Что происходит на телеканале «Дом»? Передача с Юлией Мендель, контент «Квартала-95», конфликт с «Нацкорпусом» — большое интервью с руководителями «Дома» о друзьях, врагах и деньгах

Первого марта 2021 года телеканалу для временно оккупированных территорий «Дом» исполнился год. Его идеологом в марте 2019-го стал тогда еще кандидат в президенты Владимир Зеленский. Планировалось, что канал будет вещать на русском языке и бороться с пропагандой России на Донбассе и в Крыму. В 2020-м канал запустился с контентом крупных медиагрупп и «Студии «Квартал-95», который те отдали практически бесплатно. Дальше консультант «Дома», режиссер сериала «Слуга народа» Алексей Кирющенко планировал развивать собственное производство, снимать ток-шоу, исторические сериалы и новости. Спустя год несколько своих программ канал запустил (вот полный список), а от всех крупных проектов из-за небольшого бюджета пришлось отказаться. «Дом» часто критикуют за русский язык вещания и лояльное отношение к власти. Недавно на канале запустили программу «Взгляд с Банковой» с участием пресс-секретаря президента Юлии Мендель. Такой выбор спикера пришлось объяснять новому шеф-редактору «Дома», а в прошлом основателю сайта «Новости Донбасса» Алексею Мацуке. В апреле вокруг «Дома» разгорелся еще один скандал — «Нацкорпус» обвинил журналистов в дискредитации украинских националистов. После этого сюжет «Радикалы в Украине. Разбор» «Дом» удалил из YouTube, а Мацука заявил, что ему угрожают расправой. Об этих угрозах, отношениях канала с властью и идеологии мы поговорили с руководителем «Мультимедийной платформы иновещания» (куда входит «Дом») Юлией Островской и Алексеем Мацукой. И в качестве бонуса задали два вопроса о бюджете Алексею Кирющенко. Если коротко, такой бюджет — «детский сад».

Давайте сразу уточним важный момент. Когда говорят о «Доме» — о его штате, структуре, часто вспоминают UATV. Что сейчас с этим каналом? Последний раз многие слышали о нем, когда оттуда массово уходили сотрудники.

Островская: Что бы ни говорили бывшие сотрудники, этот канал не выключался ни на одну секунду. У него, правда, поменялся формат. Раньше вещание было на пяти языках — новости и программы выходили на русском, арабском, крымскотатарском, английском и украинском. Не понятно, зачем делать иновещание на украинском, но бог с ним. Мы эту систему поменяли, потому что решили сегментировать свою аудиторию. Мы понимаем, кто страна-агрессор, и на каком языке она распространяет свои фейковые новости на 270 миллионов человек, для которых русский язык родной или второй родной. Поэтому в эфире канала остался один язык — русский. Если бюджет увеличится, будем расширяться. На диджитал-платформе [в YouTube] у нас до сих пор есть канал UAТV на арабском.

Сейчас UAТV — развлекательно-информационный канал. Мы понимаем, что людям, для которых русский родной или второй родной, интересны какие-то воспоминания, советские фильмы, и уже к ним мы добавляем наши новости. Именно так привлекают зрителей российские телеканалы — «Первый канал» или «Россия 1».

Кто производит новости для этого канала?

Островская: Есть государственное предприятие «Мультимедийная платформа иновещания». Закон не регламентирует, сколько в этой системе может быть каналов — сейчас два. У них общий ньюзрум, который производит новости и для «Дома», и для UAТV.

Где сейчас можно смотреть UAТV, какое покрытие?

Островская: Это кабельные сети во всей Европе, по IP это Канада, США. Всего 60 стран, плюс спутники Hot Bird и Turksat 3A, а также диджитал-платформы.

Спутник — это дорого. Особенно, если речь о Северной Америке…

Островская: Вот поэтому ее мы и отключили — туда можно доставлять по IP. Раньше у нас было пять спутников, сейчас — два. Один из них них — Turksat — бесплатный, Hot Bird, если не ошибаюсь, стоит 170 тысяч евро в год.

Hot Bird — это Европа?

Островская: Да. Astra 4A, на котором «висит» «Дом», стоит девять тысяч долларов в месяц.

Еще вопрос о деньгах — какой бюджет у UAТV?

Островская: Отдельного бюджета UAТV и телеканала «Дом» нет. Есть государственное предприятие «Мультимедийная платформа иновещания», и в этом году наш бюджет на все 298 миллионов гривен.

