«Завязать, при желании, в один узел можно все, что угодно». Мэр Киева Виталий Кличко говорит о парковках, застройках, деньгах, судах и политике — интервью «Бабеля»

К Пейзажной аллее в центре Киева подъезжает большой черный внедорожник Toyota Sequoia. Авто упирается в грузовик, который как раз привез хлеб в соседний магазин. Места для парковки нет. Из машины выходит невысокий, коренастый охранник и просит грузовик отъехать. За охранником появляется мэр Киева Виталий Кличко и его пресс-секретарь Оксана Зиновьева. Кличко идет по проезжей части и говорит по телефону.

— Приходится ходить по дороге, потому что по тротуару сложно из-за припаркованных авто? — спрашиваем мы.

Кличко не обращает внимания и разговор начинает быстро и с энтузиазмом.

— Со следующего года у нас будет комплексная реконструкция Пейзажной аллеи. А вот здесь, — Кличко показывает на железные ворота и забор возле соседнего жилого дома, — будет парковка. Этих ворот не будет, это самозахват, мусорные баки уберем, будут подземные. Я здесь каждый метр знаю.

Пока Кличко рассказывает о концепции паркхаузов и больших штрафах за парковку в неположенных местах, рядом на старенькой Таврии паркуется молодой человек. Мы спрашиваем, пользовался бы он платной парковкой.

— Не платил бы, чего он должен платить?! — говорит Кличко.

Водитель соглашается и говорит, что даже на платных парковках первые 15 минут бесплатные. Кличко, который собирается приучить киевлян платить за парковку, ответом вполне доволен. Мы направляемся к новым лестнице, соединяющей Пейзажную аллею и Андреевский спуск и реконструированной в июле. Провести интервью здесь — наша идея.

— Лестница хорошая, но мы подсчитали, что одна ступенька стоит около 61 тысячи гривен [реконструкция лестницы стоила 15 млн грн, всего ступенек 247] — это много или мало?

— На эту тему спекулировали, один депутат посчитал даже, что каждая ступенька стоит почти 12 тысяч долларов. Но он «забыл», что речь идет не только о ступеньках. Это и бетонная конструкция лестницы, и укрепление склонов Старокиевской горы, и обустройство части туристического маршрута до Андреевского спуска, благоустройство территории, освещение, видеонаблюдение. За такое качество это нормальные средства. Если бы мы привлекли иностранные компании, это стоило бы гораздо дороже. Эта лестница будет служить более ста лет.

Мы медленно спускаемся вниз, мимо мокрых после вчерашнего ливня скамеек, которые стоят на лестнице.

— Мы можем попасть на Воздвиженку, а дальше пойти гулять по Подолу и Почтовой площади, где нашли остатки древнего Киева. Археологические раскопки постоянно подтапливает. Как решать эту ситуацию?

— Дело в том, что на сегодняшний день — он на несколько секунд замолкает, подбирая слова, — этот вопрос перешел в политическую плоскость. Якобы Кличко делает все, чтобы музея на Почтовой не было [5 июля парламент решил создать на Почтовой площади музей]. Это неправда! Наша фракция единогласно поддержала решение о музее на заседании Киевсовета...

Также нужно решить, как мы сохраним находки, ведь они деревянные и разрушаются из-за реакции с кислородом. Мы отправили группу в Польшу, изучить опыт сохранения деревянных артефактов. Находки — это ответственность минкульта, а стройплощадка — наша. Но сейчас требуют разорвать договор с компанией [которая ведет строительство на Почтовой площади]. Это, конечно, можно сделать, но инвестор с этим не соглашается, это британские компании... [инвестором строительства является компания «Хэнсфорд-Украина», которой владеет британская «Хэнсфорд Импекс ЛЛП». Компании связывают с Андреем Кравцом, который возглавлял Государственное управление делами времен Виктора Януковича].

— Но за этими компаниями стоит Кравец.

— Я не знаю, кто там за ними стоит, — пожимает плечами.

— Вы мэр, вы должны знать!

— Все бенефициары там через несколько компаний. Если мы сейчас расторгнем договор с застройщиком, то скорее всего суды будут за границей и могут длиться годами. И все работы на площади тоже будут стоять несколько лет, пока будут длиться суды. Я очень не хочу, чтобы этот проект стал долгостроем. Наша задача — заставить инвестора укрепить конструкцию, дать возможность работать археологам, сохранить находки. В другом случае — не хочу перекладывать это на Киев. Потому что тогда из бюджета столицы придется отдать около 0,5 миллиарда инвестору. Потому что в строительство вложены большие средства, и еще столько же нужно, чтобы достроить... Там может быть общественное пространство и музей. И в первую очередь это условия и предложения инвестору, с которыми он должен согласиться.

