Инна Добровольская из Черкасс более 600 дней живет в сирийском лагере для вдов террористов ИГ. Там не хватает еды и воды, люди умирают от эпидемий, а радикальные исламистки поджигают палатки. Как ей оттуда выбраться?

В начале 2019 года черкащанка Инна Добровольская и ее 10-месячный сын сдались в плен курдам — в лагерь «Аль-Холь» на северо-востоке Сирии. Ее муж и дочь погибли во время военной операции против «Исламского государства», и это был ее единственный шанс выжить. В лагерь забрали около 75 тысяч сирийцев, иракцев и граждан десятков других стран мира, в основном женщин и детей. Большинство из них — члены семей террористов ИГ, которое накануне разгромили. Среди пленных оказалось около двух десятков украинок с детьми. Из-за тяжелых условий жизни в лагере некоторые из них уже умерли, часть перевели в другие подобные лагеря в Сирии. Сейчас в «Аль-Холь» остаются 17 украинских женщин со своими 44 детьми. Они просят Украину вернуть их домой и уверяют, что не причастны к преступлениям «Исламского государства». Министерство иностранных дел пообещало родственникам женщин, что привезет их в Украину до конца года. Корреспондентка «Бабеля» Катерина Коваленко встретилась с мамой Инны Анжеликой Добровольской, пообщалась с родственниками других украинок, попавших в сирийский лагерь, и рассказывает, как они там оказались.

1

Каждое утро Инна просыпается пораньше, собирает двухлетнего сына Камрана и отправляется на рынок за едой и питьевой водой. Длинные вьющиеся волосы она прячет под черный хиджаб, слои ткани покрывают руки и ноги. Кожа потрескалась от ежедневной стирки и готовки, дышать трудно из-за пыли. Пыль и песок здесь повсюду — это пустыня, без рек и тени. До рынка идти неблизко — это на другом конце палаточного городка размером с десять футбольных полей. Там можно купить фрукты, хлеб, какую-то кашу. Выбор невелик, но лучше чем ничего. Иногда еду раздают бесплатно, но Инна не любит стоять во многочасовых очередях. Домой она возвращается через несколько часов, вспотевшая и уставшая от жары. Так она живет более полутора лет.

Их с сыном дом — это небольшая палатка в лагере «Аль-Холь» на северо-востоке Сирии. В нем нет кровати и мебели, только матрас и несколько одеял. Вместо кухни — газовая горелка. Готовить на ней надо осторожно, чтобы случайно не сжечь палатку. Летом температура в палатке поднимается до 70 градусов, а в непогоду ее сносят смерчи. Сейчас, в октябре, ночи становятся холоднее. Отопления нет.

В лагере Инна занимается чем придется. Чтобы заработать, стрижет других женщин и занимается с детьми. Больше всего любит играть с самыми маленькими — учит их буквам и цифрам. Формально в лагере есть школы и детские сады, по факту это палатки без учебников и учителей. Если нужно, Инна помогает в полевом госпитале. В лагере регулярно вспыхивают эпидемии, за последний год здесь были тиф и дизентерия. Люди болеют и умирают, лекарств не хватает. Тестов на коронавирус в лагере не делают, поэтому его здесь официально нет.

Единственная связь с внешним миром — телефон с интернетом. Инна рассказывает новости своей маме, которая ждет ее в Черкассах, отправляет ей фото внука и просит за них не волноваться. Они почти не созваниваются, потому что за это в лагере могут наказать. Безопаснее переписываться.

Рядом с Инной и Камраном живут еще 16 украинок вместе со своими 43 детьми. Некоторые — из Крыма, есть семьи из Харькова и Мелитополя. У одной женщины семеро детей, также есть 62-летняя больная бабушка. Всего в лагере — более 70 тысяч человек. Они оказались здесь в начале 2019 года, когда курды разгромили в Сирии «Исламское государство». Большинство женщин в «Аль-Холь» — вдовы погибших в боях воинов ИГ. Курды взяли их семьи в плен, потому что считают их опасными. Среди жителей лагеря — сирийцы, иракцы и иностранцы из 62 стран мира. Украинки утверждают, что не причастны к преступлениям «Исламского государства» — они поехали в Сирию вслед за мужьями и не знали, что попадут на войну.

2

Инне Добровольской 34 года. Она родилась и выросла в Черкассах. Любила математику и физику, изучала иностранные языки. «Хорошая, веселая, добрая девочка», — описывает дочь ее мама Анжелика. После школы Инна решила сделать перерыв и поработать в Германии. Там она жила в семье и ухаживала за двумя детьми с инвалидностью. Через полтора года переехала на подобную работу в Австрию. Параллельно изучала немецкий и готовилась к поступлению — хотела учиться в европейском университете. По словам Анжелики, в Австрии Инна подружилась с чеченской диаспорой и начала изучать Коран: «Ей нравилось дискутировать с ними и сравнивать Коран с Библией. Для нее это был своего рода научный интерес».

