Документальный фильм об Украине «Лай собак вдалеке» номинировали на премию «Эмми». Он собирает награды с 2017 года — интервью с локальным продюсером фильма Азадом Сафаровым

Документальный фильм об Украине «Лай собак вдалеке» номинировали на американскую телевизионную премию «Эмми». Датский режиссер Симон Леренг Вильмонт показал жизнь мальчика Олега и его бабушки Александры, которые остались жить в деревне прифронтовой зоны Донбасса. Фильм вышел в 2017 году и с тех пор получил 16 наград и 9 номинаций на фестивалях, а также попал в шорт-лист премии «Оскар». Во время съемок Азад Сафаров был ассистентом режиссера — отвечал за безопасность съемок, был переводчиком и фиксером. Сейчас Азад и Симон работают вместе над третьим совместным проектом, поддерживают теплые отношения с героями «Лая собак вдалеке» и стремятся улучшить жизнь детей, живущих возле линии фронта. Корреспондент «Бабеля» поговорила с Азадом Сафаровым об успешности фильма, отношениях создателей и героев и о новой ленте, которую снимают на Донбассе.

Давайте вернемся в тот момент, когда вы узнали о номинации на «Эмми». Как это было?

Симон написал мне о номинации на премию поздно ночью. Я очень хотел кому-то сообщить, но не мог — в Украине было пол второго ночи, все мои друзья спали. Пришлось ждать утра, чтобы рассказать. Так же было и с «Оскаром»: я узнаю о номинации, но из-за разницы во времени рассказать некому.

Когда мы получили награду на первом фестивале (это был Международный фестиваль документального кино в Амстердаме ), я был счастлив. Когда мы выиграли во второй раз, я был еще больше счастлив. Когда мы выиграли в пятый, десятый и двенадцатый раз, это было уже не что-то сверх.

Я даже перестал делать посты в Facebook — думал, что людям уже надоело читать о наших наградах. Поэтому, номинация на «Эмми» — это, с одной стороны приятный шок, а с другой — мы продолжаем выигрывать уже третий год. В первые минуты я, конечно, обрадовался, а потом сел и задумался: «А действительно ли это круто?».

Фильм выиграл много наград, в частности, IDFA, Peabody Awards, «Артдокфест» и другие. Какой наградой вы гордитесь больше всего?

Если фильм поможет что-то изменить, это будет лучшая награда. К режиссеру обращались много людей, которые хотели как-то помочь этой семье, но он не знал, что им ответить. Тогда мы (я и правозащитница Елена Розвадовская), создали фонд «Голоса детей». Он помогает детям, которые пострадали из-за войны и живут рядом с линией фронта. Они проходят арт-терапию, с ними работают психологи и врачи, доноры собирают деньги на новые дома, волонтеры помогают отправить детей на каникулы.

Съемки закончились, фильм вышел в прокат. Что дальше? Чем вы занимались три года после этого?

Фильм начинают показывать на фестивалях. Обычно промо занимаются продюсеры, но если мы получили какую-то награду или номинацию, я сообщаю об этом и общаюсь с журналистами. Например, в 2019 году нас номинировали на «Оскар». Больших бюджетов для промокампании не было, поэтому мы самостоятельно снимали материал (комментарии героев, их выступления на пресс-конференциях) для медиа.

Когда после съемок прошло два года, я подумал: «Все, этот проект закончился. Надо сосредоточиться на другом». Но «Лай собак вдалеке» постоянно выигрывает на каких-то конкурсах, и нам приходится к нему возвращаться. Но я не жалуюсь!

Чего вы боялись больше всего, когда фильм только выходил в прокат?

Боялся, что его не заметят, не оценят, а еще больше — что его не примет украинский зритель. Тогда, в 2017 году, шел уже третий год войны. Я боялся, что наши люди привыкли к ней.

Мой страх не оправдался — зрители очень тепло приняли эту семью. Они подходили к ним после показов, писали письма, отправляли книги.

Что случилось с Олегом, как он и его бабушка живут сейчас? Вы общаетесь?

Олегу сейчас около 14 лет. Он учится в школе, гуляет со своими друзьями, играет в приставку. У него есть мечта — стать крутым шеф-поваром, чтобы купить белый джип для бабушки. Мы пообещали, что когда он выучит английский — напишем ему рекомендации во все желаемые университеты.

Мы до сих пор общаемся с героями — поздравляем друг друга с праздниками, рассказываем последние новости, стебем друг друга. Олег спрашивает, когда я женюсь, я всегда отвечаю — после тебя.

Олег изменился после успеха фильма?