— Вы анализировали, как сильно увеличились пробки, когда вы сделали часть Подола пешеходной?

— Жители Подола довольны и говорят, что пешеходная зона — это хорошо. Водители сначала были категорически против, но потом успокоились. Поверьте, когда мы полностью завершим обустройство, будет выглядеть красиво. И мы создаем такую схему движения на Подоле, чтобы пробок было как можно меньше.

Здесь Кличко набирает больше кислорода в легкие и выдает: «И кстати! Про дороги!»

Мы смеемся. Его интонация напоминает интонацию премьера Израиля Биньямина Нетаньяху в поздравительном ролике к Новому году.

— Вы же спросили, — смущается Кличко. Фотограф просит его сделать несколько кадров, он опирается на поручень лестницы и с удовольствием позирует, глядя в камеру и улыбаясь. — В позапрошлом и прошлом годах мы капитально отремонтировали около 500 км дорог, а в этом — еще 300 км. Это почти половина автодорог, потому что в столице 1667 км дорог. Капитальный ремонт — это же не только переложить асфальт. Это новые коммуникации под ним, новые тротуары, бордюры и ограждения, новое современное освещение...

— Ваши планы на посту мэра расписаны до 2020 года или до 2025 [когда должны состояться выборы мэра Киева]?

— У меня есть краткосрочная и долгосрочная цель. Я много чего обещал киевлянам и хочу довести это до конца: запустить Подольско-Воскресенский мост, построить метро на Виноградарь и Троещину. Мы не успеем этого сделать до 2020 года.

Кличко обращает внимание на девушку, которая шла за нами несколько ступенек и терпеливо стояла рядом. Переспрашивает, хочет ли она сфотографироваться. Но девушка рассказывает, что живет на Позняках, где пытаются застроить парк «Аркада». Она интересуется, знает ли Кличко об этой ситуации. Тот говорит, что и сам жил в этом районе, и убеждает, что ничего без согласия местных жителей не построят. Девушка просит контакт компетентного человека. Кличко берет ее смартфон и записывает свой номер. Говорит, что он есть в открытом доступе, и специально его не меняет в течение 20 лет. Просит девушку в случае чего писать смс.

Мы спускаемся дальше и повторяем Кличко последний вопрос.

— Мы до сих пор меняем неэффективную коррумпированную систему. С 2014-го мы вдвое увеличили бюджет города — с 27 миллиардов до более 50. Мы выводим средства из тени. Например, в 2015 году поступления от всех мобильных кофеен Киева составили 280 тысяч гривен за год. Мы определили места для торговли, которые можно выиграть только на открытых торгах. Первые торги нас приятно шокировали. На Арсенальной одна кофемашина дала предложение в два раза большее, чем город получил за предыдущий год, — свыше 600 тысяч. В прошлом году это предложение достигло почти 900 тысяч.

— Вы будете баллотироваться на следующих выборах мэра Киева?

— Я очень много начинаний заложил как мэр, чтобы реализовать их. Следующим вызовом будет метро на Троещину. Чтобы его запустить, нужно около 5 лет: сначала запустить мост и автосообщение, а потом — метро. Надо построить метро на Виноградарь. То есть, многое не успею сделать до 2020 года. Мы прошли самый сложный этап — вывели город из кризиса. Но еще очень много работы. Если киевляне дадут мне возможность избраться в 2020 году, я реализовал бы все эти проекты с большим удовольствием. И, не дожидаясь вашего следующего вопроса, скажу: если мне удастся, не исключаю, что мы готовы такое сделать в каждом городе и городке Украины, как и в столице. Я смогу это сделать по всей стране.

— Кого вы будете поддерживать во время президентских выборов?

— Пока я не могу ответить на этот вопрос, потому что еще не все кандидаты объявили о выходе на президентские выборы.

— В парламентской фракции БПП группа депутатов от «УДАРа». Мы знаем, что вы ведете переговоры с генпрокурором Юрием Луценко о том, что «УДАР» может пойти на следующие парламентские выборы самостоятельно.

— Я впервые слышу о каких-то якобы договоренностях и не хочу комментировать слухи. [В тот же день, что «Бабель» брал интервью у Кличко, Луценко в разговоре с «Цензором» подтвердил, что ведет переговоры о парламентской кампании с Кличко и не только с ним]. «УДАР» существует, наша группа — 40 депутатов в парламенте. Наша политическая партия — люди, которые никуда не исчезли в регионах.

— «УДАР» самостоятельно пойдет на парламентские выборы?