Инна прожила в Европе семь лет, но часто приезжала в Черкассы. В 2011 вернулась окончательно, вышла замуж и родила дочь — Камилу. Ее мужа звали Арсен, он был выходцем из Нагайского района Дагестана в России. Анжелика рассказывает, что Арсен воевал на Чеченской войне, но бежал из России, потому что хотел мирной жизни. Долгое время он работал в Турции на стройке, пока не приехал в Украину и не познакомился с Инной. В Черкассах они жили три года, но дела шли не очень. Трудиться приходилось тяжело, но денег постоянно не хватало. «Он говорил, что еще никогда так много не работал и так мало не зарабатывал, как в Украине», — вспоминает Анжелика. Двоюродный брат убедил Арсена вернуться на работу в Турцию. В 2013 году он собрал чемодан, оставил жену и дочь в Черкассах и полетел в Стамбул.

Через полгода Арсен объявил Инне, что едет работать в Сирию. Он сказал, что ему предложили работу в лицее для мальчиков, он должен был стать заместителем директора. «Он всегда хотел преподавать, так что это было очень хорошее предложение», — вспоминает Анжелика. Арсен пригласил жену переехать к нему, но на сборы дал всего несколько дней. Второго февраля 2014 года Анжелика посадила Инну и полуторагодовалую внучку Камилу на самолет в Турцию, откуда они вместе с Арсеном должны были отправиться в Сирию. «В тот день у меня случился первый в жизни гипертонический криз», — вспоминает женщина. С тех пор они не виделись.

В Сирии дела у семьи пошли хорошо, рассказывает Анжелика. Арсен достаточно зарабатывал и вскоре купил два дома и машину. Инна рассказывала матери, что помогает мужу в лицее и довольна жизнью. Пара жила в провинции Ракка на севере Сирии. В то время ее главный город — Ракка — был столицей «Исламского государства». Арсен погиб во время одной из бомбардировок, вероятно, в 2016 году. Инна осталась в Сирии одна с маленькой дочкой. В мусульманской стране это было трудно, говорит Анжелика, и она уговаривала дочь вернуться домой: «Я ей говорила: доченька, у вас же война, беженцы... А она мне отвечала: “А у вас, мама? Тоже война и тоже беженцы”».

Осенью 2017 года Инна потеряла дочь, девочке было почти пять. «Ребенок сгорел за два дня, что произошло — мы не знаем», — говорит Анжелика. Инна написала матери, что не знает, как жить дальше. Связь с ней прервалась на полгода. Уже позже Анжелика узнает, что Инна пережила голод, жажду, жару в пустыне и километры дороги пешком. «Три месяца приходилось есть траву и пить воду из реки, чтобы выжить», — рассказывает женщина. В феврале 2018-го Инна родила сына Камрана от мужчины, который ей помогал.

История Инны довольно типична для иностранок, оказавшихся в лагере «Аль-Холь», говорит аналитик Украинского института будущего Илия Куса, который специализируется на событиях на Ближнем Востоке. Большинство из них тоже приехали в Сирию через Турцию вслед за своими мужьями. В 2012—2013 годах, когда ИГ наращивало силы в Ираке и Сирии, Турция была главным хабом по привлечению иностранцев. Турецко-сирийская граница была дырявой, поэтому попасть на войну было несложно, объясняет аналитик. Он убежден, что большинство женщин знали, куда едут. «Но я допускаю, что у части или не было выбора, или они не сразу поняли, что происходило. А когда поняли, выехать было невозможно», — говорит он. Сирийская армия начала самые масштабные контрнаступления на ИГ в конце 2015 года, разгорелась настоящая война. «ИГ начали отбрасывать на восток, мясорубка продолжалась весь 2016 и частично 2017 год. Этого нельзя было не заметить».

В «Аль-Холь» Инна, как и тысячи других женщин, попала в конце 2018 или в начале 2019 года. Они сдавались в плен курдам сами, чтобы остаться в живых. Курды, уничтожившие ИГ при поддержке США, считают захваченных женщин и детей потенциальными террористами.

3

Лагерь «Аль-Холь» расположен в одноименном городе, посреди пустыни на северо-востоке Сирии. Он огражден сеткой, а периметр круглосуточно охраняют курдские военные. В апреле-мае 2019 года здесь жили от 73 до 75 тысяч человек, в основном женщины и малолетние дети. Сейчас в лагере немного меньше людей, но точного перечня нет.

«Аль-Холь» существует в Сирии еще с 1991 года. Тогда его создали для беженцев из Ирака, пострадавших от войны в Персидском заливе. В 2003-м лагерь снова принял иракских беженцев — уже после того, как США вторглись в Ирак, чтобы свергнуть правительство Саддама Хусейна. Тогда «Аль-Холь» был в десятки раз меньше и действительно функционировал как место спасения для беженцев. Сейчас он больше похож на лагерь для военнопленных.