В «Википедии», на которую многие ссылаются, указано, что 348 миллионов — это бюджет только «Дома».

Островская: Там много чего написано интересного. Мы частенько меняем эту статью, но почему-то ее возвращают обратно.

Хорошо, давайте о «Доме». Отдельного бюджета нет, а сколько людей делают канал?

Островская: На телеканале отдельно никто не работает.

С таким подходом сложно что-то посчитать. Давайте так: сколько людей делают контент конкретно для «Дома»?

Мацука: Смотри, есть единый ньюзрум, такой же, как на «Суспільному». Если завтра мы решим открыть канал, например, на венгерском языке, его будет делать тот же ньюзрум. Главное, чтобы он был готов работать с новым контентом.

Сколько людей в едином ньюзруме?

Островская: Министерство на этот год утвердило нам штат из 430 человек — это вообще все: журналисты, редакторы, водители, техническая служба. Но у нас нет 430 человек — по-моему, сейчас 402 человека.

У вас на сайте написано, что главная цель канала — помочь реинтегрировать временно оккупированные территории назад в Украину. Но когда канал стартовал, подразумевалось, что он будет заниматься контрпропагандой. Вы сейчас ею занимаетесь?

Мацука: Мы с Юлей не депутаты и не министры. Мы хотим помочь людям на оккупированных территориях разобраться в информационной повестке. К сожалению, люди в Донецке, в Крыму не могут участвовать в принятии решений в большой Украине, поэтому мы пошли дальше и сказали, что мы — адвокаты этих людей в Киеве. Мы можем прийти к [Алексею] Резникову и сказать: «Алексей Юрьевич, а можете как-то повлиять, например, на это?» Например, на вопрос верификации пенсионеров [на временно оккупированных территориях], которые с пенсиями мучаются.

Давайте так, если спросить Зураба Аласанию, занимается ли «Суспільне» контрпропагандой, он скажет, что нет. «Дом» занимается?

Мацука: Я не знаю, что это значит — контрпропаганда. Мы занимаемся сбором информации на неподконтрольной территории для людей на неподконтрольной территории. В том числе, мы собираем инфу на нашей территории, чтобы люди там могли увидеть киевскую реакцию на события. Является ли это контрпропагандой — не знаю. Мне кажется, «контрпропаганда» — это из словаря ХХ века.

Хорошо, если это устаревший термин, то «пропаганда» — тоже. Вы считаете, в России нет мощной пропаганды?

Мацука: Есть.

Тогда контрпропаганда — это то, что борется с пропагандой.

Мацука: У нас есть программы, в которых мы анализируем контент российской пропаганды

Берем, например, сюжет федерального российского канала, и уже в своей программе «Давайте проверим» раскладываем по полочкам.

Давайте вернемся на год назад. Мы тогда получили концепцию канала и попросили прокомментировать ее Алексея Кирющенко — консультанта «Дома» . Если коротко, планировалось утреннее и политическое ток-шоу, аналитическая программа о международке, юмористические шоу типа «Прожекторперисхилтон», сериал про 500 лет независимости Украины и так далее.

Островская: Как вы себе представляете сериал про 500 лет независимости Украины?

Я — никак, это не моя концепция.

Островская: А, не знаете? А я себе его представляю как сериал «Викинги» — и, с другой стороны, 298 миллионов бюджет. Вы считаете, этого достаточно?

Мы не считаем, мы вас спрашиваем о концепции Кирющенко.

Островская: Я думаю, не достаточно. Поэтому либо мы его снимаем — плохо, за 10 миллионов, как это любят делать у нас, либо мы его не снимаем и ждем, пока дадут хороший бюджет.

Если пройтись по концепции, то утреннее шоу мы сделали, аналитическую программу сделали, о международной повестке рассказываем. Мало кто говорит о международной повестке так много, как мы.

У вас в концепции была передача, в которой критикуют власть.

Островская: Алексей говорил, что у нас до сих пор штрафуют за пересечение границы. Это же власть делает, правильно? У нас до сих пор есть проблемы с людьми, которые не могут получить пенсию. Если вы посмотрите наш контент, увидите, что мы об этом говорим. И о каких-то очевидных достижениях тоже говорим. Нас обвиняют в том, что мы проводим политику нынешней власти, но понятно, с какой стороны этот удар — это очевидно.

Вы о Петре Порошенко?

