По траектории СССР — Украина: большая история украинского космоса, от Независимости до наших дней. Люди, заводы и ракеты-носители

В 1989 году делегация днепропетровского «Южмаша» прилетела в Лондон, чтобы оттуда отправиться в Глазго на промышленную выставку. Возглавлял делегацию Юрий Алексеев — будущий глава Государственного космического агентства Украины. Сорокалетний конструктор, главный инженер «Южмаша», где собирали по сто межконтинентальных баллистических ракет в год, он всю жизнь проработал на секретном оборонном предприятии и впервые оказался за границей. Вместе с ним в Лондон прилетели топ-менеджеры завода (которых тогда еще никто не называл «топ-менеджерами») и представитель Министерства общего машиностроения СССР.

В лондонской гостинице их встретил местный представитель КГБ. Сначала, вспоминает один из участников той поездки, они зашли в номер и причастились привезенным с Родины угощением — водкой «Столичная» и черным хлебом. Затем КГБшник собрал делегацию в ресторане при гостинице и объявил: «Я знаю, что вы уже прошли шесть инструктажей. Мой будет последним. Вы здесь никому не нужны. Поэтому чувствуйте себя свободно. Но по одному не ходите. Всего вам хорошего».

1

В последние годы существования СССР Днепропетровск был одним из важнейших индустриальных центров советской империи. КБ «Южное» разрабатывало межконтинентальные баллистические ракеты, а завод «Южмаш» выпускал их до сотни штук в год. На территории Украины располагалась примерно треть советской ракетно-космической промышленности. В шахтных пусковых установках размещались 176 межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками. Харьковские заводы выпускали бортовую аппаратуру для этих ракет, киевский «Арсенал» — головки самонаведения. Заводы, конструкторские бюро, НИИ, специальные технические факультеты — все они были частью единого организма, который управлялся из Москвы и умел работать только в плановой экономике.

Сегодня завод «Южмаш» не собирает ракеты. Вообще, заказов космического назначения на украинских заводах немного. Один из них — основная конструкция первой ступени американской ракеты «Антарес»: «Южмаш» производит емкости и системы подачи топлива, клапаны и датчики, разработанные в КБ «Южное». Также «Южное» и «Южмаш» разрабатывают и производят двигатель четвертой ступени европейской ракеты «Вега», которая доставляет на орбиту телекоммуникационные спутники. Кроме того, у «Южмаша» есть заказ на изготовление ракеты семейства «Зенит» — для российской компании S7 Group, точнее для ее американского подразделения.

Украину по привычке называют «космической державой», но оснований для этого с каждым годом остается все меньше. У нее нет автономного доступа к космосу, в отличие от США, России, Китая, Японии, Индии и стран-членов Европейского космического агентства (ЕКА). Конкурировать с ними Украина не может — у нее нет собственного космодрома, и она едва ли сможет выделить территорию под его строительство. Начиная с середины нулевых годов Украина пыталась создать консорциум со страной, где такая территория имеется, но эта попытка завершилась неудачей. Украинские предприятия космической отрасли не получают крупных (сравнимых с советскими) государственных заказов — и едва ли когда-нибудь их получат. Осложняется их положение и тем, что все большие космические проекты Украины зависели от России. Россия же планомерно делает свою космическую промышленность автономной и разорвала почти все связи с Украиной после аннексии Крыма и начала войны.

Россия не единственная страна, которая добивается автономного, независящего от чужих технологий доступа в космос. К этому же планомерно идут все основные космические державы. Несмотря на то, что на рынке космических запусков теперь действуют частные компании (американские SpaceX, Orbital и Blue Origin, японская MHI, индийская PSLV), он остается в меньшей степени рынком и в большей — территорией государственных интересов, куда новых игроков просто так не пускают.

Тем не менее на этой территории открываются и новые возможности. Сотни частных телекоммуникационных компаний нуждаются в том, чтобы выводить на низкую околоземную орбиту малые спутники и целые их «созвездия». Это рождает спрос на дешевые, быстрые и простые запуски. В бизнес космических запусков, который всегда считался крайне рискованным и малоприбыльным, идут десятки частных компаний Японии, США и Европы.

