходу, я рассказываю, как попала на работу в theБабель: выполняя тестовое задание, написала небольшую рецензию на несуществующую книгу Жадана. Услышав это, он заметно оживляется, начинает улыбаться и говорит, что теперь ему все-таки придется ее написать. А потом заключает, что очень давно не читал стоящих рецензий. Украинских критиков мало, они очень предсказуемые. Когда я прошу назвать хоть одного толкового, он называет имя театроведа и культурного журналиста Сергея Васильева.

— Рецензия должна быть интереснее книги. У нас их пишут люди, которые читают книги по диагонали или не читают вообще.

В сентябре вышел пятый студийный альбом музыкального проекта «Жадан и Собаки» — «Мадонна». Его презентация должна состояться 22 ноября в Киеве, в клубе «Атлас». Жадан рассказывает, что они работали над пластинкой два года и она получилась лучшей из всех, выпущенных за двенадцать лет.

Я спрашиваю, почему в СМИ его часто называют музыкантом, ведь он не играет ни на одном инструменте. Жадан улыбается:

— Мало ли кого относят к этой профессии.

Жадан утверждает, что у него нет ни слуха, ни голоса, поэтому музыкантом он себя не считает. Просто регулярно читает свои стихи под музыку украинских исполнителей.

Вдруг он замедляет шаг и извиняется за то, что идет слишком быстро. Говорит, что привык торопиться. Рассказывает, что сейчас практически живет в поездах и отелях. Позавчера был в Буче, вчера в Хмельницком, сегодня в Киеве, а вечером уезжает в Харьков. Потом литературные чтения запланированы в Черкассах и Львове, затем недельный тур по Германии и концерт в Виннице. Я спрашиваю, как он все успевает, и он смущенно рекламирует «Укрзалізницю».

Всем видам транспорта Жадан предпочитает поезда. Говорит, что в них можно увидеть и услышать достаточно, чтобы потом писать книги.

10:30. Завтрак

Мы выходим из здания вокзала, и Жадан предлагает позавтракать в кондитерской «Львовский круассан». Он заказывает фруктовый чай и выпечку с малиновым джемом. Я спрашиваю, как начался его октябрь, но Жадан отвлекается на ноутбук, в котором открыта карта Киева. Весь город стоит в пробках. Добираться на творческую встречу в университет Бориса Гринченко на «Минской» Жадан предлагает на метро.

Во время завтрака он отвечает на письма и параллельно на мой вопрос.

— Сейчас у меня действительно интенсивный график выступлений. Первого числа был в Варшаве, 3 октября была творческая встреча в парламенте. Говорили о состоянии украинского кино и библиотек, о государственных культурных программах, о важности благотворительных инициатив на Донбассе.
— Илья Кива был? — спрашиваю я, вспоминая о его недавнем казусе в ВР.
— Не пришел. Наверное, у него были дела поважнее, — смеется Жадан.
— И вам это интересно? Встреча с депутатами, я имею ввиду?
— Мне интересно общаться с любой заинтересованной публикой. Род деятельности моего зрителя для меня не имеет значения. Средний возраст аудитории был как раз 30—35 лет, это молодые депутаты разных фракций, многие из них ездят на работу на общественном транспорте. Хочется в это верить. Но вы обещали не спрашивать о политике.
— Да, и все-таки. Вам доверяют. Во время президентской кампании вы открыто поддерживали Петра Порошенко, а на парламентских выборах — «Голос». Вас даже звали в эту партию. Почему отказались?
— Меня звали не только в «Голос». Я не иду как раз потому, что ценю это доверие. Я должен реально оценивать свои силы. В политике я не компетентен, а становиться популистом и быть еще одной говорящей головой — вариант не для меня.
— А как относитесь к Вакарчуку как к политику?
— Он очень ответственный.

Жадан заметно грустнеет.

— У нас страшно политизированное общество — об этом говорит хотя бы спрос на всю социально-политическую популистскую литературу, которая издается миллионными тиражами. Мы сами позволяем собой манипулировать и разводить общество по разные стороны баррикад. Я не хочу в этом участвовать. Мне хватает работы на своем поприще.

Жадан говорит, что осенью почти не бывает дома, в Харькове. Четвертого октября поэт был в Луцке, где второй год подряд проводят литературный фестиваль «Фронтера». Я спрашиваю, чем он ему запомнился.

— Интересные мысли приходили в голову. Процитирую сам себя: «Поэты, конечно, блефуют, говоря о литературоцентричности мира. Однако будем честными: мир так же блефует, игнорируя поэтов. Этот взаимный блеф и называется литературным процессом».

Переходим к проблемам современной украинской литературы. Жадан говорит, что писатели-современники часто ограничены в темах и зациклены на себе. Многие пишут так, словно заведомо отгораживаются от своей аудитории и соглашаются, что их не будут читать. Остальные пишут либо слишком фаново, либо сосредотачиваются на политических рефлексиях.