Островская: Да, мы сейчас о команде Петра Порошенко говорим. Например, нас обвиняют в том, что мы покупаем контент «Квартала 95». Вы понимаете, когда ты — государственное предприятие, ты ничего не можешь купить без тендера и все отражается в системе Prozorro. Так вот, вы там не найдете, что «Мультимедийная платформа иновещания» покупала контент «Квартала». Во-первых, потому что этого не было. Во-вторых, потому что есть проблемы с правами. Зато предыдущая власть, грубо говоря, навязала нам, что мы должны транслировать. Я не знаю, видели ли вы это расследование на «Новостях Донбасса».

Да, видели.

Островская: Вот, вы понимаете, человек, у которого был контракт до 2021 года, очевидно предполагал, что никто ничего не узнает, власть не поменяется.

Уточните фамилию человека.

Островская: Я говорю о бывшем менеджменте предприятия [в лице] Людмилы Березовской, которая подписывала эти контракты. То есть государство купило программы [Николая] Княжицкого с правами на 10 лет. То есть мы 10 лет должны крутить его разговоры с людьми, которые уже давно не депутаты и не чиновники. Эта абсолютно неактуальная сейчас повестка канала «Эспрессо». Чтобы вы понимали, за 20 - 50 минут разговора Княжицкого с гостем заплатили семнадцать с половиной тысяч гривен.

Вы будете откручивать эти программы Княжицкого и Янины Соколовой, программы которой тоже купили?

Островская: Нет, мы внутренним приказом от этого отказались. Это противоречит любой нормальной логике. Но мы понимаем, что эти же люди скажут нам: «А как это? Государство за это заплатило, почему же вы не показали?» Поэтому мы будем писать письма куда-то, чтобы узнать, как и что делать.

Мы попросили Людмилу Березовскую прокомментировать текст на «Новостях Донбасса» и обвинения руководства канала «Дом».

Это политический заказ и к телевидению не имеет никакого отношения. У иновещания были конкретные задачи и под них создавался и покупался контент. Это были исторические, культурологические информационные передачи, часть которых — это примерно 5 часов ежедневно, до сих пор транслируются на Доме/UATV. Относительно закупок только на каналах Порошенко и Княжицкого — это абсолютно политизированная информация. Контент покупался по госпроцедуре, и она максимально прозрачна. Контент покупали у М1, «5 канала», «Эспрессо», «24 канала», ZIK. У них разные собственники. Относительно покупки на 10 лет — чем больше период, тем ниже себестоимость одного показа. Кроме того, если канал финансируется из госбюджета, нет уверенности, что бюджет не урежут и будет возможность купить новый контент.

Алексей, какой у тебя сейчас статус в «Новостях Донбасса»?

Мацука: Никакого, я формально остаюсь основателем.

Расследование о деятельности предыдущего руководства UATV вышло на «Новостях Донбасса». Сайт публично адвокатирует нынешний «Дом» — ты не видишь конфликта интересов?

Мацука: Ну, это же Виталик Сизов провел. Он у себя в блоге это опубликовал. Потом редакция решила об этом написать, я не вижу в этом ничего плохого. Они и Березовской звонили.

Островская: Вот именно, а в чем проблема? Можно вопрос: почему это не вышло на «Суспільному»? Может, потому что его нужно переименовать? Это не выражение общественного мнения, абсолютно. Я вот была в Харькове, рождественский сочельник, включаю телевизор в отеле, и что там идет по «UA:Харьков»? Концерт Иво Бобула пятилетней давности. Хочу понять, как это выражает интересы нашего общества.

Не исключено, что Иво Бобул на «Суспільному» по той же причине, по которой у вас идет «Клан ювелиров» — чтобы заинтересовать аудиторию и привести на хороший контент, новости. Очевидно, что у вас на «Суспільне» какая-то обида, почему?

Островская: Потому что Зураб Аласания сказал, что мы пропагандисты. И у них всячески поддерживается тема, что у нас очень много денег. Это у них в эфире кричала [Ирина] Геращенко , что UATV нет, и никто ее не остановил.

А почему, по-вашему, Зураб вас критикует? Известно, что он плохо относится к пропаганде, но вы говорите, что этим не занимаетесь.

Мацука: Я думал, вы спросите, кого он не критикует? Есть такие примеры?

Давайте от проблем с прошлой властью вернемся к вашим отношениям с нынешней. Вы говорите, что критикуете власть, но «Взгляд с Банковой» с Юлией Мендель не выглядит как критика власти и вообще как нечто острое. Непонятно, как все это касается людей на оккупированных территориях, нет второй стороны, а ведущая за всю программу вставляет две ремарки, одна из которых: «Да, это очень важно».