Для Украины есть два очевидных пути. Первый — строить тяжелые ракеты-носители и договориться с другой страной о гарантированном доступе к космодрому, чтобы их запускать. Второй — создавать малые ракеты-носители, которые не требуют полномасштабного наземного космодрома или вовсе крепятся под фюзеляжем самолета и стартуют из верхних слоев атмосферы («воздушный старт»).

Оба этих пути упираются в одну и ту же проблему: украинская космическая отрасль — ее законодательство, технологии, принципы корпоративного управления — унаследовала множество советских рудиментов и во многом устроена так же, как и во времена СССР. В первую очередь это касается двух промышленных мастодонтов Днепра: завода «Южмаш» и Конструкторского бюро «Южное».

2

В 1944 году в Днепропетровске построили автомобильный завод. Он успел выпустить грузовик ДАЗ-150, и в 1951-м завод забрали в Министерство обороны, чтобы производить баллистическую ракету, спроектированную конструктором Сергеем Королевым по образу и подобию немецкой ракеты ФАУ-2. Так в Днепропетровске появился завод «Южмаш» и одновременно с ним Конструкторское бюро «Южное», которое в 1954 году возглавил Михаил Янгель.

В шестидесятых годах при генеральном конструкторе Янгеле «Южное» разработало легендарный комплекс Р-36М, межконтинентальная баллистическая ракета которого несла ядерную боеголовку и была способна преодолеть американскую противоракетную оборону (одна из модификаций ракеты называлась «Сатана»). Двигатели для него проектировал московский завод «Энергомаш», систему управления производил харьковский завод «Электроприбор» (будущий «Хартрон»). На базе Р-36М «Южное» разработало семейство ракет-носителей «Циклон», выводивших на орбиту советские спутники.

В конце семидесятых — начале восьмидесятых «Южное» разработало еще одну ракету-носитель — «Зенит». Связку из четырех ракет семейства «Зенит» (точнее их первых ступеней) использовали как ускоритель, когда в 1988 году в космос первый и последний раз полетел советский корабль «Буран». Руководил проектом «Зенит» тогдашний главный конструктор «Южного» Виктор Уткин.

Вокруг советской программы по гарантированному уничтожению цивилизации в случае ядерной войны вырос целый «куст» вузов, исследовательских институтов и предприятий советской Украины: физтех Днепропетровского университета, «Киевский радиозавод», «Киевприбор», харьковские «Электроприбор» и «Коммунар», «Черниговский завод радиоприборов» и десятки других. Во всем СССР в ракетно-промышленный комплекс входили 752 предприятия, которые производили все — от ниток до ракетного топлива.

Именно из цехов завода «Южмаш» и КБ «Южное» вышли люди, которые в девяностых и нулевых, после того как Украина станет независимой, будут руководить украинским космосом: конструкторы, директора компаний, руководители Национального космического агентства. При СССР они десятилетиями работали на засекреченных производствах, начиная, как правило, с низовых должностей.

Юрий Алексеев пришел на «Южмаш» в 1972 году помощником мастера. До этого он окончил физико-технический факультет ДНУ по специальности «двигатели летательных аппаратов». Преподавали на факультете инженеры ракетного КБ и ракетного завода. Туда же после окончания университета обычно шли работать выпускники. «Это был закрытый курс, — вспоминает Алексеев. — После занятий мы сдавали конспекты [в секретную часть]. Перед экзаменами готовились в корпусе, обменивая конспект на пропуск. Не могли выйти из корпуса, пока не вернем тетрадь. Пока я был студентом, каждый год давал расписку о неразглашении и невыезде».

Те, кто приходили на завод и в КБ, часто оставались там работать на всю жизнь. В трудовой книжке Алексеева — всего две организации: «Южмаш» и, уже в нулевых, Национальное космическое агентство. В 1988 году он стал главным инженером завода и в этом качестве первым заместителем генерального директора Леонида Кучмы. Как и Алексеев, Кучма заканчивал физтех ДНУ. Курировал отрасль Владимир Горбулин — завсектором ЦК Компартии УССР, тоже выпускник Днепропетровского физтеха.

Именно на середину и конец восьмидесятых пришелся пик космической отрасли УССР. В «Южном» работали около одиннадцати тысяч человек, на «Южмаше» — около пятидесяти тысяч. Конструкторское бюро одновременно испытывало три ракетных комплекса и ракету-носитель «Зенит». Завод производил по сто баллистических ракет в год. Управляло ими Министерство общего машиностроения СССР, а финансировались они напрямую из Москвы.