Нет. Он был и остался обычным парнем, который любит свою деревню и свою бабушку. У него нет никакой звездной болезни. Единственный момент, когда он почувствовал, каково это быть звездой, был в Америке, полтора года назад, куда они с бабушкой приехали в рамках оскаровской промокампании. Он как-то подошел ко мне и говорит: «Что мне делать? Мне пишут пятеро девушек, я не знаю, кого выбрать». Три недели назад я у него спросил, сколько из них остались. Олег сказал — ни одной, со всеми «развелся».

Иногда во время съемок они с двоюродным братом Яриком кричали, бегали, игнорировали просьбы Александры Николаевны успокоиться. Тогда мы подписали контракт, по которому мы трое — я, Олег и Ярик будем вести себя нормально. Этот «документ» действует до сих пор. С друзьями Олег балуется, но когда общаешься с ним один на один, понимаешь, что это очень чувствительный и умный ребенок.

Чем сейчас занимается его бабушка?

Она пенсионерка и с утра до вечера работает на огороде. Когда мы только начинали снимать, у нее был тяжелый период в жизни, почти депрессия, о которой она никому не рассказывала. Мы начали общаться, брать интервью — и Александра Николаевна смогла открыться, ей стало лучше.

Еще во время съемок мы с ней договорились, что раз в неделю она будет тратить время на себя — ходить в кафе и есть мороженое. Она до сих пор это делает и присылает мне селфи-отчеты. Александра Николаевна говорит, что фильм «открыл для нее новые горизонты», ведь она побывала и в Киеве, и во Львове, и в Америке, а до этого никуда не выезжала.

Какой была реакция героев на фильм?

Перед тем, как отправить фильма на фестивали, мы сделали показ для героев. После него Симон говорил, что все время держал бабушку за руку. Ему казалось, что она его вот-вот ударит. Но все прошло хорошо — она плакала и смеялась весь фильм.

Беда пришла со стороны детей. В какой-то момент Олег встал и выбежал из зала. Потом оказалось, что он плакал из-за сцены, в которой он идет на кладбище к маме. Второй раз Олег выбежал, когда увидел, как стрелял в лягушку. Позже он признался, что сейчас об этом жалеет.

Другому герою, другу Олега Косте, на тот момент было 15 лет, он был таким себе «крутым пацаном», который курил и матерился. Но он посмотрел на себя в кино и тоже начал плакать, потому что из-за этого он «выглядит плохим».

Вы с Симоном работали вместе после окончания проекта?

После первого фестиваля Симон спросил, готов ли я снимать второй фильм. Я сразу согласился. Сейчас мы работаем уже над третьим совместным проектом — до этого сделали фильм в Азербайджане, а сейчас опять снимаем на Донбассе. Симон влюбился в этот край и в людей, которые там живут.

Когда работаешь 12—14 часов в день, особенно в стрессовых и нервных обстоятельствах — взаимопонимание, контакт и сработанность очень важны.

В апреле 2019 года мы с Симоном попали под обстрел, а потом сели, высмеяли эту ситуацию, успокоились и пошли дальше снимать. Хотя я думал, что он соберет свои вещи и уедет обратно прямо в Данию. Но Симон остался. И это хорошо, потому что чем больше фильмов иностранцы у нас снимут, тем больше людей за рубежом узнают о ситуации в Донбассе.

Расскажите подробнее о новом фильме, который вы снимаете в Украине.

Мы снимаем в зоне ООС, он также будет о детях. Там не один герой, а несколько — и у каждого свои проблемы, изменения в жизни, которые надо успеть снять. Искать новых героев было сложно — всех следующих ты сравниваешь с первым. «Насколько это Олег? По десятибалльной шкале где-то 9 из 10 — Олег».

На месте, в поле, обычно работают два человека — я и Симон, сейчас еще подключилась правозащитница и волонтер Елена Розвадовская. Все остальные (звук, композиторы, монтаж, цветокоррекция, продюсеры) работают в Копенгагене.

В новом проекте я уже не помощник и локальный продюсер, а второй режиссер и линейный продюсер. Я общаюсь с героями, помогаю найти идеи для сцен и организовать комфортный процесс съемок (занимаюсь разрешениями, доступом к локации и переводом).

Премьеру нового фильма мы планируем на январь. Съемки почти завершены, осталось еще две-три поездки. Но ездить стало сложно из-за коронавируса (а Симону еще сложнее, потому что он не гражданин Украины). Монтаж нового фильма уже начали — сейчас у нас уже 120 часов отснятого материала, из которого надо сделать полтора.