— После президентских выборов начнется парламентская кампания. Тогда мы сможем об этом сказать. А сейчас нет смысла.

— В 2014 году вы согласились поддержать кандидата в президенты Петра Порошенко...

— Я не согласился, я предложил...

— Тогда у вас была сделка: создать совместную партию, назвать ее «УДАР — Солидарность», треть облорганизаций должны были возглавить представители «УДАРа»...

— Я не знаю, о каких договоренностях вы говорите...

— Вы хотите сказать, что Порошенко выполнил все ваши договоренности?

Кличко молчит несколько секунд и смотрит на нас. Начинает тщательно подбирать слова.

— У нас была ключевая договоренность... Еще раз хочу напомнить: 2014 год, агрессия Российской Федерации, захват Крыма и части территории Украины. Было бы странно, если бы люди, которые стояли по одну сторону баррикад на Майдане, начали бороться друг с другом. Нужен был кандидат, который выиграл бы в первом туре и взял на себя ответственность за страну. Кто-то скажет, что я сделал непопулярный шаг, наступив на собственные амбиции... Ключевая договоренность была сохранить государство. Мои же собственные амбиции — европейская Украина.

— Программа «Схемы» делала сюжет о том, что вы летели из Италии с народным депутатом Максимом Микитасем [с ним связывают несколько скандальных застроек в Киеве].

— Программа «Схемы» делала сюжет и о том, что у меня, например, несколько домов заграницей, — это спекуляции. И, кстати, до сих пор не извинились за это...

— В сюжете была выдержка из билета, которая свидетельствует, что с вами в самолете также летел Вадим Столар. Его называют «смотрящим» в КГГА и вашим тренером [Столара некоторые СМИ также связывали с аферой «Элита-Центра»].

Кличко моментально меняется в лице и смотрит прямо на нас, потом начинает смеяться.

— Мне это напоминает движение по кругу. Если Кличко начал добиваться результатов в спорте, говорили, что это якобы благодаря Игорю Бакаю [инициатор создания и первый председатель НАК «Нафтогаз Украины», сейчас находится в России], что кто-то тренировал Кличко, кто-то договаривался, вот только не боксировал за меня! Никаких «смотрящих». Знаете, кто для меня «смотрящий», если использовать такую лексику? Это исключительно киевляне!

— Какова роль Столара? Почему он летает с вами в одном самолете?

— В самолете было много людей. Я его не приглашал. Меня самого на этот самолет пригласил Микитась. Но я летел за свой счет. И если я лечу на самолете из Праги или Мюнхена, и на нем летят еще какие-то люди, я же не должен отвечать, почему я с ними в одном самолете.

— Виктор Глеба, бывший заместитель главного архитектора Киева, говорил журналистам, что проходил своеобразное собеседование у Столара, когда хотел устроиться в один из департаментов КГГА. Какова была роль Столара?

В этот момент пресс-секретарь Кличко указывает нам на время, а он отрезает:

— Никакой роли нет.

— Мы знаем, что глава НАК «Нафтогаз» Андрей Коболев как-то вам сказал, что ему, дословно, «пофиг», что киевляне могут остаться без отопления, а вы его троллили из-за нового бронированного авто. Какие у вас отношения?

— Я его не троллил. Никаких отношений с ним у меня нет. Спор между городом и «Нафтогазом» — это исключительно хозяйственные вопросы. Киевляне должны получать услугу — горячую воду, Киев должен готовиться к отопительному сезону. И мы оказываемся в заложниках у «Нафтогаза», который отказывается поставлять столице газ. Если есть спорные вопросы, давайте рассматривать их в судах. Мы примем любое решение суда, но дайте газ, чтобы у людей была горячая вода. К сожалению, у главы «Нафтогаза» негосударственная позиция.

— Город задолжал 2 миллиарда гривен за 100 вагонов метро компании «Укррослизинг». Вы просили СНБО внести ее в санкционный список, но санкции не ввели, а компанию купил бизнесмен Павел Фукс. Теперь город должен заплатить эти 2 миллиарда Фуксу. Поэтому вы подняли стоимость проезда в метро?

— Спекуляция. Стоимость проезда здесь ни при чем. Эту проблему с долгом мы получили в наследство. В 2009 году Киеву поставили 100 вагонов метро. Город взял их в лизинг и не рассчитался. Мы готовы рассчитываться с реальными долгами, но считаем несправедливым платить пеню и штрафы. Я пытался ... пересмотреть эти условия. К сожалению, суды приняли решение не в нашу пользу. А все мои обращения к парламенту, правительству, президенту о том, чтобы СНБО внес эту компанию в санкционный список, остались без ответа! Счета [«Киевского метрополитена»], чтобы взыскивать долг, заблокировала Государственная исполнительная служба. И эти деньги изымает она, а не компания Фукса.

