Один день с главой ЛГБТ-организации «Инсайт» Еленой Шевченко. Подготовка к маршу на 8 марта, встреча с ОБСЕ, рейдерский захват типографии

10:00. Завтрак

Обычно Елена Шевченко выходит из подъезда своего дома в девять утра. Она живет сама, в однокомнатной квартире на Правом берегу. Нас домой не приглашает из соображений безопасности. Елена утверждает, что за организацию ЛГБТ-акций ей часто угрожают. «Пишут в личные сообщения и в комментариях на Facebook, что “станцуют на моих костях”, — говорит она. Елена убеждена, что к этому имеют отношение праворадикалы из «Правого сектора», «Национальных дружин», «Карпатской сечи», «С14», «Традиции и Порядка», «Катехона» и «Немезиды».

Елена — мастер спорта по вольной борьбе, она трижды в неделю тренируется в спортзале. На нее уже не раз выливали зеленку, брызгали перцовым баллончиком и забросали петардами автобус. в котором она ехала (это было во время Фестиваля равенства во Львове в 2016 году).

Мы встречаемся в десять, в кафе «MOMO» на Подоле. Шевченко заказывает сок и салат с консервированным тунцом и фасолью. Она не ест мясо и молочные продукты. Два года назад, когда Елена была на конференции в Казахстане, участникам на ужин вместе с мясом подали отрубленную голову лошади. Позже в Кыргызстане предложили мясо собаки. Есть собаку она не смогла, а потом задумалась, что другие животные ничем не отличаются.

Елена доедает свою фасоль, а разговор перетекает с вегетарианства на «традиционные ценности». «Традиционные ценности — это почти всегда насилие: приготовление собак, женское обрезание, — говорит Елена. — Мои родители, например, плохо относятся к тому, что я не ем мясо. Словно это сумасшествие какое-то. К гомосексуальности примерно такое же отношение. Говоришь родителям, что ты лесбиянка, а они машут рукой: “И это пройдет”. В Кыргызстане мужчины до сих пор похищают девушек, на которых планируют жениться. Я смотрела видеоистории про женщин-жертв. Некоторые из них защищали эту “традицию”».

— А в Украине ты часто сталкиваешься с тем, что вещи, которые ты считаешь насилием над женщинами, самих женщин не огорчают? — спрашиваю я.
— Очень часто. Восьмого марта мы будем проводить Марш женщин. Опубликовали повестку. Там есть требование отменить запрет женщинам занимать несколько десятков профессий. Женщины начали писать, что мы идем против природы. Но мы боремся не за то, чтобы все работали в шахтах. Важно, чтобы у тебя был выбор.

Шевченко поглядывает на часы. Мы опаздываем на планерку в «Инсайт». Елена сгребает одноразовую посуду со стола и выбрасывает ее в урну. Сворачивает самокрутку, закладывает ее за ухо и надевает куртку.

11:00. Планерка

Адрес своего офиса «Инсайт» не афиширует. Это большое двухэтажное помещение. Его они арендуют уже год. Вскоре организация планирует искать новое: ради собственной безопасности «Инсайт» переезжает раз в год-два.

На первом этаже кухня, туалет и несколько комнат. Повсюду наклеены стикеры с символикой ЛГБТ. Поднимаемся по деревянной лестнице на второй этаж. В холле два больших флага: радужный (символ ЛГБТ-сообщества) и розово-бело-голубой (символ трансгендерных людей).

На этом этаже редакция развлекательного сайта Update — проекта «Инсайта», переговорная, кабинет, где сидят бухгалтер и Шевченко, и две комнаты для консультаций. Три психолога и два юриста «Инсайта» бесплатно помогают женщинам, которые стали жертвами насилия, и ЛГБТ-людям; в прошлом году они приняли 400 человек. Ежемесячную зарплату получают только трое: Шевченко (15 тысяч гривен), вторая юрист и менеджер регионального развития. Бухгалтер работает на гонорарной основе. Финансирование организация получает от международных фондов: Global Fund for Women, Mama Cash, благотворительного фонда «Астрея», Норвежского хельсинского комитета. Два раза оказывал помощь фонд «Відродження». Поэтому Шевченко гордо подтверждает, что «Инсайт» — грантоеды. «Когда меня спрашивают о грантоедстве, я говорю: серьезно? Украина — дотационная страна, она живет на гранты Евросоюза и Америки. Общественные организации тоже. Однако мы никогда не меняли свою повестку под какого-то донора».