— Не думаю, что Украина осознает, что имеет 40 миллионов потенциальных читателей.

По словам Жадана, большинство читателей просто не знают украинской литературы. Книжные магазины есть только в больших городах, в маленьких — лишь раскладки с прессой и российскими детективами.

— Фактически в украинском информационном поле книги нет, потому что на нее нет спроса. Но чтобы он появился, нужно его создать — предложить людям качественный контент. Доступный по цене и смыслу.

Нам пора ехать на «Минскую». Перед выходом из кафе Жадан проверяет, все ли взял — телефон, бумажник. Я замечаю, что у него смартфон, и спрашиваю, где его кнопочная нокия, от которой он обещал не отказываться. Жадан улыбается и говорит, что это его первый смартфон, хотя по нокии он все еще скучает. Он прячет ноутбук в рюкзак, и мы выходит на улицу. Жадан часто бывает в Киеве и весь день ездит на общественном транспорте, но в городе он ориентируется плохо. Я спрашиваю почему, и он отвечает, что мысленно уже на лекции — думает, что скажет студентам.

11:30. Метро

Мы спускаемся в подземку, и я говорю Жадану, что никак не ожидала, что с таким сумасшедшим графиком культовый украинский писатель будет передвигаться на общественном транспорте. Жадан любит метро, любит наблюдать за людьми там. На платформе «Вокзальной» его узнают люди. Школьники, студенты, молодые девушки и пенсионеры — они оборачиваются и пытаются понять, правда ли, что перед ними известный поэт. Жадан этого словно не замечает.

— Для меня настоящее возрождение украинской культуры началось пять лет назад. Украина начала поддерживать книгоиздательство, кино и образовательные проекты. Главное, чтобы новая власть не пыталась ограничить уже отлаженные инициативы.

В вагоне к нам подходит девушка лет 30 и просит сделать селфи. «Я в восторге от ваших стихов», — говорит она. Несколько дней назад она купила его последний сборник «Антена» с иллюстрациями Гамлета Зиньковского. Девушка просит его не эмигрировать, желает ему процветания и прощается. Я спрашиваю, на что он живет и почему не уедет на ПМЖ в Европу или США, где часто выступает и где у него много читателей.

— Жить нужно там, где тебя не пугает смерть, — отвечает Жадан строчкой из своего стиха и улыбается. — Я люблю Украину и украинцев. Я хочу жить здесь. Мне не нужен рафинированный комфорт. Поверьте, в Европе и США есть свои проблемы. Первых десять лет я работал на литературу, сейчас литература работает на меня. Конечно, если вы хотите иметь персональный самолет, то нужно заниматься чем-то другим. Литература таких денег не приносит.

Какую сумму в месяц Жадан тратит, он не называет. Говорит, что это достаточно скромные деньги. Все уходит на проекты его благотворительного фонда, который работает уже несколько лет.

Самый интересный проект фонда за последнее время, как говорит Жадан, — это «Читай-пиши». Школьникам Донецкой и Луганской областей предлагали попробовать себя в качестве рецензентов. Победителей привезли в мае на «Книжный арсенал», они общались с писателями и ходили на их лекции.

— Мы хотели показать детям, что украинская литература — это не только то, что им преподают в школе по старым учебникам. Есть яркие, живые, актуальные тексты и можно самому их создавать. Это важно, говорю вам как человек, который вырос в маленьком городке Старобельске. И знаете шокирующую статистику? Восемьдесят процентов жителей Донбасса никогда не выезжали из своих сел. Они видят мир через экран телевизора, который показывает российские каналы.

12:00—14:30. Выступление в Киевском университете имени Бориса Гринченко

На платформе станции метро «Минская» нас встречает улыбчивая блондинка, преподаватель университета Светлана Привалова. Буквально через несколько минут мы приходим в главный корпус университета на улице Маршала Тимошенко. На входе нас с фотографом подозрительно осматривают охранники.

— Они с нами, — говорит Жадан, и нас пропускают через проходную. Мы поднимаемся на четвертый этаж в большой актовый зал. В зале больше 400 человек: студенты педагогического, журналистского и филологического институтов. Те, кому не хватило места, сидят в проходе на ступеньках. Жадан поднимается на сцену, его встречают аплодисментами. Студенты в восторге.

Он начинает со стиха «Що ти будеш згадувати про ці часи?». В зале тишина, многие снимают происходящее на телефон. На сцене Жадан выглядит совсем по-другому. В нем больше экспрессии, глубины, резкости, он все время находится в контакте с публикой.