«Аль-Холь» разбит на несколько секторов. Самые крупные районы — сирийский и иракский, иностранцы живут отдельно. Они разбились на группы: русскоязычные, франкоязычные, выходцы из Юго-Восточной Азии. Отношения между различными секторами складываются не очень хорошо. Проблемы возникают из-за языкового барьера, идейных разногласий и на бытовой почве. По словам Кусы, в лагере живет много сторонников «Исламского государства», которые верят в его возрождение. Рядом с ними живут и те, кто разочаровался в идеологии ИГ или никогда ее не поддерживал — например, женщины, приехавшие в Сирию с мужьями, не особо разбираясь в ситуации.

70 тысяч женщин и детейпроживают в лагере (это 94% от всего населения)

20 тысяч детей до 5 летпроживают в лагере «Аль-Холь»

Радикально настроенные женщины время от времени устраивают в лагере погромы и терроризируют других жителей. «Наиболее радикальные призывают остальных не сотрудничать с администрацией лагеря, ничего не рассказывать. Есть целые отряды женщин, которые следят, чтобы другие соблюдали шариат», — рассказывает Илия Куса. За «нарушения» они поджигают палатки или нападают на других женщин. Охрана лагеря не рискует с этим бороться. «Были десятки случаев, когда такие женщины нападали на охранников. С камнями, ножами, были убийства с использованием пистолета с глушителем. Где они брали оружие — это уже другой вопрос», — говорит аналитик. Лагерь охраняют всего 500 охранников — их хватает только на то, чтобы контролировать внешний периметр.

Курды боятся отпускать женщин из лагеря. Они считают, что те присоединятся к ушедшим в подполье террористам ИГ. «Что бы ни говорил Дональд Трамп, террористов ИГ не победили. За этот год в северо-восточных провинциях ежемесячно происходило от 50 до 200 нападений. Они поджигают поля, обстреливают автомобили и магазины, терроризируя местное население», — объясняет Куса.

4

Из «Аль-Холь» можно сбежать. Помочь могут местные контрабандисты, которые за деньги договариваются с охраной лагеря. Женщин и детей прячут в металлических бочках, в которых перевозят их через границу с Турцией. Побег стоит от 10 тысяч долларов с человека, говорит Илия Куса. За перевозку семьи с детьми берут до ста тысяч.

Так из лагеря выехали шесть украинок, говорит Фатима Бойко — тетя одной из женщин, которая до сих пор находится в «Аль-Холь». Фатима входит в интернациональную группу родственников женщин, которые хотят вернуться домой из Сирии, и представляет в ней Украину. По ее словам, бежать из лагеря самостоятельно очень опасно. «Гарантий никаких. Могут поймать и вернуть в лагерь, могут избить и оставить, — говорит Фатима. — Я знаю женщину, которая смогла выехать только с третьей попытки». Украинки, бежавшие таким образом, до сих пор не вышли на связь. Скорее всего, они скрываются в Турции. Фатима советует им обращаться в украинское посольство и просить о депортации на родину. Тех, кто еще находится в «Аль-Холь», она просит дождаться официальной репатриации.

За почти два года из лагеря официально забрали не более 1 200 людей, говорит Илия Куса. Сначала страны устанавливают личности пленных, проверяют их связи с «Исламским государством» и ведут долгие переговоры с курдами. Успешную операцию провел Казахстан, забрав почти 600 своих граждан. Россия вывезла из Сирии и Ирака более 200 женщин и детей. Австралия забрала только сирот. Западные страны часто не хотят забирать женщин из «Аль-Холь», поскольку не знают, что с ними делать, говорит Куса. Великобритания даже лишила гражданства одну из них — Шамиму Бегум, которая сбежала в Сирию в 15 лет. Родственники девушки полтора года боролись за то, чтобы вернуть ее домой. Недавно суд признал, что она имеет право вернуться, но ей придется заново получать британское гражданство.

Украина уже больше года обещает вернуть своих гражданок и их детей. Министерство иностранных дел даже вело переговоры с курдами, говорит Фатима. В конце 2019 года родственникам обещали, что женщины и дети вскоре вернутся из Сирии домой, но процесс внезапно остановился. «Мне трижды говорили в МИД, что их группа уже там, — вспоминает Анжелика. — Говорили: “Мы вас поздравляем, скоро скажем время прилета вашей дочери”». Инна несколько раз паковала чемоданы, но ее так никто и не забрал. По словам Фатимы, договариваться с курдами чрезвычайно сложно. Украинского посольства в Сирии тоже нет, и переговоры ведут через Ирак или Турцию.

В октябре 2020 года Фатима, Анжелика и еще несколько родственниц женщин, удерживаемых в «Аль-Холь», собирались в Киеве. Это была их первая реальная встреча, до этого они общались только в соцсетях. В Министерстве иностранных дел им пообещали, что они встретятся со своими дочерьми, внуками, племянницами и сестрами до конца года. Анжелика верит в эти обещания с осторожностью, но уже планирует, какой будет жизнь после возвращения Инны. «Я уже всех в гости пригласила, мы сядем в нашем доме в Черкассах — там такой вид на реку, — говорит она. — Это будет трудное время, но мы им поможем. Лишь бы были дома».