3

Деньги из «центра» закончились вместе с советской империей. Украина провозгласила Независимость в августе 1991 года, а уже в январе 1992-го она вышла из рублевой зоны. В 1992 году Владимир Горбулин организовал Национальное космическое агентство и (ненадолго) стал его первым директором. Начало девяностых он вспоминает как время хаоса и «коллапса исполнительной власти». Тем не менее Горбулину удалось собрать на нужном постановлении больше полусотни необходимых подписей и составить первую Национальную космическую программу — на 1992—1997 годы. Тогда же на высшие посты в «Южном» и «Южмаше» пришло новое поколение инженеров.

Генеральным конструктором КБ «Южное» в 1991 году стал Станислав Конюхов — еще один выпускник физико-технического факультета ДНУ, ученик Уткина и Янгеля. Юрий Алексеев стал директором «Южмаша», его назначили в октябре 1992 года с подачи Леонида Кучмы, занявшего кресло премьер-министра.

То, что происходило в отрасли дальше, Юрий Алексеев называет «падением с остановками». Леонид Кучма пробыл премьер-министром недолго и ушел в отставку после парламентского кризиса. К декабрю 1993 года в Украине началась гиперинфляция, к октябрю 1994-го ей пришлось брать первый кредит у МВФ. «Южмаш», где работали 50 тысяч человек и который прежде производил по сто баллистических ракет в год, теперь выпускал пять-семь ракет-носителей. Завод спасался производством ветроэнергетических установок и деньгами, которые пришли по программе утилизации баллистических ракет — ее финансировало Министерство обороны США.

Отмирание отрасли, оставшейся в наследство от СССР, в середине девяностых на некоторое время остановили два больших космических проекта: «Космотрас» и «Морской старт». Во многом это произошло благодаря тому, что выпускники Днепропетровского физтеха не теряли друг друга из виду. Одним из самых инициативных оказался руководитель КБ «Южное» Станислав Конюхов.

4

Станислав Конюхов был инженером советской закалки. В КБ «Южное» он пришел работать в двадцать два года, в двадцать пять едва не погиб, когда на полигоне взорвалась ракета, в двадцать шесть стал ведущим конструктором. Когда распался СССР, ему исполнилось 54 года.

В своих мемуарах Владимир Горбулин вспоминает Станислава Конюхова как «чрезвычайно энергичного человека». Как и «Южмаш», в начале девяностых его конструкторское бюро лишилось всех государственных заказов. Тогда Конюхов объехал Национальные космические агентства Европы, США, Бразилии и Китая, завязал контакты с корпорациями Boeing и Locheed-Martin, проектировщиком спутников SS/Loral и немецкой компанией DASA, которая сейчас входит в концерн Airbus. Ему удалось ввести Украину в несколько больших космических проектов.

Украина, унаследовавшая треть космической промышленности СССР, располагала ключевым ресурсами. Например, на своих оборонных заводах она могла конвертировать межконтинентальные баллистические ракеты Р-36М2 (ту самую «Сатану»). СССР произвел около сотни таких ракет, и Россия в то время снимала их с боевого дежурства — их можно было превратить в ракеты-носители, чтобы выводить на околоземную орбиту телекоммуникационные спутники. Национальное космическое агентство Украины договорилось с «Роскосмосом» о том, что модифицируют ракету-носитель специалисты «Южмаша», а запускать ее будут с казахского «Байконура». Модифицированную ракету-носитель назвали «Днепр». Для того чтобы обслуживать коммерческие заказы, в 1997 году Россия и Украина создали компанию «Космотрас» со штаб-квартирой в Москве.

Первым генеральным директором «Космотраса» стал Владимир Андреев — старый знакомый Леонида Кучмы и Станислава Конюхова, друг Юрия Алексеева. Как и они, Андреев половину жизни проработал в Днепропетровске. Он тоже пришел в ракетную отрасль в начале шестидесятых, начинал в цеху «Южмаша», проработал на заводе 24 года и стал главным инженером при генеральном директоре Леониде Кучме. Именно его потом, в конце восьмидесятых, на посту главного инженера сменил Юрий Алексеев — а будущий гендиректор «Космотраса» переехал на работу в Москву, во все тот же Минобщемаш СССР. После распада СССР и неразберихи первой половины 90-х «выпускники» «Южмаша» и «Южного» восстанавливали связи.