Выступление длится час, а потом Жадан коротко и с юмором отвечает на вопросы, которые ему передают на листочках:
— Какой совет вы дадите начинающему писателю?
— Не слушать престарелых писателей.
— Как вы относитесь к феминизму?
— На всякий случай скажу, что хорошо.
— Жадан, где твои собаки?
— Скоро привезу их в полном составе.
— Продолжите фразу: «Стихи писать…»?
— Не гробы стругать.
— Как не сдохнуть?
— Кажется, это вопрос преподавателя, а не студента. Нужно очень быстро бежать, тогда смерть не сможет догнать вас гораздо дольше.

Студенты еще полчаса не отпускают Жадана со сцены. Большинство фанатов — девушки. Они фотографируются с поэтом, крепко обнимают его, просят подписать только что приобретенные книги. Одна дарит Жадану чашку, другая — букет хризантем. Преподаватели вручают ему пакет с чем-то, напоминающим вязаный свитер. Жадан выглядит искренне довольным.

У здания университета мы расстаемся на два часа — у поэта интервью для издания «Новое время». Мы договариваемся пообедать в Buena Vista Social Bar на Михайловской площади, чтобы успеть на его лекцию в Дипломатической академии при МИД Украины.

16:30. Обед

В Buena Vista Social Bar мы приходим вовремя, но Жадан уже ждет. Он снова пришел раньше и даже успел заказать себе сэндвич и фруктовый чай.

Мы обсуждаем встречу со студентами. Жадану было интересно посмотреть на будущих литературоведов и журналистов, которых он называет «голодными» и «чистыми». На вопрос, почему он сказал студентам, что поэт не может быть аполитичен, отвечает задумчиво:

— Я ведь говорил о себе. Я привык быть причастным к общественной жизни, сам на митинги хожу с 15 лет. Для меня важна справедливость — экономическая, политическая, социальная. Борьба за то, чтобы сделать мир чуточку лучше, как бы пафосно это не звучало.

Официантка, которая приходит убрать лишние приборы, узнает Жадана и улыбается ему. Я спрашиваю, почему Жадан не преподает.

— Меня постоянно приглашают вести курсы для писателей, но я отказываюсь. Быть ментором — это слишком самоуверенно. Я люблю учиться, а не учить. Не ощущаю морального права кому-то указывать, что и как делать. Мне кажется, я и сам мало что знаю. Я практик.

Сейчас Жадан заканчивает пьесу для киевского театра, где продолжает тему гражданских на войне, и новый поэтический сборник. Все это Жадан планирует презентовать весной 2020 года, но раньше времени не хочет раскрывать даже названия будущих проектов. Спрашиваю, не смущает ли его, что весь день я говорю с ним по-русски.

— Перейти на украинский — это ведь не просто желание. Это сложный психологический шаг, который связан с выходом из зоны комфорта. Если человек не делает этого в одночасье по каким-то причинам, это не значит, что он предатель или не любит Украину. Я не сторонник давать всему оценку «зрада»/«перемога».

18:00—20:00. Творческая встреча в Дипломатической академии при МИД Украины

От кафе до здания Дипломатической академии — пара минут по Михайловской площади.

К Жадану подходят несколько сотрудников академии. Они проводят ему экскурсию, и мы идем в читальный зал библиотеки. Все места заняты, те, кому не хватило стульев, стоят возле книжных шкафов. Средний возраст аудитории — от сорока, в зале около ста человек.

Жадан начинает выступление стихом: «Як ми будували свої доми?// Коли стоїш під небесами зими, // і небеса розвертаються й відпливають геть, // розумієш, що жити потрібно там, де тебе не лякає смерть». Программа отличается от той, которую он читал сегодня студентам. В основном он декламирует стихи на военную тему.

Жадан читает от силы полчаса, все остальное время занимают вопросы. Все они касаются его волонтерской деятельности. Зрители спрашивают о Донбассе, национальной идее, о языковом расколе общества.
— Неправильного говорить о Донбассе в отрыве от всей страны, — размышляет Жадан. Эту ошибку, по его мнению, допускают политики и многие его коллеги. — Нужно понять, что мы едины, и проблемы Донбасса — наши проблемы.
— Я долго жил недалеко от границы с Россией, восток Украины — это тоже Украина. Мы не должны хотеть ампутировать эту часть.
— Вы могли бы сформулировать новую национальную идею? — спрашивает у Жадана девушка, которая учится на культуролога в НАУКМА.
— Я не политик и не философ. Но мне кажется, что наша идея хорошо расписана в Конституции. Вопреки всем политическим, культурным и языковым разногласиям, мы — единая нация. И базовые принципы должны нас объединять, чтобы мы действовали сообща. Нужно поверить, что места хватит нам всем.

Выступление заканчивается в 20:10. Мы прощаемся на первом этаже академии. Рабочий день Жадана длился 10 часов. Через несколько часов он уезжает на поезде в Харьков, где завтра у него новое выступление.