«Не смеялся только прокурор». Международные правозащитники рассказывают о страхе раскрыть рот, абсурдных обвинениях и солидарности в Крыму

Пятеро правозащитников из Украины, Азербайджана, Казахстана и Беларуси в сентябре в течение четырех дней были в оккупированном Россией Крыму. Они провели 20 встреч с пятьюдесятью людьми, чтобы узнать о проблемах со свободой слова, мирными собраниями и объединениями в Крыму, а также об условиях работы местных юристов и правозащитников. Двое из участников миссии рассказали «Бабелю», как готовились к поездке, что услышали и увидели на полуострове.

Кто ездил

Пятеро правозащитников из организации «Дом прав человека», представляющих Украину, Азербайджан, Казахстан и Беларусь, с 14 по 18 сентября находились в оккупированном Россией Крыму. О своих впечатлениях рассказали Татьяна Ревяка из белорусского Дома прав человека имени Бориса Звозскова и Кирилл Екимов из Образовательного Дома прав человека в Чернигове. Фамилий правозащитников, которые вместе с ними ездили в Крыму, пока что не называют.

Это была первая Международная правозащитная миссия, члены которой попали на территорию оккупированного полуострова. За четыре года Крым стал «серой зоной» — туда нет доступа у международных организаций, в чей мандат входит защита прав человека. Например, ОБСЕ, ООН, Совет Европы. Только в сентябре 2014 года полуостров смог посетить Комиссар Совета Европы по правам человека Нильс Муйжниекс, а в сентябре 2016 года — Жерар Штудман, спецпосланник генсекретаря Совета Европы.

Зачем ездили

Для того чтобы понять, есть ли проблемы со свободой слова, мирными собраниями и объединениями в Крыму. А также узнать об условиях работы и участия в общественной жизни для местных правозащитников и юристов.

Как попали

В аннексированный Крым правозащитники заехали с материковой части Украины, через пункт пропуска «Чонгар». О цели поездки говорили открыто. Российские пограничники отсканировали паспорта и пропустили. Ревяка говорит, что у нее сразу спросили, не журналист ли она. Предполагает, что журналистов боятся больше, а что делают правозащитники — не до конца понимают. И, возможно, не поняли цели визита. Накануне поездки правозащитники продумали систему безопасности. Например, не пользовались одним и тем же транспортом, разделились на группы, поселились в квартире — так было безопаснее и удобнее.

Что делали

Рассказывают, что массив работы был огромным, провели 20 встреч, где было 50 человек. Иногда работали на пределе возможностей. Говорили с журналистами, активистами, у которых есть уголовные приговоры и которые привлечены к админответственности; с активистами крымскотатарских организаций и родственниками политических заключенных.

Какие впечатления

«Когда я попросила у российского пограничника миграционную карту, он сказал, что «нет, вам не нужно, вы же наши». У меня оборвалось сердце учитывая, что у нас в стране происходит серьезная дискуссия относительно прогнозов российских аналитиков о том, что нашу страну ожидает крымский сценарий. Для меня было бы мучительно услышать, что моя страна — их страна», — рассказывает белоруска Татьяна Ревяка.

Огромное количество бордов в Крыму с надписями «Солидарность в борьбе с терроризмом» вызывает впечатление, что здесь повсюду терроризм, экстремизм, и с этим активно борются.

«Я приехала из страны, где за 22 года не было ни дня без политзаключенных. Эта тема профессионально очень болезненная для меня, но поразил уровень и те иезуитские методы, которые используются в Крыму», — говорит она.

Правозащитники не указывают имена людей, с которыми говорили и встречались, ради их безопасности. Им рассказали об отсутствии независимой судебной системы, пытках, нарушении условий содержания в СИЗО.

«Многие прямо говорили, что устали бояться, и уже нет сил. Когда я говорю, что люди запуганы, это не значит, что они дрожат от страха. Наоборот, меня очень удивил их внутренний стержень. Иногда мне казалось, что поддержка нужна нам. Были очень откровенные разговоры. Люди не понимают, как вообще может быть столько несправедливости», — говорит Екимов.

Он перечисляет проблемы, о которых услышал: мирные сборы — табу.

«За 500 метров перекрываются улицы, два ряда автоматчиков. И, конечно, люди, которые никогда об этом не задумывались, говорят, что сейчас не говорят о политике, нет свободных СМИ. И сейчас люди, которые были ориентированы на экономические выгоды, понимают, что без свободы они ничего не стоят», — рассказывает Екимов.

Даже пожаловаться на ЖЭК — табу. В школе на детей может давить администрация. О политике с незнакомыми людьми и публично теперь стараются не говорить.

«Никто теперь не может себе позволить из-за страха раскрыть рот и прокомментировать что-то критично», — подчеркивает Екимов.

По его выводам, теперь главная цель оккупационных властей — вытеснить из Крыма тех, кто мыслит иначе и кто с чем-то не согласен. Для этого используются различные методы. Если человек не успокоился после первого обыска, то будет второй или комплексная проверка бизнеса. Или задержание.

«Если в 2014—2015 года это были насильственные исчезновения людей, до сих пор не расследованы 17 дел, то сейчас они начали действовать «в рамках закона», — говорит Екимов.

Правозащитник добавил, что обыски проводят с огромным количеством процессуальных нарушений, постфактум составляют протоколы, очень любят говорить, что «вскрыли ячейку». Используются различные формальные основания для арестов.

«На судебных заседаниях просто смеются и хохочут над сутью дела. Над одной из ситуаций смеялся даже судья. Не смеялся только прокурор. Настолько были абсурдные обвинения, что в какой-то момент судья сказал адвокату: товарищ, не превращайте этот цирк в балаган», — рассказывает Екимов.

Уголовные дела рассматривают в закрытом режиме, а административные — в открытом. Родственники политзаключенных не могут к ним попасть, единственный источник информации — адвокаты.

Правозащитников поразила солидарность крымских татар. Если у кого-то происходят обыски, другие приезжают и делают стримы. Чужих нет.

Что будут делать дальше

А дальше будут писать отчет, работая каждый над своим объемом информации. Часть имен не раскроют и будут подавать так, чтобы нельзя было понять из контекста, что за человек это рассказывал. Отчет планируют опубликовать в октябре и представить на площадках международных организаций и отдельных стран.