Разрывать эти связи после 2014 года будет уже следующее поколение политиков.

5

В 1995 году Станислав Конюхов вывел Украину на международный космический проект «Морской старт», где ракету предполагалось запускать с плавучей океанской платформы в районе экватора. Запуск с экватора позволял ракете нести тяжелые спутники (весом 3—6 тонн), а мобильность платформы — выходить на нужные заказчикам орбиты. Это был один из самых красивых и амбициозных проектов в истории космонавтики ХХ века.

Идея запускать ракеты из океана появилась в США еще в середине 60-х годов, разрабатывали ее и в Советском Союзе. Консорциум «Морской старт» основали в 1995 году российское НПО «Энергия», американская корпорация Boeing и норвежская компания Kvaerner. Это было исключительно коммерческое предприятие, без государственных денег.

Норвежцы построили плавучую платформу для запусков и корабль, где был оборудован центр управления полетами. Boeing предоставила модуль полезной нагрузки и управляла портом, где ракету грузили на платформу и заправляли. Российская сторона отвечала за ракету. По своим характеристикам проекту лучше всего подошла «Зенит-2» — так в «Морской старт» вошли «Южмаш» и КБ «Южное».

Благодаря советским наработкам Украина умела проектировать и собирать «Зенит-2» — передовую для своего времени двухступенчатую ракету-носитель: в качестве топлива ракета использовала (сравнительно) экологичные жидкий кислород и керосин высокой степени очистки; кроме того, ей не требовалась вертикальная башня обслуживания. На три четверти «Зенит-2» состояла из комплектующих, которые производились в России. Одним из самых важных и самых сложных элементов были жидкостные двигатели первой ступени — их на днепропетровских заводах никогда не проектировали и не производили. Кроме того, НПО «Энергия» оснастила двухступенчатую «Зенит-2» третьей ступенью; новая модификация ракеты называлась «Зенит-3SL».

Как и для Конюхова, для генерального директора «Южмаша» Юрия Алексеева «Морской старт» стал одним из главных этапов карьеры. После пяти лет практически полного простоя ракетный завод наконец-то получил крупный заказ. В 1996 году Алексеев подписал контракт на производство двадцати ракет общей стоимостью в 625 миллионов долларов. Через две недели после подписания контракта на счета завода пришли первые 20 миллионов.

Двадцать восьмого марта 1999 года консорциум запустил первую ракету. К 2009 году он провел тридцать запусков, из которых только два закончились авариями. К сожалению, проект сразу столкнулся с проблемами. В 1996 году корпорация Boeing слилась с компанией McDonnel Douglas, выпускавшей ракету-конкурента «Зенита», и ей пришлось согласовывать интересы новых акционеров. Норвежская компания пережила смену руководства, несколько раз едва не обанкротилась и в 2001 году стала объектом недружественного поглощения. Наконец, в 2007-м во время старта, прямо на океанской платформе взорвалась «Зенит-3SL», и от услуг консорциума отказался крупный заказчик. Через год начался мировой экономический кризис.

В 2009 году «Морской старт» объявил о банкротстве. В следующие пять лет он проходил через судебные разбирательства и пережил смену собственников, хотя и продолжал запуски. В августе 2014 года консорциум провел последний запуск с океанской платформы, уволил большую часть сотрудников и остановил работу. В 2016-м малые акционеры «Морского старта» проиграли суды самому крупному, и КБ «Южное» оказалось должно 193 миллиона долларов корпорации Boeing. В том же году на выручку консорциуму пришел российский частный авиационный холдинг S7 Group — он выкупил его активы и рассчитался с долгами перед Boeing с помощью «Роскосмоса».

В качестве ракеты-носителя S7 решил оставить «Зенит-3SL». В 2017 году, уже после введения санкций, он подписал контракт с «Южмашем». Ради этого проекта Россия и Украина нашли компромисс: украинский «Южмаш» и российский «Энергомаш» производят компоненты, а собирать ракету должно американское подразделение S7. Однако по сути проект заморозили, а его коммерческие перспективы до сих пор остаются неясными.