— Вы с ним общаетесь?

— Мы виделись до того, как появилась информация, что он купил токсичные бизнес-активы Януковича, к которым относят и упомянутую компанию. Это было более полугода назад, на заседании фонда «Бабий Яр».

— Ваш брат Владимир собирается идти в политику? Говорят, он хороший менеджер.

— Он, действительно, очень хороший менеджер. Владимир уже три или четыре года читает лекции в швейцарском университете Санкт-Галлена. В этом году ему поступило предложение читать лекции в Гарварде. Это лекции по Challenge Management [управление вызовами]. Гарвард заинтересовался его лекциями и отзывами из швейцарского университета, и он согласился.

Насколько я знаю, у Владимира нет политических амбиций. Он реализовывает себя в бизнесе, наслаждается жизнью, постоянно раздражает меня предложениями полететь на Гавайи или отдохнуть в горах. Пока я не был политиком, мог летать куда угодно и с кем угодно. Но, став политиком, я должен оправдываться за отдых или за перелеты. И пока я на этой должности, я не имею возможности уделять достаточно времени себе.

— Вернемся к вопросу о ваших перелетах с Микитасем. Сейчас его компания выиграла тендер на реконструкцию Шулявской развязки, не видите конфликта интересов?

— Развязки в Украине строят несколько компаний, их связывают с теми или иными персонами. Не было бы Микитася, привязали бы другие фамилии. Об одной из компаний, которая принимала участие в этом тендере, например, говорят, что она якобы имеет отношение, к семье [бывшего председателя ДФС] Романа Насирова. Все компании проходят тендерный комитет. Какую компанию он выбирает, та и выигрывает. А завязать, при желании, в один узел можно все что угодно...

— Давайте поговорим о застройке Сенного рынка [на его месте строят жилой квартал. Активисты боролись за уменьшение высотности].

— Это вопрос [к] Министерству культуры. Они определяют высотность будущей застройки. Я включился потому, что это противостояние [между общественными активистами и застройщиком] происходило в центре Киева. Я пытался найти компромисс, застройщик согласился убрать три этажа. Юридически мы никак на него повлиять не могли. Общественность говорит, что этажей убрали недостаточно. Уверен, что было бы мало и пяти этажей. Проблема этого рынка тоже досталась нам в наследство.

— В ноябре 2017 года вы, застройщик и представители общественности подписали меморандум, но вы не называли представителей общественности. Кто они? Активистки, которые занимались этим вопросом, — Соня Кошкина, Юлия Никитина и Ольга Балицкая — утверждают, что с ними документ не согласовывали.

— Ко мне приходила инициативная группа. Ко мне постоянно приходят люди с теми или иными требованиями. Меморандум — это не юридический документ, не договор, не разрешение. На представителей общественности, которые выступали соинициаторами снижения этажности, в дальнейшем добровольно возложена функция контроля за выполнением условий меморандума. В меморандуме не указано, что они являются подписантами. Поэтому странно, откуда информация, что кто-то из представителей общественности должен был его подписывать.

— Какие еще глобальные ремонты и строительства ждут Киев?

— Мы планируем капремонт моста Патона, потому что с 1953 года только в 2004 году там убрали трамвайные линии и провели текущий ремонт. Мост в критическом состоянии. В городе 75 мостов в предаварийном состоянии. Три моста — в аварийном. Ремонт только «уставшего» Шулявского моста обойдется бюджету более чем в один миллиард гривен. Можете посчитать, сколько нужно на ремонт всех мостов. На это не хватит даже годового бюджета Киева.

— Как вы относитесь к критике и шуткам над собой?

— Критика — это хорошо, это замечательная подсказка для дальнейшей работы. В шутках тоже ничего плохого нет. Если о политике не говорят, его не существует. Но на самом деле мне безразлично, что говорят о том, что Кличко что-то не так сказал. Но мне небезразлично, что будут говорить о том, что Кличко сделал.

Поднявшись по лестнице, мы оказываемся возле красного авто, припарковавшегося возле лестницы. Кличко придирчиво смотрит на машину и говорит, что вообще-то это тротуар и жаль, что пока нет муниципальной полиции.

Мы делаем селфи, чтобы проанонсировать материал. Замечаем, что оно получилось на фоне хаотично припаркованных авто. Кличко смущается, смеется и садится в машину. Потом открывает дверь своего внедорожника и говорит:

— И эту проблему мы тоже решим.