52 года назад Голда Меир стала первой женщиной-премьером Израиля. Вспоминаем самые яркие цитаты политика — о войнах с соседями, карьере и сложных политических решениях

Голда Меир провела в политике более 30 лет. Она была одной из двух женщин, подписавших Декларацию независимости Израиля, работала послом в СССР и возглавляла Министерство иностранных дел. В течение своей карьеры Меир встречалась со многими известными политиками — от Джона Кеннеди до Вячеслава Молотова и нынешнего президента США Джо Байдена. А 17 марта 1969 года, когда ей было 70, стала премьер-министром Израиля, возглавив страну в один из самых сложных периодов в ее истории — только закончилась Шестидневная война и надвигалась Война Судного дня. «Бабель» собрал 10 самых ярких цитат легендарной женщины-политика, которую в народе называли «единственным мужчиной в кабинете Бен-Гуриона» — о карьере, жизни, политических решениях.

О должности премьер-министра

«В мои планы никогда не входило стать премьер-министром, собственно, я вообще никогда не думала о должностях. [...] Стала премьер-министром — и стала, точно так же, как мой молочник стал командиром нашего аванпоста на горе Хермон. Ни мне, ни ему особого удовольствия работа не доставляла, и он, и я старались выполнить ее как можно лучше».

Об Израиле

«Моисей водил нас по пустыне 40 лет, чтобы привести к единственному месту на Ближнем Востоке, где нет никакой нефти».

О том, как руководить небольшой страной

«Мир жесток, эгоистичен и груб. Страданий малых наций он не замечает. Даже самые просвещенные правительства, демократии, возглавляемые порядочными людьми, представляющими порядочных людей, не слишком склонны теперь думать о проблеме справедливости в международных отношениях. [...] Мы не всегда можем принимать их советы и потому должны иметь смелость смотреть на вещи реально и действовать так, как нам подсказывает инстинкт самосохранения».

О Холокосте

«[...] Разумеется, тогда еще никто и подумать не мог, что гитлеровский обет истребить евреев будут исполнять буквально. По-моему, это говорит в пользу нормальных, приличных людей: мы не могли поверить, что такое чудовищное злодеяние можно совершить или что мир позволит ему свершиться. Нет, мы не легковерны. Просто мы не могли вообразить то, что тогда было невообразимо. Зато теперь для меня не существует невообразимых ужасов».

О независимости

«Две опасности подстерегают тех из нас, кто появился как новое самостоятельное государство: во-первых, опасность засидеться в прошлом; во-вторых, иллюзия, что политическая независимость немедленно разрешит все наши проблемы».

О войне

«Мы не могли позволить себе роскошь пессимизма, поэтому мы строили совершенно другие расчеты, базировавшиеся на том, что у всех нас — у всех 650 тысяч — была такая сильная воля к жизни, которую даже нельзя было понять за пределами Израиля. Если мы не хотели, чтобы нас столкнули в море, нам оставалось только победить. И поэтому мы победили».

О мире

«Это будет великий день, когда арабские фермеры перейдут Иордан не на танках, а на тракторах, и протянут руку дружбы — как фермер фермеру, как человек человеку. Может быть, это и мечта, но я уверена, что в один прекрасный день она сбудется».

О жизненных проблемах

«[...] Я усвоила очень важный урок: человек всегда может сделать чуть больше того, что вчера казалось пределом его сил».

О положении женщин

«То, что я женщина, никогда мне не мешало. Никогда у меня не возникали чувство неловкости и комплекс неполноценности, никогда я не думала, что мужчины лучше женщин или что родить ребенка — несчастье. Никогда. И мужчины со своей стороны никогда не предоставляли мне каких-нибудь особенных льгот. Но, по-моему, правда и то, что для женщины, которая хочет жить не только домашней, но и общественной жизнью, все гораздо труднее, чем для мужчины, ибо на нее ложится двойное бремя».

«Стоит рассказать анекдот, когда-то ходивший по Израилю: будто бы Бен-Гурион сказал, что я — единственный мужчина в его кабинете. Забавно, что он (или тот, кто выдумал это) считал, что это величайший комплимент, который можно сделать женщине. Сомневаюсь, что какой-нибудь мужчина почувствовал бы себя польщенным, если бы я сказала, что он — единственная женщина в правительстве».