Аналитики отрасли пишут, что проект «Морской старт» сможет выжить только если «Роскосмос» (с подачи S7) перенесет на плавучий космодром часть своих запусков, забрав их с нового российского космодрома «Восточный». Положение осложняется тем, что евангелист этого проекта Наталия Филева, председатель совета директоров S7, погибла в авиакатастрофе в марте нынешнего года. Во главе компании остался ее муж — генеральный директор S7 Владислав Филев. Что ждет «Морской старт» дальше — неизвестно.

6

Полноценной космической державе нужны «своя» ракета-носитель и, что не менее важно, доступ к космодрому, откуда она может стартовать. Украина попыталась заполучить свою площадку для выхода в космос в нулевых годах — вместе с Бразилией. Космические агентства двух стран договорились построить космодром «Алкантара» и запустить с него ракету-носитель «Циклон-4».

Бразилия основала собственную ракетную программу еще в 1970-х годах. Участок на атлантическом побережье в муниципалитете Алкантара оказался идеальным для строительства космодрома — он расположен ближе к экватору чем, например, стартовые площадки на мысе Канаверал, и окружен безлюдными джунглями, а траектории пусков проходят над океаном.

Контакты с Бразилией установил еще Леонид Кучма в начале своего второго президентского срока. В октябре 2003 года Украина и Бразилия подписали ключевой договор. По договору, к декабрю 2006 года бразильская сторона должна была построить центр управления полетами, командный пункт и коммуникации, включая аэропорт и морской порт. Обслуживать коммерческие заказы должен был украино-бразильский консорциум Alcantara Cyclone Space. Украина внесла в его уставной капитал 240 миллионов долларов. В этот момент Национальное космическое агентство возглавил Юрий Алексеев, перешедший на эту должность с поста генерального директора «Южмаша».

Украина за два года должна была изготовить первый летный образец ракеты, которую назвали «Циклон-4». Это был родственник «Циклона-3» и дальний отпрыск все того же стратегического ракетного комплекса Р-36М. В советские времена семейство «Циклон» проектировало КБ «Южное» (под космодромы «Плесецк» и «Байконур»), а собирал «Южмаш», в том числе из российских компонентов (жидкостные двигатели первой ступени, например, производил московский «Энергомаш»). Теперь нужно было конвертировать ракету под стартовый комплекс в Алкантаре. Подрядчиками в проекте были и российские компании — они поставляли бортовую аппаратуру для «Циклона» и изготавливали часть стартового комплекса.

Руководило проектом Национальное космическое агентство, которое возглавлял Юрий Алексеев. КБ «Южное» взяло 150 миллионов долларов кредита в банке Credit Suisse и начало готовить проектную документацию на ракету. Вскоре стало понятно, что ни Украина, ни Бразилия не успеют выполнить свои задачи в срок. Пока КБ «Южное» разрабатывало модификацию ракеты, а «Южмаш» собирал первый летный образец, в Украине произошла Оранжевая революция, за которой последовали «газовая» война с Россией, два парламентских кризиса, экономический кризис 2008-го и еще одна «газовая» война с Россией. Несколько российских компаний вышли из проекта. Украина должна была выполнить их работу самостоятельно.

Неудачи преследовали и Бразилию. Сначала консорциум долго не мог получить экологический сертификат. В 2008 году жители близлежащей деревни заблокировали строительство космодрома. Федеральный суд встал на их сторону. Бразилия меняла директора консорциума, посылала проверку на «Южмаш» и требовала гарантий исполнения контракта.

В 2011 году, не успев довести до конца проект «Циклон-4», умер Станислав Конюхов. Вместо него КБ «Южное» возглавил его ближайший помощник, проработавший с Конюховым больше десяти лет. КБ «Южное» взяло еще один кредит на 260 миллионов долларов под гарантии правительства — на этот раз в российском Сбербанке. Часть денег пошла на доработку ракеты, часть — на стартовый комплекс. «Южное» успело даже создать на соседнем «Днепротяжмаше» испытательный полигон с макетом стартового стола в натуральную величину.

Строительство космодрома возобновили и снова остановили в 2013 году, когда в Бразилии начался экономический кризис. К этому времени космодром не успели построить даже наполовину. Дату первого пуска постоянно переносили. В программе бразильского космического агентства годом первого пуска был указан 2014-й. В этот год в Украине закончилась революция и началась война. Юрий Алексеев попал под закон о люстрации и ушел с должности главы ГКА. Украина начала вводить санкции против России — изготовителя двигателей для «Циклона-4». В 2015 году Бразилия вышла из проекта в одностороннем порядке. Официальной причиной назвали его экономическую невыгодность. Космические агентства двух стран несколько лет вели позиционную бюрократическую войну, пока президент Бразилии не ликвидировал консорциум своим указом.