Мацука: Я понимаю, если смотреть с точки зрения журналиста, мы хотим видеть острые вопросы. Но мы каждый раз думаем, поможет ли это людям в Донецке или Луганске разобраться с конкретной темой. Мы специально [Леонида] Кравчука просим еще что-то уточнять и разжевывать. У Мендель своя повестка, у него — своя. Понятно, что Мендель не специалист в вопросах границы и ядерного оружия. Но мы ищем форму, чтобы люди в Донецке, Луганске и в Крыму реально поняли, что с ними говорит Банковая. Не просто какой-то эксперт, а реальный стейкхолдер.

Почему Мендель? Понятно, вам нужен человек, который физически сидит на Банковой, но там много людей, например...

Мацука: [Игорь] Жовква.

Да, или [Юрий] Костюк. Мендель ведь не специалист в каком-то стратегическом направлении, она пресс-секретарь, и с ней уже связано много негатива. Вы рассматривали кого-то еще?

Мацука: Всем, кто имеет позицию, мы говорим: «Мы ждем, пожалуйста».

Мендель предложила свою кандидатуру сама?

Мацука: Я ей позвонил. Она не может предложить сама, у нас есть устав, по которому они не могут прийти [и сказать]: «А дайте-ка я сейчас буду...» Нельзя так делать.

Хорошо, а вторая сторона? У вас на эфирах бывают депутаты «Слуги народа», но не было никого от оппозиции, из лагеря того же Порошенко. Они не хотят к вам ходить или вы не предлагаете?

Мацука: На самом деле, мы многих зовем. И, например, [Павел] Климкин часто ходит — он из того лагеря. Вопрос еще, а официальная позиция этих людей в чем? Если ты приходишь на официальный разговор, расскажи о чем-то нужном нашей аудитории. Мы хотим в политических делах быть максимально нейтральными, понимаешь?

Но вы могли бы дать слово кому-то от Петра Алексеевича в вопросе о переходе сферы обслуживания на украинский язык — это их тема.

Мацука: Мы не хотим в студии хейт-спича. У нас есть рестрикты по этому поводу. Мы здесь, все-таки, журналистикой занимаемся. Эту тему с языками у нас в эфире комментировали из Офиса уполномоченного по украинскому языку, например, а также представители правозащитных организаций. Они часто все очень критичны. По профильным темам нашего вещания — Донбасс, политико-дипломатический путь, гуманитарная ситуация — мы открыты для всех. На канале «Дом» нет шоу, где люди друг на друга орут — у нас другой, очень специфический формат.

«Нацкорпус» обвинил вас в распространении российской пропаганды. Это была реакция на сюжет об украинских радикальных организациях. В результате вы удалили сюжет из YouTube.

Мацука: Я эту тему вообще не комментирую. Было заявление канала.

У вас были конфликты с Офисом президента? От вас что-то требовали или наоборот — не давали?

Мацука: Я иногда могу повысить голос из-за того, что, например, нет видео, которое мы могли бы снять, а нас не пустили на место. К нам реально отношение такое же, как к коммерческим каналам. Иногда приезжаем в штаб ООС, а нас никуда не пускают. Такое впечатление, что я приехал с маленького продакшена какого-то. Некоторые думают: «Ого, это госканал!» — нифига, в нашей стране вообще другая система. Я постоянно ищу уникальный контент, но есть крупные медиагруппы, куда эксклюзив уходит быстрее. Если вы считаете, что политически может интересовать кого-то канал, у которого нет полного цикла вещания в Украине — вы ошибаетесь, что такой может быть каким-либо инструментом политического влияния.

Если сравнивать ваш бюджет с бюджетами крупных коммерческих каналов, вы действительно маленький продакшен. В лучшие времена эти компании на новости тратили примерно столько же, сколько вы сейчас на все. Тем не менее, какие у вас KPI, рейтинги и охваты?

Мы бы хотели, чтобы у нас были высокие рейтинги, но «Дом» — условно канал для двух областей и Крыма. По поводу KPI, мы выставляем себе условно следующие. Можно провести социологию на ВОТ и спросить, что такое реинтеграция по украинской версии. И провести такую же через год. Если мы увидим какую-то смену общественно-политического мышления, для нас это будет лучшим KPI. Хорошо, что вы этот вопрос поднимаете, так как до 2019 года вопросы KPI для иновещания, похоже, были неактуальны. Кто смотрел этот контент и кому он был интересен в ОРДЛО или в Турции? Мы не знаем ответов на этот вопрос и публичных отчетов по этому поводу тоже нет.