Помощь «Инсайту» выдают на отдельные проекты, но поскольку некоторые из них длятся два-три года, то у организации есть возможность выделять 15—20 процентов грантовых денег на аренду офиса, зарплаты и коммунальные услуги. Однако с деньгами бывает туго. В 2012 году «Инсайт» жил без финансирования. Работники скидывались на нужды организации из собственных сбережений.

Замечаю на стене доску с расписанием. Каждый вторник здесь проходит английский разговорный клуб. Каждый четверг — киноклуб. Один раз в месяц — подростковый клуб и родительский клуб для гомосексуальных семей. Три раза в неделю от «Инсайта» проводят курсы самообороны для женщин (ЛГБТ и гетеро, пострадавших от насилия).

Шевченко проводит нас в переговорную комнату. Здесь белые стены и декоративный камин, на камине — коробка с надписью «освяченные церковные свечи» и пластилиновый единорог с радужным флагом. На разноцветных креслах-мешках уже расселись члены ОО. Сегодня они обсуждают Марш женщин. Юрист «Инсайта» Анна Литвинова жалуется, что в КГГА просят сократить и изменить маршрут.

— На наклейках уже написано место встречи. Это Михайловская площадь. Мы не можем его менять, — говорит PR-менеджер Ульяна.

— Точно стартуем на Михайловской [площади], у памятника княгини Ольги, это принципиально. А над маршрутом еще подумаем, — говорит Елена Шевченко.

Прошлогодний марш женщин закончился для Шевченко судебным процессом. На мероприятие пришла художница Дана Рвана с плакатом, где она нарисовала женщину с вонзенным в бедро символом, похожим на украинский трезубец. Праворадикалы, пришедшие протестовать против феминистической акции, увидели в плакате надругательство над государственными символами Украины. На Елену пожаловались, и полиция составила на активистку протокол о нарушении порядка митинга. На судебных заседаниях состава преступления в действиях активистки не нашли. Шевченко и Дана Рвана настаивают, что на картине изображен не трезубец, а символ «Национальных дружин».

Кроме Марша женщин, «Инсайт» готовится проводить международную лесбийскую конференцию. Такое мероприятие в Киеве состоится впервые. С 11 по 14 апреля в гостиницу «Турист» должны съехаться около 300 женщин из стран Европы. Участницы настаивают на том, чтобы провести в рамках конференции марш. Адвокат Оксана — против. Говорит, что это слишком рискованно.

— Просто так они не откажутся от марша. Можем искать компромиссы. Они уже согласны идти не по центру Киева, а по району, — говорит PR-менеджер Ульяна.

— Вы себе это представляете? Я уже вижу этих 300 людей, которые по кустам подбегают к месту сбора, раскрывают атрибутику, [после завершения] прячут ее и бегут к отелю, — приложив руку к сердцу озабоченно говорит Оксана, — В гостинице [«Турист»] крыша плоская? Они вышли, красиво встали, их сняли дронами и все.

— Ага, я уже вижу праворадикалов, которые на дельтапланах туда поднимаются, — смеется Анна, «летая» руками.

В конце концов договариваются, что попытаются уговорить участниц проводить хотя бы не марш, а флешмоб.

12:00. Встреча с ОБСЕ

В 12:00 раздается дверной звонок. Это пришли трое представителей мониторинговой миссии ОБСЕ в Украине. Они здесь, чтобы обсудить подготовку к Маршу женщин и лесбийской конференции.

Анна сразу докладывает, что КГГА тормозит процесс, а вот полицию, наоборот, хвалит за сотрудничество. Говорит, что с каждым годом коммуникация с полицейскими улучшается. Представители ОБСЕ все записывают. Через час разговора они вежливо благодарят и прощаются. Шевченко говорит, что начиная с 2014 года ОБСЕ приезжали в их организацию дважды. Они мониторят состояние ЛГБТ-сообщества в Украине для отчетов.

После встречи с ОБСЕ мы снова идем перекусить. На этот раз в «Пузату хату». Елена заказывает свекольный салат и рыбный крем-суп. Рассказывает историю своей жизни.

Она родилась в Дарницком районе Киева, на ДВРЗ. Родители Шевченко не были богатыми людьми: мать не имеет высшего образования, поэтому работала всю жизнь секретаршей, отец шил обувь, а потом пошел работать на стройку. Семья часто меняла квартиры. Когда Елена училась в первом классе, они перебрались в 13-метровую «гостинку». В комнате жили Елена, ее мама и папа, доберман, кот и попугай. «Я делала уроки на дверце от серванта, вместо стола», — вспоминает Елена.