К этому моменту «Южмаш» построил первый летный образец только на три четверти. Потратив сотни миллионов долларов, Украина лишилась выхода на бразильский космодром, оставшись с недостроенной ракетой «Циклон-4» и долгами по кредиту российскому банку — они перешли на Министерство финансов. КБ «Южное» начало искать другую площадку для запуска ракеты. Новое место для космодрома присмотрели на восточном побережье Канады, и бразильский проект «Циклон-4» трансформировался в канадский проект «Циклон-4М».

7

То, как Украина расходовала бюджетные деньги в проекте «Циклон-4», в 2016 году стало причиной большого конфликта между Государственным космическим агентством и КБ «Южное», точнее между новым руководителем ГКА и главой КБ «Южное».

К этому моменту КБ «Южное» уже пять лет управлял Александр Дегтярев, возглавивший бюро после смерти Конюхова. Инженер по образованию, Дегтярев пришел в КБ в 1975 году и с тех пор не менял место работы. В начале двухтысячных он получил диплом экономиста, занимался коммерческими контрактами «Южного» и двенадцать лет проработал заместителем Конюхова. И когда в 2015 году у ГКА появился новый глава, Дегтярев не нашел с ним общий язык.

Нового главу ГКА звали Любомир Сабадош. Ему исполнилось сорок два года — он оказался самым молодым главой ГКА за все время существования агентства.

Прежде чем возглавить ГКА, Сабадош десять лет проработал директором харьковского «Объединения Коммунар» — одного из предприятий украинской космической отрасли. Еще с середины 80-х «Коммунар» изготавливал бортовую аппаратуру (системы управления) для семейства «Зенит», с середины 90-х делал систему управления для ракеты «Зенит-3SL». Как и у всей украинской космической отрасли, важным заказчиком «Коммунара» была Россия. Предприятие поставляло «Роскосмосу» комплектующие для ракеты-носителя «Союз-2», которая доставляла космонавтов и грузы на Международную космическую станцию с «Байконура». «Системы управления и подготовки ракеты-носителя, все, что связано с подготовкой к старту, самим стартом, выведением на орбиту — все это делал «Коммунар», — рассказывает Сабадош.

В марте 2014 года, во время аннексии Крыма, украинская государственная комиссия, куда входил и Сабадош, находилась на «Байконуре» и готовила очередной запуск. От того, как ловко Россия забрала полуостров, российские чиновники и военные пребывали в эйфории; украинская делегация чувствовала себя ограбленной. Аннексия и война показали всем, что космическая отрасль Украины стояла, по выражению Сабадоша, «на одной ноге».

В том же году Украина потеряла выход в космос. Она фактически лишилась доступа к «Байконуру». Проект «Морской старт» оказался заморожен. Что касается «Алкантары», то Бразилия еще не разорвала договор с Украиной (она сделала это только в 2015-м), но проект уже выглядел безнадежным.

В 2014-м году главу ГКА Юрия Алексеева люстрировали, а на его место (после переходного периода) назначили Любомира Сабадоша. Один из первых шагов нового главы ГКА — он предложил Александру Дегтяреву уйти с должности генерального директора КБ «Южное», оставив за собой пост генерального конструктора. Претензии Сабадоша касались проекта с Бразилией, который длился одиннадцать лет, стоил Украине много сотен миллионов долларов и от которого осталась недостроенная ракета. Дегтярев отказался.

Противостояние нового главы ГКА и руководства КБ «Южное» продолжалось весь 2016 год и закончилось по сути победой «Южного». Любомир Сабадош увольнял Александра Дегтярева своим приказом, работники КБ собирали тысячи подписей в его поддержку, и Дегтярев восстанавливался через суд. Обе стороны давали пресс-конференции и подключали народных депутатов. И про главу КБ Александра Дегтярева, и про главу ГКА Любомира Сабадоша в медиа выходили материалы с признаками заказных. Любомир Сабадош озвучивал подозрения, что деньги в проекте растратили. «Южное» несколько раз опровергало его слова и показывало пальцем на космическое агентство, которое руководило проектом. В конце концов в 2017 году премьер-министр распорядился провести конкурс на должность главы государственного агентства. Сабадош участвовал в конкурсе и проиграл — ГКА возглавил один из инженеров КБ «Южное».