Как там можно провести социологию?

Мацука: Там есть примеры, как люди проводят — немцы и другие фирмы. Вопрос в деньгах. Дай бог, чтобы они за свой счет это делали и спрашивали у нас, что мы хотим узнать.

Насколько можно доверять такой социологии?

Мацука: Есть вопросы, конечно. Если незнакомый человек звонит тебе в Донецке и задает вопросы, ты думаешь, а не МГБ ли это? Но, к сожалению, других способов нет. Знаю, гуманитарщики делают иногда опросы на КПВВ. Например: «Удовлетворены ли вы услугами Украины на КПВВ «Новотроицкое»? Если через год, например, эти же гуманитарщики узнают, что удовлетворенных стало на пять процентов больше, я считаю, это тоже будет наш вклад — мы про эти КПВВ каждую неделю рассказываем людям.

Крупные каналы свою целевую аудиторию детализируют до мелочей — не только пол и возраст, но на что этот человек откладывает деньги, где отдыхает летом. Что вы знаете о своей целевой аудитории?

Мацука: Абитуриенты. Сейчас мы, например, выделяем школьников, которые в Донецке и в Луганске учатся. Конкретно на них мы делаем таргетинг в Facebook. Чтобы они увидели ролик «Донбасс — Украина». Мы сделали несколько роликов, куда прийти, как подать документы [для поступления в вуз]. Делаем видео для пенсионеров, что их пенсия не заморожена, куда нужно обратиться по этому поводу. Мы прямо ставим таргетинг — мужчина, 60 лет…

Нет, я говорю о вашем конкретном зрителе. У «1+1» была условная Антонина, кто у вас?

Мацука: Мы оцениваем человека и его потребности в первую очередь. Очень популярная тема — работа КПВВ. Люди, которые мотаются туда-сюда, — это и есть наша «Антонина».

Хорошо, рейтинг канала мы не можем сравнить с большими коммерческими — вас так не меряют, а что по сайту? Какая сейчас посещаемость?

Мацука: Там пока мало — две тысячи заходов в день.

На какие цифры вы рассчитываете к концу года?

Мацука: Я хочу, чтобы 20 тысяч в день заходило. И это не Ukrnet или еще что-то, а прямой трафик — чтобы живые люди заходили и читали.

Мне сайт достался уже в готовом виде. По сути, это сайт канала, а люди обычно идут на сайт за новостями. Поэтому сейчас мы сделали гибрид — и программа передач, и лента новостей. Есть еще сайт UATV.ua, который будет новостным агентством на русском, английском и украинском. Это, скорее всего, будет основной диджитал-платформой, а сайт «Дом» — про канал. И еще важно, что на этом сайте всегда можно смотреть прямой эфир канала. На YouTube нельзя из-за авторских прав.

Накануне интервью я зашла посмотреть программу [Владимира] Соловьева на «России 1». Он ведь один из ваших главных врагов в борьбе за аудиторию.

Островская: Да, у нас конкуренты — большие федеральные российские телеканалы. Вдумайтесь. А мы маленький канал.

В этом и вопрос. Нормальные просмотры для одной программы Киселева — миллион. У вас миллион — это все просмотры YouTube «Дома» за месяц. Понятно, что Киселева смотрит не один Донбасс, но это всего одна программа, а таких программ на разных каналах тысячи. В прошлом году на поддержку своих СМИ Россия выделила 101 миллиард рублей, это примерно 38 миллиардов гривен. Борьба «Дома» с такими СМИ — это слабоумие и отвага. Это заведомо проигранная война.

Мацука: Я согласен отчасти с этим выводом, но нужно понять, что Украина — это часть большого международного проекта по подготовке русскоязычного вещания, вот и все. Супер, что наше правительство опомнилось и поняло, что нужно это делать, а не языковую шизофрению на одной частоте вещать пять раз в день на разных языках. Я, как журналист, хочу, чтобы люди на Донбассе и в Крыму имели возможность получать альтернативный контент на русском языке.

Да, но чтобы этот контент мог конкурировать с контентом российских каналов, власти, наверное, стоило объединить все силы. Для примера, взять вас, каких-то людей и часть ресурсов «Суспільного», специалистов из крутых продакшенов и делать продукт для этих территорий. Дробить все, имея три копейки — не выход.