Она всегда интересовалась спортом. В 9 лет она мечтала пойти на каратэ, но девушек на эту секцию тогда не брали, поэтому она начала заниматься дзюдо.

«По окончании тренировки тренер отпускал ребят домой, а девушек оставлял мыть маты. Я не понимала, почему я должна это делать. Позже я пошла на вольную борьбу, и там тоже был «мужской мир». Даже не было женской раздевалки. Была мужская, но ребята ею не пользовались. Переодевались прямо на матах. Смеялись с нас, цеплялись. Могли потрогать за ягодицы. Мне было мерзко».

Елена окончила школу с золотой медалью, поступила в Национальный педагогический университет имени Драгоманова на биофак. После выпуска осталась преподавать биологию и физкультуру.

На тот момент Елена уже осознавала себя лесбиянкой. Говорит, что девушки нравились ей еще с детского сада, а в школе — учительницы, но как это называется, она поняла только в 14. «В 14 лет я увидела в газете «Встреча» объявление — мужчина хотел познакомиться с мужем. Ого, подумала я. А такое есть? Узнала о гомосексуальности, а в 20 лет попала в инициативную группу «Женская сеть». После первых появлений на телевидении [где рассказывала о правах ЛГБТ] «началось», это был ужас. Заходишь в университет, а все шушукаются. Потом я услышала, что преподаватели дискутируют о том, что нужно меня уволить».

В 2007 году вместе с двумя единомышленниками она основала «Инсайт», а в 2009-м бросила работу в университете.

Родителям о своей гомосексуальности Елена рассказала в 25 лет, когда они начали расспрашивать, есть ли у нее парень. «Реакция была очень негативной. Мама говорила какие-то грязные штуки: “Ты что розовая?” Спрашивала, что я делаю в постели с этими людьми. Мама у меня может и о евреях что-то нетолерантно сказать, хотя мой папа — еврей. Отец отреагировал мягче, он у меня более толерантный. После моего признания мы эту тему обходили. Иногда мама спрашивала, не передумала ли я. Сейчас таких проблем нет. Но мы до сих пор не разговариваем на серьезные темы. В моей семье никогда не было принято говорить про отношения, секс и любовь».

15:00. Рейдерский захват типографии

Возвращаемся в офис и узнаем, что типография VRM, где «Инсайт» заказал наклейки-афиши к Маршу женщин, сообщила о рейдерском захвате. Непонятно, удастся ли забрать уже предоплаченную продукцию: тысячу наклеек за 1300 гривен. Мы решаем немного подождать и, если ситуация не изменится, идти в типографию. «Главное — «С14» там не встретить. Они же любят такие тусовки», — смеется Шевченко. С лидером «С14» Евгением Карасем она знакома еще с 2012 года. Они познакомились на лекции из образовательной программы «Понимаем права человека» и с тех пор стали заклятыми оппонентами.

«У нас были интересные дискуссии о гетеронормативности, — говорит Шевченко. — Еще тогда я подумала: боже, какой [Евгений Карась] несдержанный человек. Как только с ним не соглашаются, начинает раздражаться, слюной брызгать. Было страшно, что он нападет».

Евгений Карась утверждает, что во время того мероприятия Елена Шевченко заявила, что ее цель — «разрушить гетеронормативный дискурс в школах». Карась убежден, что Шевченко хочет «насадить детям гомосексуальность». Уже семь лет они ведут словесные перепалки в социальных сетях по этому поводу.

— Карась просто не понимает, что такое гетеронормативность. Это про женские и мужские роли, о том, что женщина должна рожать детей и сидеть дома. Что касается сексуальных ориентаций, то дети должны знать, что существует гетеросексуальность, гомосексуальность и бисексуальность — и все это нормально.

— Ваши оппоненты считают, что если ребенок не знает о гомосексуальности, то не станет геем или лесбиянкой, — говорю я.

— Это чушь. В мое время в школе не было такой информации, но я почему-то не гетеросексуальна. Дети должны знать, что у людей может быть другая сексуальная ориентация. Это также и вопрос про буллинг, — отвечает Шевченко.

