Сто лет назад большевики из Москвы запустили политику «украинизации», чтобы укрепить свою власть в Украине. А когда она стала угрожать режиму, ее сторонников сослали в лагеря и расстреляли

В 1921 году попытки национальной элиты построить независимое украинское государство закончились поражением. Большую часть украинских территорий захватили войска большевиков. Чтобы укрепить свою власть, в Москве решили временно проводить более либеральную политику в подконтрольных национальных республиках. Одним из последствий такого решения стал курс на «украинизацию». Украинизировались газеты, школы, вузы, театры, учреждения, надписи, вывески и даже армия. Больше всего сопротивлялись местные чиновники и партийное руководство, среди которых было мало этнических украинцев. Украинскую культуру они считали сельской, а российскую — передовой. В начале 1930-х большевики резко свернули эту политику и вновь вернулись к методам «военного коммунизма», а активных сторонников «украинизации» расстреляли или сослали в лагеря. Обозреватель «Бабеля» Сергей Пивоваров вспоминает об основных моментах советской политики «украинизации» 1920—1930-х годов.

К началу 1920-х большевики контролировали большую часть территорий современной Украины. Но основная часть населения их не поддерживала. Жесткая политика «военного коммунизма» не нравилась ни крестьянству, ни интеллигенции. Поэтому национализацию и продразверстку заменили Новой экономической политикой.

Этого оказалось недостаточно. В 1917—1921 годах в Украине начался процесс национального возрождения. В резолюции от 22 апреля 1917 года Центральная Рада, парламент Украинской Народной Республики, определила, что свою деятельность она проводит, «стоя на принципе украинизации всей жизни в Украине». Эта тенденция продолжалась и при Гетманате, и при Директории.

Чтобы не утратить контроль над Украиной, в Москве решили возглавить процесс. Одним из главных его идеологов был Иосиф Сталин — на тот момент нарком по делам национальностей. Кроме этого были и внешнеполитические задачи. Во-первых, сформировать на международной арене позитивный имидж СССР как государства, в котором реализовывается право наций на самоопределение. Во-вторых, привлечь на свою сторону украинцев, которые проживали за пределами Советского Союза — в эмиграции и на этнических землях в составе других государств. После Первой мировой войны Галичина и Западная Волынь оказались в составе Польши, Буковина и Бессарабия — в Румынии, Закарпатье — в Чехословакии. Большевики надеялись со временем присоединить к СССР и эти территории.

Похожая ситуация была не только в УССР, но и в других национальных республиках. Поэтому в Москве на XII съезде РКП(б) в апреле 1923 года провозгласили политику «коренизации». Органы госвласти национальных республик должны были перейти на родной язык и развивать национальную культуру. А в партийное руководство выдвигались представители коренного населения.

В Украине эта политика приняла форму «украинизации» и стала самой масштабной из всех республик. Позже даже перекинулась на территории, которые не входили в состав УССР — на Кубань и Северный Кавказ. Двадцать седьмого июля 1923 года Совет народных комиссаров УССР издал декрет «О мерах в деле украинизации школьно-воспитательных и культурно-образовательных учреждений». Он предусматривал переход на украинский язык преподавания в учебных заведениях. Первого августа этого же года вышло постановление «Об обеспечении равноправия языков и о содействии развитию украинской культуры».

Политику «украинизации» успешно реализовывали в образовании, культуре, науке и прессе. К началу 1930-х количество школ с украинским языком обучения перевалило за 80 процентов, на украинский язык перешли две трети высших учебных заведений и даже некоторые военные части. Украиноязычная пресса составляла 89 процентов всего тиража газет в республике, три четверти театров ставили спектакли на украинском языке. На Одесской и Киевской киностудиях снимались украинские фильмы. Печатались произведения классиков украинской литературы и молодых авторов.

Издавались научные работы по украинской лингвистике, словари технической и деловой лексики. На украинский язык переводили передовые европейские научные пособия и учебники. Дисциплина «украиноведение» преподавалась не только в вузах УССР, но и на Кубани. Появилась новая украинская орфография, в которой ослаблялось деформационное воздействие русского языка — «харьковская», или «скрипниковская», по фамилии одного из ее инициаторов, наркома образования Николая Скрипника. Этой орфографией до сих пор пользуется украинская диаспора.

