«Худшее, что есть в национализме, вряд ли исчезнет». Как люди делят мир на «своих» и «чужих» — пересказываем статью стэндфордского профессора биологии Роберта Сапольского

Все животные делят мир на «своих» и «чужих». Шимпанзе, ДНК которых почти полностью совпадает с человеческой, в 30 раз чаще убивают представителей других групп, чем своей. Парадигма «мы — они» у всех остальных видов, кроме человека, строится на биологическом родстве. И только у нас — еще и на культурном. О том, как это связано с причинами возникновения национализма, в своей статье для журнала Foreign Affairs рассуждал американский нейроэндокринолог, профессор биологии, неврологии и нейрохирургии Стэнфордского университета Роберт Сапольский. Пересказываем его текст очень коротко.

В 2014 году ученые провели исследование о причинах агрессии шимпанзе. Оно показало: вероятность того, что шимпанзе убьют обезьяну из соседней группы, в 30 раз выше, чем убийство кого-то из своей. Роберт Сапольский проводит параллель: учитывая, что ДНК человека на 98% совпадает с шимпанзе, их механизмы поведения похожи. С другой стороны, пишет ученый, это слишком упрощенное сравнение, ведь люди убивают друг друга по разным причинам, включая абстрактные вроде идеологии и религии. Кроме того, люди больше всех других видов склонны менять свое поведение.

В раннем детстве мозг человека учится за долю секунды отличать членов собственной группы от чужаков, быть добрым по отношению к первым и враждебным ко вторым. Но понятие о «своих» и «чужих» может меняться быстро и произвольно.

Исследования доказали, что если поместить добровольца в томограф и быстро показывать ему снимки человеческих лиц, реакция на них будет зависеть от расы. Когда белый мужчина видит чернокожего, у него активизируется миндалевидное тело — область мозга, ответственная за страх и агрессию. Но если ему показать, как колют иголкой руку такого же белого, активируется передняя поясная кора — область, отвечающая за эмпатию. В случае с иной расой эмпатии будет меньше. Тесты на скрытые ассоциации могут выявить предвзятость к определенным группам людей, разбитым по расе, этносу, возрасту или типу телосложения.

Предубеждения складываются у людей в течение всей жизни, но некоторые из них существуют с рождения. Например, младенцам больше нравятся люди, говорящие на языке их родителей и одной с ними расы. Трехлетние дети предпочитают людей своей расы и пола. Просто маленьким детям нравится то, что им знакомо.

Делить людей на «своих» и «чужих» нас побуждают даже гормоны. Недавно выяснилось, что выброс окситоцина, который считается гормоном привязанности и доверия, действует так только по отношению к членам «своей» группы. В отношении чужаков человек после выброса окситоцина становится агрессивным. Сапольский делает вывод: окситоцин углубляет в мозге человека границу между «мы» и «они».

Биология человека такова, что формирование парадигмы «мы — они» неизбежно, но кого именно считать чужаком — не определено и может быстро меняться. Чужаками могут быть представители другой религии, национальности, расы, те, кто болеют за другую спортивную команду или пьют Pepsi вместо Coca-Cola. Мы по-разному воспринимаем одних и тех же людей в разных ситуациях — например, когда кто-то приближается к нам в темном переулке и когда он же сидит рядом на трибуне стадиона. Это свойственно только людям. Другие виды делят группы на «своих» и «чужих» только в зависимости от степени биологического родства.

Современные люди образуют группы с помощью культурного отбора. Часто это предполагает ритуалы «посвящения» и особый словарь. Так происходит, например, в армии или в студенческих сообществах. Поэтому большое значение имеют определенная одежда, хипстерская борода, тюрбан или бейсболка с надписью «Make America Great Again». Они посылают другим людям сигнал о принадлежности к определенной группе.

Национализм и патриотизм заставляют людей платить налоги и заботиться о социально неустроенных гражданах своей страны. Но эта солидарность построена на культурном родстве и легко разрушается. Иногда между группами людей, которые раньше считали себя культурно близкими, возникает неприятие. Это приводит к ненависти, которая в разное время уже была обращена, например, на евреев, тутси, мусульман. Сапольский называет это «ядовитой разновидностью национализма». Он добавляет: раз уж национализм свойственен современному обществу, стоило бы проявлять его не в стремлении к этнической однородности страны, а в заботе о стариках и детях. «Однако, учитывая, что люди считают то, что им знакомо, лучше всего остального, они станут соревноваться, какая страна более человеколюбива и бескорыстна. Поэтому худшее, что есть в национализме, вряд ли исчезнет в обозримом будущем», — резюмирует ученый.