Островская: Я абсолютно с вами согласна. Еще было бы классно сегментировать аудиторию так, как она сегментирована на коммерческих каналах. У нас тоже должно быть много каналов.

В начале 2020 года в СМИ писали, что бывшая главная редактор «24 канала» Елена Трибушная отказалась возглавить информационное вещание «Дома». Она говорила, что вещание на канале должно быть проукраинским, из чего следовало, что ей предлагали что-то другое. И еще была информация о консультантах «Дома» с пророссийского телеканала «112 Украина», который недавно закрыли. Где сейчас эти консультанты и что тогда случилось?

Островская: Все уже былью поросло, ей богу, такие вещи поднимаете. Очень не хочется уподобляться. Смотрите, ситуация выглядела не так, как ее представила Елена Трибушная. Просто приходили люди, которые хорошо знают эту аудиторию, мы общались. Какая проблема? Мы живем в демократическом государстве.

Эти люди в каком-то статусе сейчас есть на канале?

Островская: Их нет сейчас. Послушайте, их имена озвучены — это Владимир Полуев и Анна Степанец. Они, кстати, сейчас ведут передачу «Смотрящие». Это мы их так назвали — «смотрящие», и дали стимул для творческого роста.

Они блогеры?

Островская: Нет, они ведут ток-шоу на канале «Наш». Но у них еще есть свой YouTube-канал «Смотрящие».

Мы обратились за комментариями к Елене Трибушной, вот что она сказала.

Возглавить канал для ВОТ мне предложил министр [культуры] Владимир Бородянский. Мы одинаково видели его миссию. Позже в Офисе президента решили, что руководить каналом будет режиссер «Слуги народа» Алексей Кирющенко и люди из его окружения, в частности — Юлия Островская, которая работала с ним в телепроектах. После нашего знакомства стало очевидно, что они видят этот канал как площадку для пиара власти, а в будущем как большой русскоязычный канал вроде Russia Today. Туда в качестве спикеров планировали приглашать условных российских либералов. Взгляды Кирющенко на события на Донбассе и в Украине тоже не совпадали с моими, и я не считаю их проукраинскими. Появление на канале ведущих «112 канала» только подтвердило, что команде, назначенной Офисом президента, близок скорее пророссийский взгляд на события в Украине.

Что сейчас с Кирющенко, в каком он статусе?

Островская: Он с нами, он рядом, на абсолютно безоплатной основе. Встречается с авторами, обсуждает какие-то новые идеи. Когда-нибудь, когда будет бюджет, мы сразу покажем несколько сценариев, которые можно будет быстро реализовать.

Вас часто критикуют за пророссийскую позицию, ты [Алексей] говорил, что тебе угрожают. Мы разобрали какие-то конкретные примеры, а сами вы как считаете, почему о вас так говорят?

Мацука: В Украине много людей, которые метят в политику, они на этом зарабатывают серьезные баллы. Русский язык для них — одно из окошек, где можно классно пиариться. А тут целый канал, да еще канал Зеленского, как они это позиционируют. Поэтому это атаки не столько против канала, сколько против Зеленского. Но, если помните, Марина Порошенко в нынешней студии канала «Дом» снимала поздравление с Днем рождения своему мужу. Есть видео. Мне очень жаль, что нам сейчас приходится отбиваться от нападок с разных политических сторон, которые полагают, что их практики управления этим медиа актуальны и для нас. Но это не так. «Дом» — это часть гуманитарной миссии Украины.

После интервью, на выходе из офиса «Дома» мы встретили Алексея Кирющенко и задали ему несколько вопросов.

Нам уже рассказали, почему вашу концепцию не реализовали. Сколько денег нужно, чтобы «Дом» заработал на полную?

Ну, сколько… Вот у наших больших коммерческих каналов — 50 миллионов [долларов] в год. «Плюсы» только на новости в год тратят где-то 10 миллионов долларов. «Сніданок» стоит около трех миллионов долларов в год. Серия небольшая сериала — это 80—100 тысяч долларов. Чтобы можно было как-то бороться со страной-агрессором, нужно полмиллиарда [долларов].

То есть, 50 миллионов вам точно не хватит?

О чем вы говорите? Это детский сад.

В этот момент Юлия Островская с балкона позвала Алексея Кирющенко подняться.

Нам 50 миллионов не нужно, но ваш донат не повредит. Потому, оформляйте подписку.