После этого Любомир Сабадош занялся проектом «воздушного старта». Его соратниками в этом проекте стали Юрий Алексеев и руководство завода «Южмаш».

8

«Воздушный старт» — идея не новая, технологически зрелая, но рискованная с точки зрения бизнеса. В этом проекте легкая ракета-носитель крепится под фюзеляжем самолета и стартует из верхнего слоя атмосферы. Еще c 1990 года американская компания Orbital Sciences запускала ракету Pegasus XL с помощью модифицированного пассажирского самолета. Проекты «воздушного старта» разрабатывают и другие частные компании США и Европы. Однако расчеты показывают, что дешевле выводить спутники на орбиту с помощью тяжелой ракеты, стартующей с наземного космодрома.

Осенью 2018 года руководство «Южмаша» добилось того, чтобы проект «воздушного старта» включили в черновик космической программы Украины на 2019—2023 годы. Ракету окрестили «Зенит-1NL» — летом нынешнего года ее макет стоял на стенде «Южмаша» на авиакосмическом салоне Ле-Бурже в Париже.

Сходный конкурирующий проект «воздушного старта» заявило и КБ «Южное». Руководители бюро рассчитывают, что им удастся довести до конца и проект «Циклон-4М». Для этой ракеты бюро хочет построить наземный космодром в приморской провинции на юго-востоке Канады вместе с канадской частной компанией Maritime Launch Services (MLS). Проект космодрома уже одобрил министр экологии, после того, как MSL подала в министерство подробный отчет. Строить космодром начнут весной 2020-го года, и должны закончить его за восемнадцать месяцев. Первые запуски запланированы на конец 2021—начало 2022 года.

Пока канадская MSL получает разрешения на строительство, КБ «Южное» дорабатывает ракету «Циклон-4М» и даже провело огневые испытания нового двигателя третьей ступени. Но сложнее всего КБ будет спроектировать и построить двигатель первой ступени, который оно раньше заказывало в России, — для этого КБ не хватает технологий производства специальных сплавов. У проекта есть и экономическая проблема. Разные ступени ракеты используют два принципиально разных вида топлива. Обслуживать ее на космодроме будут два разных заправочных комплекса, что потребует больших расходов на запуск.

У всех проектов, где завод «Южмаш» и КБ «Южное» собираются проектировать, строить и эксплуатировать ракеты-носители, есть множество экономических и технических проблем: им нужно заменять российские компоненты ракет на компоненты собственного производства и конкурировать за коммерческие заказы. Но главная проблема днепровских мастодонтов заключается в том, что во многом они до сих пор устроены так же, как и во времена СССР, когда их топ-менеджеры должны были пройти шесть инструктажей КГБ, прежде чем поехать в командировку в Европу.

Ни завод «Южмаш», ни КБ «Южное» не корпоратизированы, то есть не являются акционерными обществами. Остались неизменными их структуры управления советского образца. «Южмаш» обязан поддерживать советский режим секретности, освещать и отапливать огромные площади, где некогда собирали по сто ракет в год, а сейчас не собирают ни одной. Все это создает для него огромные (по сравнению с расходами западных компаний) накладные расходы. Кроме того, с точки зрения любого потенциального западного партнера «Южмаш» и КБ «Южное» не владеют своими активами. Они не могут брать кредиты под залог имущества (только под гарантии правительства), образовывать дочерние предприятия и сдавать свободные цеха в аренду.

За время Независимости в Днепре появился гранитный памятник легендарному советскому директору «Южмаша». К восьмидесятилетию со дня рождения Станислава Конюхова КБ выпустило фотоальбом «Южное» — судьба моя», а региональный телеканал снял документальный фильм «Гордость Украины». Упоминания о славном советском прошлом индустрии, фотографии ракет-носителей «Днепр», «Зенит-3SL» и «Циклон-4» появляются во всех презентациях и передачах, посвященных космическим заводам Днепра. Физтех Днепровского университета по-прежнему остается одним из самых сильных естественно-научных факультетов в стране. Молодое поколение его выпускников после стажировки на «Южмаше» и в КБ нередко уходит работать в частные компании.