Депутаты говорят, что сняли с себя неприкосновенность. Как будет работать новый закон? — объясняем на примере четырех громких дел из прошлого. (Спойлер: сейчас они бы закончились иначе)

Девятнадцатого декабря депутаты приняли закон, который, по их словам, отменяет депутатскую неприкосновенность. Правозащитники и антикоррупционные организации говорят, что это не так: когда закон вступит в силу, особый статус у депутатов останется, изменятся только механизмы его защиты. Если раньше неприкосновенность снимал парламент, теперь судьба депутатов в руках генпрокурора: он согласовывает следствие, инициирует прослушку, слежку и обыски. Чем новый закон отличается от старого и кого он на самом деле защищает — объясняем на известных примерах из прошлого четырех народных депутатов: Андрея Ильенко, Борислава Розенблата, Владислава Лукьянова и Александра Онищенко.

1.

На календаре 2013 год. Ночь с 10 на 11 декабря, мороз, улица Институтская в центре Киева. Силовики первый раз штурмуют Евромайдан. Депутат от партии «Свобода» Андрей Ильенко в первых рядах защитников протеста. Во время потасовки беркутовцы пару раз бьют его по голове, а нескольких других защитников Майдана выдергивают из толпы и задерживают. Во времена Революции достоинства задержанным активистам нередко вменяли разные уголовные статьи. Самые популярные — массовые беспорядки и участие в нарушении гражданского порядка. Задержать Ильенко ни в ту ночь, ни потом силовики без решения парламента не могли — его защищала депутатская неприкосновенность.

В 2013-м процедура ее снятия была длинной. Сначала генпрокурор (тогда — близкий соратник президента Виктора Януковича Виктор Пшонка) должен был согласовать подозрение депутату. Потом — попросить парламент привлечь подозреваемого к ответственности. Его обращение должен был проанализировать регламентный комитет Рады и дать свои рекомендации. После этого Пшонка еще раз должен был выступить в парламенте, заново все объяснить, и только после этого депутаты бы голосовали за снятие неприкосновенности. В случае позитивного решения прокуроры могли вручить депутату подозрение, задержать его, просить суд избрать меру пресечения, провести обыск или поставить телефон на прослушку.

По новому закону процедура значительно короче. Генпрокурор единолично согласовывает ходатайства следователей профильного органа о задержании, избрании меры пресечения, обыске, прослушивании телефонов и так далее. После этого ходатайства рассматривает суд.

Если бы такая упрощенная схема работала в 2013-м, когда суды и генпрокурор исполняли незаконные указания власти против протестующих, Ильенко и других депутатов-оппозиционеров по решению Пшонки могли бы задержать и поместить в СИЗО без проволочек и в обход парламента.

2.

С ноября 2016-го по июнь 2017-го НАБУ занималось делом о незаконной добыче янтаря. Одним из его фигурантов был депутат Борислав Розенблат. Думая, что общается с потенциальным сообщником, он консультировал агента НАБУ под прикрытием, как можно незаконно получить лицензию на добычу янтаря, какие и кому взятки за это нужно платить. Встречи и разговоры Розенблата с агентом оперативники записывали и снимали на камеры.

Одинадцатого июля 2017 года Верховная Рада сняла с Розенблата депутатскую неприкосновенность. В ответ адвокаты нардепа заявили, что все записи, в которых он фигурирует, сделали незаконно, потому что на тот момент его еще защищала неприкосновенность. В июне 2019-го этот тезис адвокаты доказали в суде. Точку поставит Высший антикоррупционный суд — он начнет рассматривать «янтарное дело» 4 февраля 2020 года.

По новому закону дело Розенблата должно было развиваться иначе. Разрешение на негласные следственные действия (прослушку, скрытую видеозапись) НАБУ по ходатайству генерального прокурора должно было получить в Апелляционном суде. Если бы НАБУ так и сделало, у адвокатов депутата не было бы оснований идти в суд.

Есть и другой сценарий. Тогдашний генпрокурор Юрий Луценко — соратник президента Петра Порошенко и недруг главы НАБУ Артема Сытника, мог не согласовать слежку и прослушку Борислава Розенблата, в прошлом доверенного лица Порошенко. В этом случае расследование было бы заблокировано.

3.

В июле 2012 года народный депутат от Партии регионов Владислав Лукьянов опубликовал в Facebook фото за рулем своей Audi. Он написал, что добрался до Одессы за два часа сорок минут — на фото спидометр показывает 240 километров в час, в два раза больше разрешенной скорости на трассе.

После в комментарии ТСН Лукьянов признал, что превысил скорость, но оправдался тем, что никому не мешал. А уже в следующем телесюжете он на камеру разогнался на Бориспольской трассе до 270 километров в час. «Если я гоняю, значит, еду по срочным делам», — объяснил депутат. После сюжета милиция составила административный протокол, и Лукьянов заплатил штраф 678 гривен. По старому закону депутатская неприкосновенность не освобождала от административной ответственности.

Новый закон к депутатам гуманнее — они не несут юридической ответственности за все, что делают, «исполняя депутатские полномочия». Это очень широкое понятие, ведь депутат остается депутатом и вне парламента. Сейчас Лукьянов мог бы избежать штрафа, если бы в суде доказал, что превысил скорость, к примеру, чтобы успеть на важную рабочую встречу или продемонстрировать избирателям качество новых украинских дорог.

4.

Пятого июля 2016 года парламент разрешил задержать депутата от «Воли народа» Александра Онищенко. НАБУ обвинило его в махинациях с газом и присвоении госимущества. Онищенко сразу заявил, что готовится к конной олимпиаде в Австрии и не позволит «показательно задержать себя в Раде». В Украину он так и не вернулся, а в конце июля рассказал, что уехал в Лондон и хочет получить там политическое убежище.

В августе 2016 года суд разрешил задержать Онищенко, арестовал его имущество, а НАБУ объявило его в международный розыск. Сейчас все это было бы невозможно: по новому закону депутат должен лично присутствовать во время судебных ходатайств по его делу. Онищенко мог бы бесконечно находить уважительные причины своего отсутствия, и суд был бы бессилен.