В 16:00 мы все-таки идем в типографию. Когда приходим, рейдеров уже нет. Только на стене оставили записку, в которой указано, что собственником помещения является ООО «СЛ ДЕВЕЛОПМЕНТ», и это общество просит немедленно освободить «самовольно занятые помещения». Растерянная и расстроенная сотрудница VRM встречает нас и отдает наклейки. Елена Шевченко радостно берет одну из них и прикладывает к груди. На наклейке — три женских кулака, которые тянутся вверх, надпись «Марш женщин» и место сбора.

Лого несколько отличается от прошлогоднего. В 2018-м «Инсайт» спровоцировал скандал в левых кругах. Несколько левых инициатив, в частности «Квир анархо-феминизм» и Rhythms of Resistance, обвинили организацию в том, что она «поправела» — из-за шрифта Narbut в логотипе, который часто используют праворадикалы.

«У меня было такое ощущение, будто я нахожусь между двумя огнями. С одной стороны, агрессия и насилие со стороны правых, с другой — прилетают непонятные мне месседжи о том, что «Инсайт» поправел», — недоумевает Шевченко.

19:00. Игра в боулинг

У «Инсайта» сокращенный рабочий день — до пяти или шести вечера. Елена Шевченко заканчивает работу, и мы отправляемся на встречу с ее девушкой и друзьями. Обычно Елена проводит свободное время, играя в боулинг, ходит в клуб Closer или гей-клуб LIFT. Елена жалуется, что в Киеве нет лесбийских клубов, а за вход в LIFT женщинам приходится платить вдвое дороже, чем мужчинам.

«В ЛГБТ-среде тоже есть дискриминация. Не очень относятся к бисексуалам. Считается, что они «не могут определиться» и «устраивают оргии». Обычно человек видит дискриминацию относительно себя, а относительно других не всегда хочет замечать».

Сегодня мы будем играть в боулинг. Машины у Елены нет, поэтому едем на метро до «Шулявки», в торгово-развлекательный центр «Космополит». Возле гардероба нас уже ждет девушка Елены Настя и подруга Тина. Елена быстро целует Настю в губы и здоровается с Тиной. Оставляем свои куртки и идем на дорожку.

Через несколько минут к нам подходит еще одна подруга Елены — Марина. Девушке 31, хотя в узких джинсах и свитшоте hipster она выглядит максимум на 25. Марина — переселенка с Донбасса, до июня 2014 года она жила в Донецке, а потом переехала вместе со своей партнершей в Киев.

Девушки не знали где жить, поэтому подали заявку в «Шелтер» — это проект «Инсайта», который помогает ЛГБТ-людям переселиться с оккупированных территорий Донбасса и из Крыма в Киев. Им предоставляют бесплатное место в трехкомнатной квартире, оплачивают продукты, лечение, расходы на транспорт. В квартире одновременно могут жить до восьми человек. Жить в «Шелтере» можно до трех месяцев. Марина жила чуть больше. Потом нашла работу, через «Инсайт» познакомилась с Аленой и Тиной.

Марина играет в боулинг довольно несмело, чего не скажешь о Елене. Она пока выигрывает. Настя после каждого удачного броска Елены подшучивает над ней, что это случайность. Девушки часто обнимаются, но не более того — свои чувства демонстрируют сдержанно. Они встречаются уже полгода, но знакомы дольше, их познакомила Тина.

Елена думает над тем, чтобы в будущем создать семью и завести детей, но в Украине однополым парам с этим сложно. «Когда женщина рожает ребенка без отца, в роддоме говорят: “Придумайте отчество”. Ну, окей. Придумываешь имя несуществующего человека. Затем нужно подтвердить, что этого человека не существует и он не претендует на родительские права. А твоя партнерша не имеет никаких прав на этого ребенка», — говорит она.

О браке даже объяснять не нужно: однополый брак в Украине запрещен. Изменить это — миссия организации. Также «Инсайт» пытается добиться, чтобы в некоторые статьи Уголовного кодекса добавили признаки сексуальной ориентации и гендерной идентичности.

Девушки играют уже больше часа. За несколько минут до конца Тина отрывается и побеждает Елену. Шутя и смеясь, девушки выходят из боулинг-клуба на темные улицы Шулявки. Сейчас они еще выпьют немного вина, и Елена поедет домой — завтра в четыре утра ей нужно вылетать в Осло, на фестиваль документальных фильмов HUMAN International Documentary Film Festival. Ее пригласили рассказать о распространении праворадикальных движений в Украине.