Сработал внешнеполитический расчет большевиков. В Галичине в 1920-е выросла популярность и влияние Компартии Западной Украины. Украинские эмигранты из Берлина, Вены, Праги и Парижа тоже поверили в серьезность курса на «украинизацию» и стали возвращаться в УССР. Среди них были, к примеру, экс-глава парламента УНР Михаил Грушевский и бывший генерал украинской армии Юрий Тютюнник. Но среди украинской интеллигенции были и те, кто настороженно относился к такой резкой смене политики советской власти.

А вот партийное руководство и чиновники УССР не спешили переходить на украинский язык. Еще в 1923 году для них открыли языковые курсы. К лету следующего года тех, кто не выучит украинский язык, грозили уволить. А для контроля даже ввели институт инспекторов по украинизации, которые могли без предупреждения появляться с проверкой в ​​любом государственном учреждении.

К 1925 году в органах центральной власти удалось украинизировать около 15 процентов делопроизводства. Все потому, что этнических украинцев в тогдашнем партийном руководстве УССР практически не было. Большинство были россиянами или представителями других национальностей. В 1920-х — начале 1930-х должность первого секретаря ЦК КП(б)У занимали: немец Эммануил Квиринг, еврей Лазарь Каганович и поляк Станислав Косиор. Поэтому вышел своеобразный парадокс: требование начать «украинизацию» шло из Москвы, а местные власти в Харькове, который тогда был столицей УССР, его всячески саботировали и «правильные» постановления принимали лишь для галочки.

Если Каганович хотя бы пытался выучить украинский язык, то, например, Квиринг и его второй секретарь Дмитрий Лебедь выступали категорически против политики «украинизации». Российскую культуру они считали передовой, а украинскую называли «низшей культурой села».

Тогда за дело взялись украинские национал-коммунисты — уроженец Житомирской области Александр Шумский и выходец из Донецкой области Николай Скрипник. На протяжении 1920-х — начала 1930-х они были наркомами образования УССР.

Особенно старался Скрипник. С начала 1920-х он был наркомом внутренних дел, затем наркомом юстиции и генпрокурором, а в 1927 году сменил Шумского на должности наркома образования. Он ужесточил требования к знанию украинского языка для чиновников, а тех, кто не справлялся, увольнял лично.

Специальное постановление Народного комиссариата просвещения предписывало открывать больше украинских школ и библиотек, обеспечивать население газетами и журналами. Отдельной строкой выделяли подготовку учителей. Еще одна проблема, на которую нарком образования обращал внимание — армия, где все говорили только на русском. Скрипник требовал проводить среди солдат образовательную работу на украинском языке и курировал харьковскую «Школу красных старшин», которая к началу 1930-х подготовила около тысячи украинских командных кадров.

Скрипник был убежденным большевиком и беспощадно боролся с любыми врагами советской власти. Но при этом постоянно подчеркивал независимость украинской культуры от российской и не боялся демонстрировать свою позицию среди членов партии. Он конфликтовал с наркомом национальностей Сталиным. А иногда даже ездил в Москву с переводчиком и выступал там на украинском языке.

К концу 1920-х в Москве поняли, что «украинизация» уже зашла слишком далеко и может стать угрозой для режима. Либеральную политику заменили репрессивной. Начались сфабрикованные суды над интеллигенцией, чистки в партийном аппарате и в армии, высылки и расстрелы.

В начале 1930-х под репрессии попали и главные проводники «украинизации» Шумский и Скрипник. Шумского обвинили в «национальном уклонизме» и отправили на Соловки, а затем убили по личному распоряжению Сталина. Скрипника публично критиковали на партийных собраниях. После одного из заседаний, на котором его в очередной раз обвинили в национализме, Скрипник застрелился в своем рабочем кабинете.

В декабре 1932 года руководители ВКП(б) и правительства СССР заявили, что «украинизация проводится неправильно». А осенью следующего года в Харькове на пленуме ЦК компартии Украины политику «украинизации» признали опасной и приняли решение ее прекратить.

Мы пишем на украинском без указаний «сверху», а ваши донаты помогут нам писать и дальше.